Понедельник – день тяжелый (СИ) - Колесова Наталья Валенидовна Страница 18

Но Кристина, оказывается, еще не закончила.

— Так что единственное, что от тебя пока требуется: придерживаться делового стиля общения, а все личные — дружеские и прошлые отношения — оставлять за порогом. Это всё, что я хотела тебе сказать.

Я молча смотрела, как коллега поднялась, взяла уже собранную сумочку, накинула куртку и прошествовала к выходу: похоже, давно уже не работала, выбирая время для выступления со своей пламенной речью! Интересно, почему так долго тянула — аж половину дня и вечера? Или наша Снежная Королева не такая уж спокойная и ледяная, как кажется? Или?..

— Приревновала ко мне Черкасова?

Я не успела проконтролировать озвучивание своей внезапной догадки: что-то, а вот ляпать я умею, люблю, практикую! Остановившаяся Кристина неторопливо обернулась ко мне:

— Что ты сказала, я не расслышала?

Под таким взглядом или сразу бухаться на колени, вымаливая прощение, или переводить всё в шутку. Я, увы, не сделала ни того ни другого: молча уставилась в ответ — да всё ты расслышала! Слишком уж задели ее слова о девочке, которая с легкостью меня заменит.

Именно потому, что это чистая правда.

Кристина преувеличенно громко и утомленно вздохнула.

— Самохина (с ее стороны это уже буквально грубость — обычно она всех называет по имени или имени-отчеству), ты в зеркало-то хоть иногда смотришься? Ревновать — к тебе?!

Снова пренебрежительный взгляд с головы до ног, четкий разворот через левое плечо, словно Лазарева когда-то служила в армии, звук каблуков в пустом гулком коридоре…

Уф-ф… Я шлепнулась в кресло обратно, расстроенная и сердитая. Машинально принялась стучать себя по груди: при всяческих конфликтах и несправедливых обвинениях у меня там образуется тяжелый камень из обиды, злости, бессвязных слов, невысказанных встречных обвинений. Вообще не понимаю, каким образом скандалисты умудряются получать в ссорах бонусы в виде прилива энергии и удовлетворенного самолюбия! Тут сердце колотится, дышать трудно, заикаешься от негодования; потом долго переживаешь, подыскиваешь язвительные словечки или наоборот, взвешенные разумные доводы — да, я из тех, у кого остроумие просыпается на лестнице…

И к чему я это сказанула, действительно? Понятно, что Лазарева давно на нашего ведущего глаз положила, и понятно, кого бы из нас двоих Артем выбрал… если б ему вообще такое в голову пришло. А может, они вообще давно уже встречаются, только скрывают свой офисный роман! Вон на прошлой работе имелась парочка сотрудников, так успешно шифровавшаяся, что мы узнали, что они давно в отношениях, лишь когда в фирму пришла разъяренная жена одного из…

Ну встречаются — и на здоровье! Дело в другом. Я ведь как-то не задумывалась, что своей… невыдающейся работой подвожу не только Черкасова, но и остальных тоже. Давно, наверное, за моей спиной косточки перемывают… Ага, и так радостно свесили на меня всю черновую рутинную работу, которую до того делали сами! Ладно, не буду себя накручивать дальше. Вычленим основные претензии Кристины: моя работа и мои запанибратские отношения с Черкасовым. А когда, кстати, я себя с ним себя вела «не так» при всех? Ну, не считая сегодняшнего офисного лечения? Что-то не припомню…

Ну, хватит сидеть — и так сегодня ничего доброго не высидела: учеба сорвалась, Кристина сорвалась. Или не сорвалась, а давно уже готовила эту прочувствованную речь? Тьфу! Правда хватит! Лазарева уже и думать обо мне забыла, а я тут всё соплежуйством занимаюсь!

Вспомнив пренебрежительный взгляд коллеги, подошла к зеркалу и уставилась на свое отражение. На меня напряженно взирала дева юности не первой, одетая во вполне приличные, но обычные джинсы-свитерок под коротким пальто позапрошлогоднего сезона. Ну, и что во мне не так? Глаза — имеются, когда подкрашены — еще как имеются! Серые. Нос — ничем не выдающийся, но и не кнопка. Губы… правильные. По-моему, очень и очень ничего. Волосы прямые, до лопаток, тонированные. Фигура… Похвастать особо нечем, но опять же лучше поверю Черкасову, чем всяким снежным красавицам и постоянно желающему меня улучшить Стасу.

Я скорчила рожицу зеркалу. Короче, имя девушкам, как я — легион!

Пришлось заесть незадавшийся вечер разогретыми блюдами из соседней кулинарии. Причем поглощала я фастфудовские вредные вкусности с неким алогичным злорадством, адресованным одновременно моему любимому парню и дорогой моей коллеге: вот, глядите, ем, что и сколько хочу, невзирая на всю вашу критику и унижающие мое женское достоинство замечания!

Уф. Переборщила с доказательствами, а попросту — обожралась. Надо было разделить порции пополам, на два дня хватило бы… О! Совсем забыла про судки с маминым ужином! Ну теперь придется одолевать их завтра…

Перебралась на диван — к телевизору и ленте новостей в мобильнике. Надо бы, конечно, взять абонемент в соседний спортивный центр, хоть пару-тройку раз в неделю ходить в бассейн, и что там у них там еще есть. Отлично сознаю, что эти мои вечные планы из области ненаучной фантастики, но такие мысли очень успокаивают. Ведь перестроишь мышление — перестроишь и поступки, а, следовательно, и саму жизнь! Так, ну или очень похоже говорят все эти психологические и прочие коучи. Сознаю, что я ленивая жопа, но эту самую жопу для спорта могу поднять только после долгой предварительной борьбы или мощной дружеской поддержки в виде живительного пинка и конвоирования в наручниках до места тренировки. Вот со Стасом бы я пошла со всем удовольствием и через не могу!

Кстати, надо ему позвонить: вдруг случится чудо, и он готов со мной встретиться на днях? Ну, или хотя бы поболтать. Начинать надо осторожно:

— Стас, привет, ты не занят? Говорить можешь?

Чудо малюсенькое, но все-таки случилось: любимый оказался не слишком занят и даже в хорошем настроении. И посему милостиво согласился пообщаться. Правда, отвечал только на наводящие вопросы: как самочувствие, дела на работе, какие новости, но зато подробно. Я вникала, охала, смеялась, расспрашивала детали — как и полагается любящей женщине. И параллельно думала: рискнуть спросить, когда мы наконец встретимся? Вдруг опять разозлится, вон сколько у него дел и проблем, я между ними никак не могу втиснуться. А может, он сейчас вспомнит-оценит, какая у него внимательная и заботливая девушка, и сам?..

В разговоре наступила крохотная пауза. Я ждала.

— Ну а у тебя что нового? — наконец спросил Стас.

Быстренько перебрала в уме события последних дней. Разбила колено? Порвала колготки? Поддала джина и спьяну названивала всю ночь Черкасову на так и оставшуюся неизвестной мне тему? Осваиваю (ну, во всяком случае пытаюсь) новую профессию? С помощью Черкасова. Вчера двигали наш «фамильный гроб»? Опять же вместе с Черкасовым. Нет, про «фамилию» нельзя! Стас всегда заметно напрягается, когда я рассказываю про наши семейные события или (даже неумышленно!), что надо помочь в том или сем маме или брату: ему кажется, что таким образом его втягивают в семью, навешивают обязанности и прочее-прочее, чего там еще так опасаются мужчины…

О, повеселить его историей, как меня сегодня внезапно обвинили в посягательстве на святое — на тело и репутацию того же самого Черкасова (да что он у меня каждой дырке затычка!)? М-да, вряд ли мой любимый парень весело посмеется, узнав, что его девушка с удовольствием разглядывала полуголого мужика и даже (о, ужас!) трогала его, хоть и исключительно в лечебных (хм, ну по большей части) целях.

— Ты знаешь, — вполне искренне сказала я, — да как-то ничего особенного у меня не происходило!

После того как Стас распрощался этим своим коронным: «пока, целую, созвонимся», так и не пригласив меня на свидание, я некоторое время бездумно переключала телевизор с канала на канал, не вникая и не вслушиваясь. Потом решительно поднялась и потопала на кухню. Все-таки мамины пироги следует есть свежими!

Да и вообще — к чему иметь тонкую талию, если ее некому обнять?!