Снова будешь моей. Мой Консерватор - Лина Коваль Страница 18

- Ты что язык проглотил, Громов???

Я не остановлюсь.

Треск кулака, ударившего о столешницу, разрывает тишину пространства. Повернувшись, впивается в меня уже горящими глазами.

- Я просто хочу знать, это когда-нибудь закончится? – громко цедит.

- Что?

- Когда ты начнёшь думать головой, Настя?

- Я не виновата, что он начал приставать ко мне, - Складываю руки на груди, будто защищаясь.

- Каждый раз когда я успокаиваюсь и мне кажется, что изучил тебя на сто процентов, ты вновь со всей дури скачешь на моих яицах.

- Я НЕ ВИНОВАТА.

- Конечно, - взрывается он. - В том, что ты напилась, вырядилась как шлюха и послала на хуй главного следака города. Ты не ви-но-ва-та!

Следователь? Я думала они все, как в сериалах на НТВ. Либо милые толстячки в кепочках, либо брутальные самцы с пистолетами. А тот козёл больше походит на мерзкого жулика из тех же сериалов.

- Он сам пристал ко мне в коридоре, - стою на своём.

- Ты хоть представляешь, что могло случиться, если бы на его месте оказался другой? Блядь… Ты представляешь, что я испытал, когда мне позвонили и сообщили, что моя ЖЕНА, задержана в отделении?

- Прости, что побеспокоила тебя, - язвительно выдаю.

- Твой нездоровый эгоизм убивает всё вокруг. Ты, как атомная бомба, Аверина. Тащишь за собой Ксению, меня, Глеба…

- Что я должна была сделать в этой ситуации?

- Тебя вообще не должно было там быть, - взмывается он.

Судорожно смотрю ему в глаза. Долго думаю, прежде чем задать главный вопрос. Вопрос, который не дает покоя три года.

- Ты поэтому ушёл от меня?

- Я ушёл от тебя, потому что заебался жить на розовой пороховой бочке с охуительной ленточкой посередине. Никогда не знаешь, когда рванёт в следующий раз. И чем. Розовыми хлопушками или черной гарью.

- Ясно…

- Что тебя ясно? Я хочу жить спокойно. Я хочу точно знать, что пока я работаю и создаю условия для жизни, моя женщина не угробит себя и наших детей из-за того, что не может вовремя заткнуться.

Слезы брызгают из глаз при упоминании о детях. Это низко так напоминать мне об этом.

- Иди спать, - приказывает, снова отвернувшись.

Устроившись под теплым одеялом, плачу в подушку. Следователь. А что, если он решит прийти ко мне домой или на работу, подкинет наркотики? Воображение не щадит меня и подбрасывает все новые и новые варианты расплаты за ужасную сцену в клубе. Становится в очередной раз жутко до дрожи в коленках.

Долго думаю в темноте, а потом не выдержав залетаю в гостиную. Андрей лежит, кажется, с закрытыми глазами, закинув руки за голову. Большой и сильный.

- Мне страшно. Можно я лягу рядом с тобой? – нависая над ним, быстро шепчу в темноте. – Пожалуйста…

Он не отвечает, но медленно сдвигается в сторону и откидывает уголок покрывала рядом с собой. Осторожно укладываюсь рядом. Андрей за спиной разворачивается ко мне, тяжело вдыхает воздух рядом с моими волосами и в следующее мгновение его рука ложится на мою талию. А горячее тело придвигается ближе.

Пусть я какая-то не такая, но он сейчас здесь, со мной… Мне тепло, хорошо и больше не страшно. Значит ведь не все потеряно, правда?

Наверное, у каждого человека возникает в жизни точка невозврата. Время, когда стоит задуматься и, возможно, что-то изменить в себе…

19. Андрей

Андрей

Останавливаясь возле отделения полиции второй день подряд, чувствую себя заряженным на все двести процентов. Злость во мне за эти сутки достигла нужных размеров и требует немедленного выхода.

Желательно на мудака, который облапал мою жену, а потом отправил её с конвоем ППСовцев.

Наверное, мне было бы чуть легче, если бы я только что не изучил записи с камер видеонаблюдения в клубе. Разговор я, конечно, не услышал. Но того, что увидел - вполне хватило.

Естественно, я не считаю Настю полностью виноватой в случившемся. То, что любая женщина выпила лишнего, обтянулась коротким куском тряпья и оказалась в располагающей к знакомству обстановке, абсолютно не означает, что она даёт зелёный свет. Но, эта банальная данность только для нормальных мужиков.

Есть ещё мудаки. И их много.

Хочу, чтобы она это поняла, отпечатала в своем сознании. Точно также, как и то, что я не всегда смогу быть рядом. Справедливости ради я и раньше не был. Вся наша совместная жизнь – это, с моей стороны - перемещение из офиса в кровать. Где-то посередине между этими пунктами была женская истерика по любому поводу. Постоянный охренительный секс с препятствиями.

Благодаря этому, я прекрасно понимаю, КАК именно Настя может довести. Таак, что жилы выкручивает и пар из ушей валит. Но это не снимает ответственности с урода.

Сидя в машине, предварительно набираю Глеба:

- Привет, ты уже на месте? - на второй гудок отвечает сводный брат.

- На месте.

- Я подъехать не смогу, форс мажор в торговом центре. Но ему уже звонили сверху. Поговорили. Справишься сам?

Усмехаюсь, постукивая костяшками пальцев по рулю. Глеб опять решил поиграть в старшего брата.

- Разберёмся.

- Не переборщи, Андрей. В конце концов, ничего такого страшного с Настей не произошло. Уроком будет.

- Ага.. Уроком, блядь.

Отбиваю звонок. Херовая из Анастасии Витальевны ученица.

Через полчаса выхожу из здания полиции с огромным чувством незавершенности, в связи с чем и решаю перед встречей с Настей выпустить пар в зале у Руслана.

Главный следователь Корнилов вину свою не отрицал и согласился принести извинения потерпевшей Авериной по телефону. Хотелось, конечно, съездить ему по морде, но я не дурак.

Статья за нападение на должностное лицо при исполнении мне сейчас ни к чему.

В жизни всегда так. Чтобы что-то получить, ты должен чем-то пожертвовать. В данном случае моя жертва - прибитое к полу желание бить и крушить всех, кто до неё дотронулся. Я нашёл другие методы воздействия, более цивилизованные.

Сегодняшнее утро началось ожидаемо – с получасового холодного душа. Когда я открыл глаза, Настя тихо сопела у меня на груди. Сексуальная, теплая, ранимая. Ее тонкая, изящная фигура так облепила мое тело, что первые полчаса я изображал из себя статую.

Как идиот пялился на бьющуюся венку у нее на шее и дышал запахом своего шампуня на ее волосах.

Радость давно забытого момента смешивалась с горечью проносившейся в голове картинки такой же