Подарок коллекционера - М. Джеймс Страница 17

— Подойди, — просто говорит он. — Ешь.

Требуется некоторое время, чтобы до меня дошло, что он говорит. Инстинктивно мне хочется схватить тарелку и забраться в кровать, но я знаю, что это его разозлит. Плохие питомцы наказываются. Это мой первый тест. Он хочет, чтобы я встала на колени на полу и ела с этой тарелки, как собака, и, помоги мне бог, я знаю, что собираюсь это сделать. Если я хочу вернуться домой, мне нужно доставить ему удовольствие. Я просто надеюсь, что это самое худшее.

Я быстро опускаюсь на колени перед тарелкой. Всю эту еду легко есть руками: хрустящий багет, твердый сыр, немного вяленого мяса с перцем. Слава богу, ничего такого, с чем я бы устроила беспорядок или что мне пришлось бы есть прямо с тарелки.

Я тянусь за кусочком сыра, поднимаю на него взгляд и вижу, что он выглядит шокированным, как будто не ожидал, что я буду ему подчиняться. Разве другие не подчинялись ему? Поэтому их здесь нет? Что с ними случилось?

Меня охватывает страх, но я заставляю себя продолжать грызть сыр, и уголок его рта приподнимается.

— Маленькая souris (фр. Мышка), — бормочет он, и я моргаю, глядя на него.

Он застывает, как будто заблудился в тумане, а я его спугнула.

— Не бери в голову, — резко говорит он. — Доедай, милая. Квартира остро нуждается в уборке. Это будет твоей следующей задачей, когда ты закончишь.

Уборка. Я почти чувствую облегчение. Могло быть намного хуже. С уборкой я справляюсь, даже очень хорошо, и я чувствую еще один проблеск надежды. Если доставить ему удовольствие — значит просто стоять на коленях на полу, пока я ем и убираю его квартиру, я могу это сделать.

Впервые с тех пор, как я проснулась в особняке Кайто, я чувствую настоящую надежду.

Возможно, я все же выберусь отсюда.

8

НОЭЛЬ

— Пойдем, — говорит Александр, когда я доедаю со своей тарелки. Несмотря на нервы, я съела все до последнего кусочка, мгновенно проголодавшись с того момента, как увидела это. Это моя первая еда после дыни с ягодами у Кайто. — Я покажу тебе квартиру и где хранятся принадлежности для уборки.

Он открывает дверь, когда я встаю, пошатываясь, и тянусь за своей тарелкой. Он не предлагает взять ее, и я быстро понимаю, что это начало моих обязанностей. Я что, просто буду его горничной? Я могу с этим справиться, если этот так. Я все еще не хочу оставаться здесь навсегда, убирая его квартиру и играя роль неоплачиваемой прислуги, это конечно лучше, чем альтернатива быть его сексуальной игрушкой.

Я выхожу вслед за ним в узкий коридор. Пол из некрашеного дерева, стены выкрашены в темно-зеленый цвет, вдоль них развешаны картины. Здесь нет личных фотографий, ничего о нем или о ком-либо еще, и я замечаю, осматривая стены, что с каждой из них что-то немного не так. Некоторые из них повреждены сильнее других, но даже у самых нетронутых произведений искусства есть отколотый уголок на раме, краска, местами отслаивающаяся, или разрыв или порез на холсте. Другие гораздо более потрепанные. Слева от меня, в самом конце коридора, в той стороне, откуда я пришла, есть дверь, и когда я оглядываюсь в ее сторону, Александр впервые прикасается ко мне. Его пальцы сжимаются вокруг моего плеча, недостаточно сильно, чтобы причинить боль, но достаточно, чтобы я обратила внимание.

— Ты не должна туда заходить, — коротко говорит он. — Эта комната под запретом, и ты никогда не должна заходить внутрь. Я накажу тебя, если ты это сделаешь. Ты поняла, Ноэль?

Я бы хотела, чтобы он перестал так произносить мое имя. Никто и никогда не придавал ему такой музыкальной переливчатости, почти не убирал гласные, чтобы мое имя звучало чувственно и соблазнительно, а не так, как я всегда думала… совершенно обычное имя, которое мне так или иначе было безразлично. Когда Александр произносит его, оно звучит по-особенному. Красиво. Мне нравится, как оно звучит, а я не хочу, чтобы мне что-то в нем нравилось.

— Я поняла, — быстро отвечаю я. — Есть ли еще какое-нибудь место, куда мне запрещено?

— Спальня наверху, прямо через холл от библиотеки. Это моя комната, и ты тоже не имеешь права входить туда. Я буду оставлять для тебя все, что нужно убрать для меня, например, белье для стирки, будет в коридоре.

— У тебя есть библиотека? Дома? — Слова срываются с языка, прежде чем я успеваю остановиться. Я люблю читать, но в последние годы времени, которое у меня было, чтобы наслаждаться чтением, становилось все меньше и меньше. Не думаю, что я брала в руки книгу с тех пор, как заболел мой отец. У меня просто не было времени.

— Да, — коротко отвечает Александр. — Спальня напротив, — повторяет он, в его голосе появляются нотки нетерпения. — Тебе не следует туда заходить.

— Я не захожу в твою спальню или в ту, что в конце коридора. Я поняла. — Я тоже слышу нотку нетерпения в своем голосе и пытаюсь сдержаться. Я сомневаюсь, что нетерпеливые питомцы получают вознаграждение. — Но я могу заходить в библиотеку?

Уголки его губ снова слегка подергиваются, как будто он пытается сдержать улыбку.

— Да, маленькая souris (фр. мышка), — спокойно говорит он. — Ты можешь заходить в библиотеку.

— И почитать, когда я закончу с тем, что ты поручил мне сделать на день?

— Конечно. — Александр нетерпеливо машет рукой в сторону коридора. — Теперь, мы можем продолжить, s'il vous plait (пожалуйста)?

— Конечно, — бормочу я, чувствуя, как мои щеки внезапно вспыхивают от его отношения. Это заставляет меня чувствовать себя домашним питомцем, который его каким-то образом забавляет, пока ему это не надоест. — После вас.

Мы выходим в большую гостиную с деревянными стенами, обшитыми темными панелями, и темно-зеленой акцентной стеной с огромным каменным камином. Пол по-прежнему из твердой древесины, покрытый толстыми коврами, хотя я вижу, что они тоже каким-то образом повреждены, местами изодраны или с торчащими пучками.

— За этой дверью находится кухня, — указывает Александр. — Ты найдешь все необходимое для уборки там, под раковиной и в кладовой. Прачечная находится внизу, в подвале. Я оставлю для тебя то, что есть в моей спальне, снаружи, в коридоре. Инструменты для подметания хранятся в шкафу в прихожей. — Он снова указывает на дальнюю стену. — Я приношу извинения за отсутствие свежих продуктов сегодня. Я давно не ходил по магазинам, но сейчас я выйду и куплю что-нибудь. Я не собираюсь морить тебя голодом, милая.

Я внутренне съеживаюсь при этом слове, но стараюсь не показывать этого. Вместо этого я кротко киваю.

— Тогда я потрачу остаток дня на уборку.

Он делает паузу.

— Если