Диана Морьентес - Испытание чучвств Страница 16

— Я когда только с Натальей познакомился год назад, — признался Андрей, — как увидел их стоящих рядом друг с другом, сразу понял, что между ними что-то будет. Макс что-то ей там про физику сказал, но с таким взглядом, как будто делал ей комплимент…

— Да, — рассмеялся Юрик, — это на него похоже!

Хотя еще было довольно светло, но солнце уже скрылось за вершинами гор. Андрей, действительно, не ошибся. Земля под ногами резко закончилась, а глубоко внизу, в широком ущелье, уютно разместилась крохотная турбаза. Напротив тоже были горы, но не такие высокие, как та, на которой они стоят; хотя, возможно, это просто обман зрения. Пушистые вершины — те, что поближе, и острые — вдалеке — четко вырисовывались на фоне сиренево-голубого предзакатного неба. В самом сердце гор справа был различим костер: тоненькая струйка дыма проворно взбиралась вверх. Неужели там, в такой глуши, кто-то есть?!

Высота завораживала до головокружения — чтобы не упасть, Наташа прислонилась к стволу причудливой формы дерева, но отойти от края обрыва отказывалась, невзирая на все уговоры Максима. Наоборот, держась за ветку, переклонилась вниз — посмотреть, как выглядит скала с той стороны. Тогда парень просто оттащил ее оттуда, отругал и грубо усадил на землю:

— Еще раз туда полезешь — возвращаться будешь одна!

Она как маленький ребенок, честное слово! Сел рядом с ней, обнял за плечи.

— Обиделась?

Девушка грустно кивнула:

— Я только хотела посмотреть, как мы будем спускаться, здесь ведь так круто!

— Не беспокойся, усложнять задачу мы себе не станем! — заверил Макс. — Обойдем этот обрыв и найдем дорогу попроще. Например, вот эту.

Он кивнул влево. Наташа только сейчас заметила вполне основательную тропу с давно вытоптанной землей…

Темнело. В этой лесной тишине сквозь редкие голоса птиц и шорохи веток был едва различим говор оставшихся чуть ниже друзей. С каждой минутой становились все более заметны звезды. Наташа уже поняла, что возвращаться в домики им придется по темноте, и беспокойство сменилось смирением. Они вдвоем лежали на траве, смотрели в небо и болтали о психологии, о школе, о происхождении фамилии Веллер.

Во время войны в 1943 году бабушка Максима, тогда еще семнадцатилетняя девчонка, осталась сиротой. Об отце не было известий, скорее всего, он погиб; мать тяжело заболела и вскоре умерла, а брат вернулся из плена только спустя четыре года. А тогда юная Настя осталась на хозяйстве в одиночку. Хозяйством это, правда, было трудно назвать: так, хата в Волгоградской области, крохотный огородик и тощая корова, которая, правда, считалась роскошью. Однажды на деревню нахлынул небольшой отряд немцев: грабили дома, забирали еду, убивали непослушных жителей… Через несколько дней стали ходить слухи, что четверо немецких солдат откололись от «коллектива» и бродят по окрестностям. Троих из них жителям удалось убить.

Четвертого Настя совершенно случайно обнаружила однажды вечером в своей хате — раненого. Немец угрожал ей оружием и чего-то требовал на своем языке. Настя не понимала. Перевязала ему раны, немножко накормила, и тот стал с ней более вежлив. Она не рассказала о нем соседям: он был совершенно слаб, и она его не боялась. Уходя из дома, замыкала его в подвале, чтобы случайно никто не увидел. Так немец и жил у Насти, носа не высовывая на улицу и угрожая ей винтовкой, в которой не было патронов (спустя несколько месяцев Настя проверила, пока он спал). Потом, наверно, в благодарность за ее заботу, стал помогать ей по дому… Они подружились, немного выучили языки друг друга. Они жили вместе одиннадцать месяцев, почти год…

— Бабушка говорила, он был очень красив: молодой, высокий, голубоглазый блондин. И был очень нежен с ней, когда насиловал.

Макс улыбнулся, искоса глянув на Наташу.

…Настя была на шестом месяце беременности, когда вернулась с работы в поле и обнаружила на залитом кровью полу немца, изрезанного на куски… Это соседи заподозрили неладное, когда у девушки, живущей в одиночестве, стал расти живот притом, что в деревне из мужчин остались только старики и мальчишки.

Сынишку назвала Витей, но фамилию и отчество дала ему немецкие. Слишком любила своего Карла Веллера.

— Значит, твой отец — Виктор Карлович?

Максим кивнул.

— Но ты не совсем блондин, хотя, как и твой дедушка, голубоглазый и красивый…

Вдруг надолго засмотрелась на него, как будто то, что он красивый, заметила только сейчас. Переползла на грудь любимого — лежать голой кожей на траве становилось холодно. Неожиданно спросила его:

— Почему ты не хочешь заниматься со мной сексом? Ты говоришь, что не хочешь меня насиловать, но твоей бабушке же понравилось, когда ее насиловал любимый человек. Я думаю, мне тоже понравится.

— Моей бабушке было СЕМНАДЦАТЬ! А ты еще к этому не готова, — спокойно объяснил парень.

— А откуда ты можешь это знать? — не сдавалась Наташка.

— Просто ты начинаешь нервничать, когда, например, моя рука оказывается близко к твоей груди.

Он был стопроцентно прав. Но природное упрямство не позволяло девушке сдаваться:

— А, может, это от желания?!

— Поверь, я различаю, где желание, а где страх! — возразил Макс.

Да, нашла, кого обманывать! Просто она очень старается доказать ему, что уже взрослая. А надо ли вообще что-то доказывать? Максим ведь все равно с ней; к тому же, любит ее абсолютно точно не за секс.

— Малышка, доверься мне. Не торопись. Иначе тебе не понравится, будет больно и все такое. А я этого не хочу.

— А разве ты не сможешь сделать так, чтобы мне было приятно?

— Я могу только попытаться сделать так, чтобы тебе не было неприятно. Спорить с тобой не буду, возможно, ты вообще не почувствуешь никакой боли — у каждой девушки свои физиологические особенности. Но вот что будет у тебя в душе твориться — зависит как раз от твоей готовности к таким отношениям.

Смотрел в черное звездное небо, обнимая тельце, распростертое у него на груди, и удивлялся самому себе. Еще несколько месяцев назад он боялся, что скоро захочет расстаться с ней, а сейчас влюблен, как пацан, как подросток — на всю жизнь. И готов ждать ее столько, сколько потребуется.

— А я привлекаю тебя как женщина? — из темноты неба на него смотрели внимательные смышленые глазки.

— Очень!

Неужели, она еще и сомневается в этом?! Да, он часто кричит на нее, бывает, даже если она ни в чем не виновата. Он старается сдерживаться, но это получается не всегда. Потом просит прощения за свои вспышки гнева и мучается угрызениями совести. Ведь это так нелегко: целыми днями быть рядом с такой красивой, соблазнительной девушкой. Может, ему надо завести любовницу? А то сексуальное воздержание неизбежно приводит к нарастанию нервного напряжения, а страдает из-за этого, конечно, его любимая. Но измену она сейчас не простит. Потерять ее — неоправданная цена за собственное физическое удовольствие.