Нам нельзя - Ольга Джокер Страница 19

Мы договариваемся встретиться в универе и тут же прощаемся. Завтра первый день занятий, начинается очередной семестр нелюбимой учёбы. Мне до дрожи не хочется туда ехать…

С отцом после его возвращения от Захаровых мы так и не поговорили. Мама по секрету рассказала, что в тот день, когда я уехала, Ромка вернулся без настроения и не захотел даже за стол садиться. Его родители всё поняли, деликатно промолчали, но было без слов понятно, что дружбы семьями уже не получится.

У папы намечался какой-то крупный проект на работе, и помощь Виктора Сергеевича с его-то связями была бы очень кстати, а теперь он даже не знает, с какой стороны к нему подступиться. Во всём была виновата я, но подходить к отцу и просить за это прощения, я не считала нужным. Мои отношения с Ромкой только между нами. И плевать я хотела на то, что у папы на этот счёт другие планы.

Сам Рома продолжает мне писать и звонить каждый божий день! Я вздрагиваю от телефонных звонков, бросаю все свои дела и бегу в комнату, потому что до последнего надеюсь, что это Воронцов. Но это не он. Всего лишь Ромка. Всего лишь спрашивает, как у меня дела, и предлагает погулять в одной компании. Я не хочу, конечно же. Я вообще ничего не хочу. Не живу, а плыву по течению в надежде на то, что Глеб ещё появится в моей жизни.

— Ты на учёбу собираешься? — спрашивает отец за завтраком.

— Собираюсь.

— Я отвезу тебя. Поторопись.

Вообще-то я планировала поехать с Янкой на общественном транспорте, но у отца такое выражение лица, что я боюсь с ним спорить. Быстро пишу подруге сообщение, чтобы добиралась без меня, и начинаю одеваться.

В городе валит мокрый снег и пробки. Со стороны можно подумать, что папа обо мне заботится, но я знаю, что это лишь предлог для разговора один на один, чтобы не лезла мама. Он несдержанно ругается, трижды чуть не попадает в ДТП и ведёт себя как истеричка. В какой-то момент мне становится его жаль.

Отец начинал свой бизнес с нуля. За годы работы на стройке собрал отличную команду мастеров, взял денег взаймы у друзей и открыл небольшую конторку, которая занималась некоторыми видами ремонтных работ. А потом он начал расти. Конторка, для которой он арендовал подвальное помещение хрущёвки, со временем превратилась в солидную фирму с просторным офисом и начала выполнять полный цикл строительных работ. Мы переехали в новую квартиру, купили автомобиль, с помощью денег отца мама открыла небольшой салон красоты.

— Пап, прекращай, — я осторожно трогаю его за плечо. – Мы так разобьёмся насмерть.

— Не разобьёмся. Просто нервы ни к чёрту!

— Что-то случилось, пап?

— Сам разберусь!

— Окей. Сам так сам.

Он учащённо дышит и останавливает автомобиль на противоположной стороне улицы от центрального корпуса университета. От вида серого мрачного здания меня буквально передёргивает.

— Не хочешь с Романом мириться, будем теперь на маршрутках ездить. Автомобиль точно придётся продать.

— Почему?

— По кочану! Штраф мне светит крупный, Ник. Захаров мог уладить, да только боюсь, что после того, как ты отшила его единственного и любимого сыночка, он не станет впрягаться.

— Автомобиль не трогай! Продай лучше меня Захаровым, — вспыхиваю я словно спичка.

— При чем тут продай, глупышка? Он же нравился тебе! Встречались, гуляли! Почему именно сейчас расстались? Что изменилось? Обидел? Оскорбил?

— Я другого встретила, пап, — произношу, опустив глаза.

— Ах, другого… Так ты с этого и начинай, — отец тяжело вздыхает и лезет в карман куртки, чтобы достать сигареты. — Кто он?

— Неважно.

— Ещё как важно, — отец открывает окно, впуская морозный воздух в салон, и подкуривает сигарету. – Он будет тебя обеспечивать? У папки всё, деньги скоро закончатся.

— Я сама себя обеспечу, ясно? Сама!

Он усмехается, потому что не верит мне, а я начинаю злиться так сильно, что из ушей разве что пар не валит.

— Смешно тебе? Я, между прочим, заказы взяла на съёмку! Да-да!

— Ну ладно, раз ты такая самостоятельная, — потешается отец. — Беги на занятия, а то опоздаешь... Дома поговорим.

Я выхожу из автомобиля, громко хлопнув дверью. Не верит он! Мне вчера знакомая девчонка написала, с которой мы вместе в школе учились… Она увидела мою страничку в Инстаграме, куда я загружаю исключительно проффото, и попросила сделать ей свадебную фотосессию. Я сказала, что подумаю, но после разговора с отцом точно дам положительный ответ. И плевать на то, что я людей не люблю фотографировать. Начну. У меня неплохо получается.

Пары проходят просто отвратительно. После трёхнедельных каникул возвращаться в рабочий процесс не то что тяжело, а просто катастрофически сложно. Телефон молчит, сегодня идёт четвёртый день, как Глеб мне не звонит. Я злюсь, затем волнуюсь, потом с ума схожу. Особенно, когда по крупицам собираю связанные с ним воспоминания.

— Ты с нами или как? — спрашивает на перемене Яна.

— Ты о чём сейчас?

— Господи, Крылова, проснись! Мы с группой идём тусить в «Индиго».

— А, я пока не знаю... Давай ближе к вечеру спишемся, ладно?

Яна театрально закатывает глаза, но грозится, что будет настаивать.

Честно говоря, мне не хочется в клуб. Хочется наплевать на чёртову гордость, достать связку ключей и поехать к Глебу…

Я возвращаюсь домой без настроения и застаю скандал между родителями. Почти не слушаю, в чём дело, и устало бреду в свою комнату, чтобы вдоволь поплакать в подушку.

— … шлюхи тоже будут в сауне? — не унимается мама.

— Как ты меня достала, кто бы знал…

— А ты меня не достал?! Почему я не хожу по саунам?

— Да ходи, кто тебе запрещает?

— Если это встреча одноклассников, то почему мне нельзя с вами?

— Там будут мужики, Мариш! Мужики! Без баб! Как ты себе представляешь: все придут без жён, а я притащу тебя?

Я застываю словно статуя и обдумываю его слова.

Папа вместе с одноклассниками собирается идти в сауну... Так?

Глеб Воронцов — его одноклассник, и как раз на этой неделе они планировали встретиться!

В лёгких становится мало воздуха: сложно вдохнуть и выдохнуть. Из груди вырывается какой-то странный свист, а на глаза наворачиваются слёзы. Дура!