Нам нельзя - Ольга Джокер Страница 18

class="p1">Воронцову наверняка не нравится вся эта ситуация, но виду он не подаёт. Зачем ему, тридцативосьмилетнему мужчине, возиться с маленькой незрелой девчонкой, от которой сплошные проблемы? Куда проще иметь отношения со взрослой, знающей себе цену женщиной. Она не будет торопиться домой и бояться родителей. Она обязательно пригласит Воронцова к себе в гости, попросит остаться на ночь и займётся с ним сексом. Мне до такого формата ещё очень далеко…

— Алиса сильно плакала, когда ты уходил, — я первой нарушаю напряжённое молчание между нами.

— Она каждый раз так, — останавливается на светофоре Глеб. — Не волнуйся.

— Правда? А то я почувствовала себя злой ведьмой.

Он слегка улыбается, отчего вокруг глаз собираются мелкие морщинки. Мне до зубовного скрежета хочется к нему прикоснуться, потрогать отросшую щетину, колючие волосы, жёсткие губы. Хочется, чтобы он отвёз меня домой, оставил у себя навсегда и наконец-то занялся со мной сексом. Сколько можно друг друга узнавать? Я давно для себя решила, что Воронцов будет моим первым, и менять своего решения не собираюсь.

— Глеб, ты давно развёлся? — спрашиваю я неожиданно для самой себя.

Он трогает с места, не прекращая улыбаться. Не видно, чтобы он убивался поэтому поводу, а это уже хорошо.

— Продолжаешь меня узнавать?

— Ещё бы! Я могу быть настойчивой, Глеб, особенно когда чего-то захочу, — я многозначительно улыбаюсь и смотрю на дорогу. — Ну и ещё потому, что мне всё же не хотелось бы иметь дело с женатым мужчиной.

— Я развёлся два месяца назад, но не живём мы значительно дольше.

— Чья была инициатива?

Воронцов расслабленно ведёт автомобиль, откинувшись на спинку сиденья. Я ловлю каждую эмоцию на его лице. Пытаюсь понять, не жена ли — причина того, что он меня сторонится.

— Её. Она просто изводила себя ревностью, пока я был в командировках. Это стало походить на паранойю.

— А ты не изменял ей? — спрашиваю осторожно.

— В тех условиях, что я работал, было нереально изменить. Даже если очень сильно захотеть, — усмехается Глеб. — Видно, моих доводов было недостаточно, и, когда я в очередной раз вернулся из командировки, она собрала свои вещи и ушла.

— Сумасшедшая женщина! — произношу я в сердцах. — Я бы никогда в жизни от тебя не ушла!

— Не зарекайся, Ник. Жизнь действительно сложная и абсолютно непредсказуемая штука.

Глеб опускает ладонь на мою ногу и слегка сжимает, заставив сотню мурашек расползтись по телу. Один только жест… Одно его касание творит с моим телом такое, что я сама себе удивляюсь.

Как он и обещал, мы успеваем — в запасе ещё десять минут времени. Я прошу Воронцова остановить автомобиль у соседнего подъезда, где не горят фонари, чтобы, если родители будут возвращаться домой, нас не заметили. Мне очень-очень страшно, если отец обо всём узнает. Будет грандиозный скандал! Он точно запрёт меня дома и посадит под домашний арест, потому что на замену перспективному мальчику Роме я нашла совершенно не подходящего для себя мужчину. Между нами с Глебом столько всяких но, которые мешаются под ногами, что наши отношения — если они, конечно, будут — я хотела бы сохранить в тайне до более подходящего момента.

— Запиши свой номер, — произносит Глеб, протягивая мне в руки мобильный.

Я не могу не улыбнуться, потому что всю дорогу боялась, что мы просто разойдёмся в разные стороны.

Я начинаю вводить комбинацию из цифр, как вдруг замечаю проехавший мимо нас автомобиль, один в один похожий на отцовский. От страха едва не роняю телефон на пол! Сердце заходится в сумасшедшем ритме, а спина покрывается холодным потом. Я просчиталась.

— Кажется, это они… — я возвращаю Глебу мобильный, где коротко подписала себя «Ника», и с грустью смотрю ему в глаза.

Он без промедления притягивает меня к себе, и мы целуемся. Голова кружится, ладони упираются в его грудь, а внизу живота начинают порхать бабочки. Хочется на всё наплевать, только бы с ним остаться. Воронцов дразняще посасывает мою нижнюю губу, заставив меня застонать, а потом проскальзывает языком в мой рот и уверенно заполняет собой. Он целует так, как никто другой раньше, открывает для меня новые грани, заставляет понять, что поцелуй — это и есть секс, потому что во время него испытываешь неземное удовольствие и взлетаешь ввысь.

— Скажешь, что была в магазине, — произносит он хрипло.

Глеб отстраняется, а я нехотя открываю глаза и киваю в ответ. Да, именно так и скажу. Эти минуты опоздания однозначно стоили того, чтобы продолжить врать… Они стоили всего.

Дома меня уже ждут родители и бабушка. Им почему-то даже в голову не приходит спросить, где я была и почему сияю, словно новогодняя ёлка. Отец не разговаривает со мной. Вернее, ограничивается короткими фразами, отвечает сухо, не задаёт вопросов, потому что злится за Ромку. Зато он отчитывает бабушку и предлагает оплатить лечение в клинике, чтобы больше меня не дёргала. Мне так стыдно за своё враньё, что я, как могу, защищаю родного человека, который в любом случае, при любых обстоятельствах на моей стороне.

Вернувшись домой, я запираюсь у себя в комнате и с нетерпением жду телефонного звонка. Почему-то уверена, что Глеб не любит общаться эсэмэсками. Но проходит вечер, пролетает день, другой, третий… Я с грустью думаю о том, что мы даром теряем время! У Воронцова скоро отпуск закончится! Но Глеб так и не звонит.

Глава 15

— Надеюсь, ты будешь вести себя достойно? — спрашивает Яна.

— Что ты имеешь в виду?

— Ник, не звони ему первой и не беги по первому зову… Девушка должна знать себе цену.

— Но он взял мой номер! Вдруг он не перезвонил из-за того, что что-то случилось?

— Пф-ф!

— Я дура, да? — тяжело вздыхаю.

— Совсем немножечко… Никуль, я понимаю, мужик он шикарный, крышу снесло там и прочее, но то, что он не перезвонил тебе, — это уже звоночек. Может, и правда решил, что взрослая любовница — это куда удобнее, чем ты. Ну или вовсе к жене вернулся.

Я в это не верю! Просто напрочь отказываюсь верить, потому что Глеб не мог... Зачем тогда всё это было? Знакомство с племянницей? Сестрой? Зачем он целовал меня? Зачем просил записать номер? Неужели я действительно не оставила ему выбора своим давлением?

Разговор с Яной ещё больше расстраивает меня. Наверное, я жду, что