Снова будешь моей. Мой Консерватор - Лина Коваль Страница 17

Из его рта вылетает смачное "Блядь". Ноздри раздуваются от напряжения.

За всей картиной, сложив руки на груди, мрачно наблюдает Глеб. Если честно, я вообще не помню его улыбающимся. Ксюша стоит рядом со мной, белая как моль.

Андрей расстегивает замок спортивной кофты и кидает её в меня.

- Оденься, - холодно приказывает, - Глеб ты домой? Подкинешь Ксению!? Тебе должно быть по пути, - обращается уже к брату.

Старший Громов скептично обшаривает взглядом мою подругу. По итогу морщится с отвращением, будто увидел что-то неприятное, и ухмыльнувшись выплевывает:

- Нет уж, давай сам.

Хамло!

Ксюша мгновенно краснеет, как помидор на грядке. Сжимаю с силой её руку и шепчу, чтобы не обращала внимание.

- Сам так сам. Спасибо, что приехал, - пожав руку брата, Андрей занимает водительское сидение БМВ.

Понуро бредем к машине, я сажусь рядом с водителем, подруга размещается на заднем кресле.

По городу едем в щемящей тишине. Я вновь и вновь прокручиваю события этого вечера. Осознание, чем бы это могло все закончиться для меня и для Ксюши, бьёт по голове, как кувалдой.

Как только подруга тихо прощается, Андрей развернувшись ко мне, требовательно спрашивает:

- Расскажи мне, как всё было.

- Не хочу, - выпаливаю нервно, - не могу... Не сейчас, Андрей.

Опустив голову, рассматриваю свои дрожащие пальцы, глаза начинают слезиться.

В машине холодно и как-то напряженно. Я не ждала, что он будет успокаивать меня, но сейчас мне хочется обычного человеческого участия.

- Тебя обижали? Трогали? - Вновь спрашивает с холодом.

- Нет... никто меня не трогал.

Видимо из-за того, что чувствую себя сейчас совсем одиноко, плотина из слез наконец-то прорывается. Ком в горле увеличивается так, что вдруг становится нечем дышать.

Боже, я совсем одна в этом мире, ну сколько можно так жить? Почему я душой приросла к Громову так, что даже год с Давидом ничего не изменил. А Андрей такой...

Бездушный что ли...

Все эмоции, которые я весь вечер отодвигала и держала в себе, начинают выходить наружу тоннами слез. Жалкими всхлипами, отчаянием.

- Сууука... - его кулаки сжимаются добела, вены на руках напрягаются. Он зол. - Иди сюда, горе луковое, - Андрей тянет за руку и я утыкаюсь носом в его тёплое сильное плечо.

Ты мне так нужен. Всю неделю я ждала хотя бы звонка... Хоть что-то, кроме издевательских записок. Хоть что-то, чтобы поверить, что тебе не всё равно.

Я люблю тебя так, будто в данную минуту готова на всё. Пусть потом буду жалеть. Точно знаю, что непременно буду жалеть.

Вдыхаю аромат вкусно пахнущей футболки, он отдаётся вибрацией в теле. Андрей крепко прижимает меня к себе, гладит по волосам, спине, успокаивает. Но не так.

Всё не так. Как-то по-отечески что ли? Отстранённо. Мне хотелось бы не так. Хочу, чтобы как женщину обнял…

Свою женщину…

Когда рыдания стихают, Андрей отстраняется, долго смотрит куда-то вдаль, а потом выезжает с парковки. Его ресницы подрагивают, а на щеках чуть заметный румянец. На меня не смотрит. Совсем.

Это что ещё за фигня? Украдкой рассматриваю его упрямый профиль, литые мышцы на руках. Я соскучилась. А он.. Нет?

- Отвезу тебя домой, - тихо сообщает.

- Я не хочу домой, - спохватываюсь, - Только не домой. Мне страшно, Андрей.

Хочу остаться с ним. Я умру в догадках, что происходит, если мы вот так сейчас расстанемся. Просто не смогу.

- К родителям? - кидает в меня быстрым взглядом.

- Они на Кипре.

Будто решая сложную задачу, смотрит прямо перед собой. Потом медленно кивает и разворачивает машину на ближайшем перекрёстке.

Я не знаю, где именно он живёт. Но, надеюсь, что мы едем в том направлении.

Добираемся к новому жилому комплексу спустя пятнадцать минут, машина тихо заезжает на подземный паркинг.

- Пошли, - сухо говорит и забрав телефон, выходит из автомобиля.

В лифте едем молча, я опять его рассматриваю, а он... снова смотрит куда угодно, будто меня здесь нет. Я размазана случившимися событиями и его холодностью. Если он хочет проучить меня - у него получается.

Зайдя в квартиру первым делом скидываю ненавистные босоножки. Сумку определяю на небольшой пуфик при входе.

Квартира просторная и… мужская что ли. Высокие потолки, большие окна, интерьер в светлых и серых оттенках.

В гостиной, совмещенной с кухонной зоной, минимум мебели, но выглядит всё органично. И конечно по-громовски идеальная чистота. Это ещё одно различие между нами. У меня так чисто бывает только раз в неделю, после клининговой службы.

- Я постелю тебе в спальне, сам останусь тут, на диване.

Хм...

- Хорошо, - шепчу, - можно схожу в душ?

- Да, полотенца в ящике. Я подберу тебе что-нибудь из одежды.

Зайдя в ванную, скидываю измявшееся платье и трусики. Загружаю сразу всё это в стиральную машину. Пока ищу порошок в шкафчиках, боюсь наткнуться на женский крем, духи или что-то в этом роде.

Осознание, что Громов жил здесь с другой женщиной, больно бьёт по натянутым струнам в груди. Но, слава богу, здесь только мужские принадлежности.

Душ помогает хотя бы немного прийти в себя, смываю с себя запах отделения полиции с помощью мужского шампуня. Обернувшись в мягкое полотенце, на цыпочках прохожу в гостиную. Свет приглушен, а балконная дверь приоткрыта. С улицы доносится резкий запах сигарет.

Никогда не видела его курящим. Что это с ним?

На большом диване аккуратно сложены стопкой вещи. Футболка и шорты. Прохожу в спальню бывшего мужа, и с любопытством озираясь по сторонам, быстро скидываю полотенце. Тело тут же покрывается мурашками. Его одежда огромная по размеру, но, в целом, терпимо.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

В горле ощутимо сушит. Наверное, начинается похмелье или что-то в этом роде.

- Можно воды? - осторожно спрашиваю, заходя в гостиную.

Андрей стоит у окна в одних спортивных штанах. Как всегда, до боли красивый. Но сегодня какой-то чужой.

- Можно, - строго отвечает и идёт в сторону встроенной кухни. Достаёт стакан из верхнего шкафа, пока я любуюсь играющими мышцами на его спине. Налив воду через фильтр, передаёт стакан мне.

Жадными глотками поглощаю воду, глядя ему в глаза. Они потухшие.

Я хочу расшевелить его... выбесить. Пускай орёт, бьёт меня по заднице, делает что хочет. Только бы не чувствовать это равнодушие.

- Спасибо. Так и будешь молчать?

В глазах отдаленно появляется блеск, но он тут же разворачивается