Ты все поймёшь, когда его не станет (СИ) - Татьяна Семакова Страница 16

Я постояла, глубоко дыша и приходя в себя и вновь открыла дверь, проходя в просторный коридор с гардеробной. Поднялась на второй этаж и постучала в кабинет главврача, чью фамилию отлично знала, как и его самого.

— Да! — послышалось из-за двери, я вошла, а глаза Земцова расширились. — Серафима? — удивился и жестом указал на стул возле своего стола. — Что… кто-то ещё?

— В какой-то степени, — ответила понуро. — Моя фамилия теперь — Краснова.

— Ожидаемо, — мягко улыбнулся в ответ.

— Спонсирование продолжится, — решила покончить с формальностями, а он вновь улыбнулся:

— Премного благодарен.

— Это ошибка, мое упущение.

— Фимочка, не стоит, — он протянул ко мне руку, а я разревелась, уткнувшись в свои руки, что делала изо дня в день, пока отец лежал тут. — Ну, солнышко, не стоит… — расстроился Земцов и тяжело выдохнул. — Такова жизнь, мы не в силах повлиять на ход вещей… — начал говорить своим успокаивающим тоном и продолжал до тех пор, пока я не перестала плакать. Протянул мне салфетки, я шумно высморкалась, ничуть его не смущаясь, и кисло улыбнулась:

— Простите.

— Все в порядке. Мои двери всегда открыты, ты же знаешь. И дело не в пожертвованиях, хотя, должен признать, без них мы едва сводим концы с концами.

— Что значит — ожидаемо? — спросила, хлюпнув носом.

— А ты не знаешь? — искренне удивился в ответ. — Чудно… впрочем, могу его понять… Едва твой отец поступил к нам, ко мне пришёл Александр. Справился о ситуации, просил сделать все возможное, но возможности были сильно ограничены: не хватало элементарно оборудования для точной диагностики. Через неделю нам доставили новый ПЭТ-сканер, пополнили запасы лекарств, аппаратов УЗИ и ещё массу всего. Начали поэтапный ремонт, ты застала его.

— Папу сразу же перевели… справились за неделю… — пробормотала, а на душе потеплело.

— Да, — улыбнулся главврач. — Он об этом не просил, но… очевидно, в общем-то. Выходит, не сказал…

— Не сказал, — повторила эхом.

«Как много ты мне не сказал» — подумала с грустью и вновь положила руки на живот, жестом, ставшим привычным.

— А для этого, — кивнул он на мои руки с улыбкой, — уже как месяц ведётся строительство нового корпуса. Правда, работы несколько застопорились, по финансовым соображениям, но через полгода, уверен, откроем родильное отделение.

— Какой Вы проницательный, — прищурилась с улыбкой, а он пожал плечами:

— Глаз намётан. Ты слегка покруглела и выглядишь сонно. Таков ход вещей, Фимочка. Такова жизнь.

Мы ещё немного пообщались на абстрактные темы, выпили чая, я начала клевать носом и раскланялась. В дом ехать по-прежнему не хотелось, до дачи было слишком далеко и я не придумала ничего лучше, чем поехать на квартиру Влада.

Зашла, как к себе домой, удостоверилась, что кроме меня никого нет, включила компьютер и подключилась к вай-фай, пароль на который не изменился. Интернет работал исправно, либо денег на счету было достаточно, либо он его оплатил в этом месяце. Вновь задумалась на тему «а жив ли он», попутно скачивания программу, чтобы открыть файл на флешке, достала из принтера в кабинете чистые листы и надолго зависла над ними.

Программа представляла собой длиннющий список последовательных движений инструмента станка по осям координат, я визуализировала каждое, двигаясь от строчки к строчке, рисовала карандашом траекторию и мысленно представляла, что может получиться в итоге. Ближе к утру я задремала прямо за столом над финальным чертежом, проснулась через пару часов разбитой и с трудом переползла на кровать, сунув чертёж в сумку.

Очухавшись ближе к обеду, я достала лист и долго таращилась на него. Не знаю, что я ожидала увидеть, но чертёж ровным счетом ни о чем не сказал, а показывать его кому-либо я поостереглась, поняв, что не доверяю больше никому, кроме себя.

В дом заехать все же пришлось, нужно было помыться и переодеться, следом на очереди была пожарная станция и ее расположение я так же отлично знала и без документов. Просто город крошечный и она у нас всего одна.

С того момента, как я видела ее в последний раз, стены изменений не претерпели, а вот в открытых воротах я увидела три новенькие блестящие пожарные машины и троих мужчин с голым торсом, загорающих на пластиковых стульях рядом. Не могу сказать, что зрелище было завораживающим, они мало походили на парней из календаря, но взгляд, безусловно, притягивали.

— Простите, где я могу найти Карпова? — спросила вежливо, подойдя к ним и выведя из сонного оцепенения.

— Подайте мне брандспойт, — заулыбался самый молодой, — я вижу пожар.

— Водички попей, — скривился мужчина постарше и обратился ко мне: — Мимо машины слева, лестница наверх, на двери табличка.

— Красавица, зачем он тебе? Он стар и боится огня, — не унимался парень, а я ухмыльнулась, проходя мимо:

— То ли дело ты, да?

— Огонь — моя страсть! — ответил с чувством, а я процокала по кафелю, успев пожалеть, что выбрала туфли: ноги начали уставать ещё в машине.

Нужный кабинет я нашла без труда, постучала в приоткрытую дверь и грузный усатый мужчина поднял на меня суровый взгляд.

— Краснова, — представилась, проходя без приглашения. — Серафима. С финансовой поддержкой Вашей части вышло недоразумение, которое я хотела бы исправить.

— Вот как, — удивился в ответ, широко распахнув довольно маленькие глаза. Выглядело это слегка комично, я едва сдержала улыбку и просто кивнула.

— Я присяду?

— Садитесь, — сказал осторожно. — Недоразумение, говорите?

— Да, — ответила просто. — Мой бывший адвокат почему-то решил, что мне не стоит продолжать дело мужа.

— Таки поженились, — крякнул в ответ и покачал головой с улыбкой.

— Есть у меня подозрение, — лукаво прищурилась в ответ, — что Вы знаете больше моего.

— Нет, — мотнул головой, но не убедил. Я закинула ногу на ногу и заговорила мечтательно, глядя в потолок:

— Автопарк у вас тут новый, а ремонт старый… Вот бы в порядок все привести, зону отдыха сделать, чтобы пожарные своим видом детей на экскурсии не пугали…

— Опять полуголые?! — рявкнул неожиданно, поднимаясь. Я приоткрыла рот, когда он навис огромной глыбой, и собралась испугаться, но он в три шага преодолел расстояние до окна, распахнул его и обрушил свой гнев на отдыхающих внизу. Я свела глаза у переносицы от его красноречия, он с силой захлопнул раму, звякнув стеклом, и вернулся за стол, спросив спокойно: — О чем мы?

— Ремонт, — ответила кисло, все ещё пребывая под впечатлением.

— Это не ремонт, Серафима, — заметил с укором, — это — шантаж.

— Тяжёлые времена, отчаянные меры, — невозмутимо пожала плечами в ответ, а он хмыкнул и задумался.

— Конфиденциально? — спросил сурово через время, а я кивнула и ухмыльнулась:

— Что случилось в пожарной