Порочный учитель - Бьянка Коул Страница 17

— Верно.

Тяжело сглатываю, пытаясь придумать, как объяснить ту безумную историю, которая привела меня сюда.

— Честно говоря, это довольно нелепо.

— Выкладывай, — говорит она, ободряюще улыбаясь.

Я мгновение колеблюсь, прежде чем кивнуть. Такое чувство, что открываются шлюзы, когда я рассказываю ей о подделанной фотографии уборщика и меня и о том, как мои родители сошли с ума. Я говорю ей, что никогда с ним не разговаривала, не говоря уже о том, чтобы переспать, и что за этим должна стоять Кейси Хоган, так как она всегда меня ненавидела.

Наталья слушает, пока я не заканчиваю. Ее брови хмурятся, когда она смотрит на часы.

— Не такая уж длинная история, в конце концов. — Она улыбается. — Хотя это отстой, что твои родители тебя не послушали. — Она пожимает плечами. — Я только что встретила тебя, но могу сказать, что ты говоришь правду.

— Можешь? — спрашиваю я, удивленная тем, что она мне верит.

Наталья кивает.

— Ага. — Она быстро оглядывается вокруг, чтобы убедиться, что никто не подслушивает. — На твоем месте я была бы начеку. Кто-то хотел, чтобы ты оказалась здесь, в этой академии. Бьюсь об заклад, что это так.

Я хмурю брови.

— Я решила, что это розыгрыш Кейси из моей старой школы.

Наталья качает головой.

— Милая, наивная, Ева. — Она тяжело вздыхает. — В мире, в котором мы живем, подобных совпадений не бывает. Кто-то хотел, чтобы ты посещала эту школу. — Она кладет свою руку поверх моей и сжимает. — Будь осторожна, это все, что я хочу сказать. — Ее брови сходятся вместе. — У меня такое ощущение, что ты не похожа на других девушек здесь.

Мы с ней поладим.

— Хорошо, буду, — я улыбаюсь ей. — Спасибо, что посидела со мной.

Она смеется.

— Приятно поговорить с кем-то новым. Люди здесь такие скучные и предсказуемые, за исключением двух моих лучших подруг, Адрианны и Камиллы. — Она улыбается. — Я познакомлю тебя с ними сегодня за ужином, если хочешь. — Она со стоном достает из сумки расписание. — У меня сейчас занятия по боевой подготовке с Арчером. А у тебя?

Я тоже вытаскиваю своё и смотрю на следующий урок.

— Бинго, — я улыбаюсь.

Наталья качает головой.

— Это не то, чему стоит радоваться. Арчер — суровый тренер. Даже если он большую часть времени шутит, он доводит всех до предела. — Ее брови сходятся вместе, когда она смотрит на мои костыли. — Хотя, я почти уверена, что тебе придется пропустить это занятие.

— Тогда, наверное, мне придется наблюдать? — спрашиваю.

Она закатывает глаза.

— Да, везучая сучка.

Я смеюсь над этим.

— Большинство людей не назвали бы меня везучей из-за того, что меня пырнули ножом.

— Туше. — Она хихикает. — Но тебе повезло, что ты пропустишь боевую подготовку. — Она встает и взваливает на плечо сумку. — Если мы не хотим опоздать, надо поторопиться.

Я киваю и хватаю свою сумку, перекидывая ее через плечо. А затем тянусь к костылям, которые находятся в руках директора Бирна.

Мое сердце перестает биться в груди, когда он угрожающе смотрит на меня сверху вниз. Не знаю, что такого в этом человеке, но у него есть способ украсть весь кислород из комнаты, в которой он находится.

— Сэр, можно мне, пожалуйста, мои костыли? — спрашиваю я.

Глаза Натальи расширяются, когда она переводит взгляд с него на меня.

— Ты пока не в состоянии участвовать в боевой подготовке. — Он крепко держит мои костыли, не делая никаких движений, чтобы вернуть их. — Твоя мать настояла на важности твоего обучения дисциплине. — Он смотрит на меня своими бледно-аквамариновыми глазами с такой интенсивностью, что я вздрагиваю. — Это урок, который мы преподаем в ранние годы, но я проведу с тобой индивидуальное обучение, пока ты не пригодна к боевой подготовке.

Мои щеки пылают при мысли о том, чтобы провести время один на один с этим богом-мужчиной.

Наталья смотрит на него с открытым ртом. Наверное, это нестандартно, когда с учениками занимаются индивидуально. Она переводит взгляд на меня.

— Похоже, на этот раз я сама по себе. — Она улыбается. — Увидимся позже?

Я киваю в ответ, чувствуя себя слишком смущенной, чтобы сформулировать ответ.

Наталья выходит из столовой, оставляя меня наедине с директором, который нависает надо мной. Он все еще сжимает мои костыли железной хваткой.

— Можно мне, пожалуйста, мои костыли, сэр? — Я спрашиваю снова.

Мускул на его челюсти напрягается каждый раз, когда я называю его «сэр», но я не могу понять почему. Возможно, он не привык к ученикам-южанам в этой школе, поскольку я не так уж часто слышу южный акцент здесь.

— Конечно. — Он вкладывает один костыль мне в правую руку, а другой — в левую, при этом его кожа на мгновение касается моей. Меня охватывает жар, и я пытаюсь игнорировать электрические искры, пробегающие по моему телу.

Это безумие, как его прикосновения влияют на меня.

— Спасибо. — Я неуклюже поднимаюсь на ноги, всматриваясь в него, как только обретаю равновесие. — Мне следовать за Вами?

Его ноздри раздуваются, когда он кивает.

— Да, мы пойдем в мой кабинет. — Он поворачивается ко мне спиной, готовый уйти.

— Не в классную комнату, сэр? — спрашиваю я. Мысль о том, чтобы оказаться в этом маленьком темном кабинете наедине с ним, вызывает у меня беспокойство.

Его спина напрягается, а шаги замедляются.

— В это время все классы заняты. — На несколько мгновений воцаряется тишина. — Следуй за мной.

Я тяжело сглатываю и молча следую за ним из кафетерия по темному коридору к его кабинету. Цоканье моих костылей по брусчатке — единственный звук, который эхом разносится в тишине. Мои ладони уже вспотели, а сердце практически колотится о грудную клетку с каждым шагом.

Этот мужчина слишком устрашающий и слишком красивый, чтобы оставаться с ним наедине. Он одновременно пугает и возбуждает меня. То, как он наблюдал за мной сегодня на уроке лидерства, граничило с хищничеством.

Он останавливается перед своим офисом, просовывает руку в карман пиджака и достает ключ.

Я смотрю, как он вставляет его в замок, медленно поворачивая. Щелчок эхом разносится по холодному каменному коридору. Мысль о том, что я буду заперта с ним в его крошечном кабинете на целый час, заставляет бабочек порхать у меня внутри.

— После тебя, — говорит он, его голос гладкий, как масло. Ненавижу, как от его голоса мурашки пробегают по каждому дюйму обнаженной кожи.

Что, черт возьми, со мной не так?

Я прохожу мимо него, ближе, чем следовало бы, и моя рука задевает его пиджак. За моей спиной раздается щелчок поворачивающегося замка, нервируя меня еще больше. Его мужской аромат наполняет воздух, заставляя желание