Акт бунта - Калли Харт Страница 18

— Срываясь с места, ты только доказываешь, насколько ты незрелая, — кричит мне вслед Джона.

Но я уже сбежала с кухни. Я на полпути ко второму этажу. Когда поднимаюсь по лестнице, перепрыгивая через две ступеньки за раз, в моих ушах звучат слова моего отца.

«Конечно, с Джоной ты будешь в безопасности».

Но папа ни хрена не понимает, о чем говорит.

Я никогда не была в безопасности со своим старшим братом.

Если бы только он знал правду.

Несколько часов спустя Джона доказывает, насколько он не изменился. Я просыпаюсь в новенькой кровати, которую купил мне папа, вся в поту.

Он не издал ни звука, но я знаю, что он там.

В тени.

Выжидает.

ГЛАВА 7

ПАКС

Здесь темно.

Мой пульс колотится так сильно, что, кажется, у меня вот-вот случится гребаный сердечный приступ. Резко сажусь, хватаясь за рубашку, обнаружив, что она насквозь промокла и прилипла к моей коже. Требуется десять глубоких вдохов, прежде чем мой пульс замедляется и достигает ровного ритма. Стягиваю с себя мокрую рубашку и швыряю ее в темноту, затем упираюсь локтями в бедра, обхватив голову руками.

Что, черт возьми, это было?

На тумбочке горит мой мобильник, отбрасывая яркий белый свет на стену позади меня. Обычно я выключаю его, когда ложусь спать, но, должно быть, сегодня забыл; строка уведомлений о текстовых сообщениях монополизирует экран, и каждое из них от М.

«М» для Мередит.

«М» для мамы.

Я стону, сердито хватаю устройство с тумбочки и открываю его.

Сообщение получено в 02.23

М: Ты был в пентхаусе и не пришел навестить меня.

М: Не понимаю, почему ты такой упрямый, Пакс. Ты же знаешь, что я больна. Ты должен был хотя бы навестить меня, прежде чем умчаться из города.

М: Итак, ты снова вынуждаешь меня. Я перевелась в убогое жалкое учреждение в МЛ. Теперь у тебя нет выбора.

Что? О чем, черт возьми, она говорит? Перевелась в МЛ? Маунтин-Лейкс? Она, блядь, здесь?

Я набираю ответ.

Я: Оставайся в Нью-Йорке.

М: Очаровательно. Мой единственный сын узнает, что я умираю. Не хочет навещать меня. А потом говорит мне оставаться в Нью-Йорке.

Я: Этот город НЕДОСТАТОЧНО велик для двух членов семьи Дэвис. Оставайся там, где ты сейчас. Я приеду к тебе в следующие выходные.

М: Что, если я к тому времени буду мертва?

Я: ТЫ НЕ УМРЕШЬ К СЛЕДУЮЩИМ ВЫХОДНЫМ!

М: Откуда тебе знать? Ты даже не навестил меня.

Я стону, слишком сильно протирая глаза.

Я: Медсестра сказала, что у тебя есть немного времени. Просто дай мне пару дней разобраться в своем дерьме, и я приеду.

М: Слишком поздно. Я уже здесь.

Она лжет. Конечно, лжет. Мама никак не могла узнать, что я вернулся в страну, и уже перевелась в другую больницу. Только… проходит секунда, а затем на экране появляется фотография: вид из окна, выходящий на полупустую парковку. Вдалеке я вижу светящуюся вывеску на баре. Бар, который я слишком хорошо знаю. Это огромная вывеска, привинченная к двери «Косгроув», — бара, которым владеет Рэн. А это означает, что… Я взвешиваю все и прихожу к очень тревожному выводу.

Она находится в больнице в Маунтин-Лейкс.

Что, черт возьми, происходит?

Мне не хочется этого делать, но переписка с ней ни к чему не приведет. Я напрягаюсь, каждый мускул в моем теле натягивается, когда подношу телефон к уху. Мередит отвечает после пятого гудка.

— Знаешь, я должна была просто воспользоваться твоим приемом и не брать трубку. Посмотрела бы, как бы тебе это понравилось, — мурлычет она.

— Как, черт возьми, ты собираешься здесь лечиться, Мередит?

— О, пожалуйста, дорогой. У меня есть все, что нужно, в этой милой маленькой больнице.

— Чушь собачья. Даже их рентгеновскому аппарату девять миллионов лет. Тебя там не будут лечить.

— Хорошо. Ладно. Я привезла с собой свою собственную медицинскую бригаду. Подай на меня в суд. Они разрешают нам использовать пространство на этом объекте. Это достаточно хорошо для тебя?

Ух. У женщины на все есть ответ. Всегда.

— Просто. Пожалуйста. Ради бога. Возвращайся в Нью-Йорк, мама…

— Ты знаешь, как сильно я ненавижу, когда ты меня так называешь, дорогой. Пожалуйста, давай просто остановимся на Мередит. И нет абсолютно никакой необходимости привлекать к этому бога. Я увижусь с ним немного раньше, чем планировала изначально, и хотела бы знать, что мой сын не использовал его имя всуе всего за несколько месяцев до того, как я встречусь с ним.

— У тебя нет абсолютно никаких причин быть здесь прямо сейчас…

— Я попросила Фредди отвезти посылку к твоему дому. Он оставил ее на пороге. Я была бы признательна, если бы ты мог забрать ее. Но не открывай ее, пока я не умру, ладно?

Огромное давление нарастает в моей груди; я чувствую, что вот-вот взорвусь в любую секунду.

— Мередит…

— Мне нужно немного поспать, дорогой. Поездка была ужасной, и я так устаю в эти дни. Это действительно довольно легкомысленно с твоей стороны звонить мне в такое время суток.

— Ты отправила мне сообщение!

— Спокойной ночи. Уверена, что скоро увижу тебя. Если нет, то, полагаю, мне просто придется приехать в твою школу и разыскать тебя. Уверена, что никто из нас этого не хочет.

Я бы поспорил с ней, но линия оборвалась.

Внезапно все становится таким болезненно тихим, что я чувствую себя так, словно нахожусь на космической станции. Дом практически герметичен и звукоизолирован. Тишину нарушает только низкий гул установки для фильтрации воздуха. Я хочу кричать, чтобы разорвать плотную тишину надвое, но стены Бунт-Хауса были идеально спроектированы так, чтобы поглощать и глушить шум, поэтому моя ярость никуда бы не распространилась. Поверьте мне. Я пытался.

Мередит в городе.

Здесь, в Маунтин-Лейкс.

Я ни за что не смогу снова заснуть из-за этой информации, которая крутится у меня в голове. Встаю, чертовски слабый, и, нетвердо стоя на ногах, плетусь в ванную комнату. Открываю кран, набирая воду в ладони. Она ледяная, когда попадает мне в лицо. От шока у меня горят легкие. Задыхаясь, я откидываю голову назад, недовольный тем, что оказался лицом к лицу со слишком знакомым демоном в зеркале над раковиной. Он хмуро смотрит на меня в ответ, верхняя губа скривилась в агрессии, зубы оскалены. У нас с этим демоном было несколько очень горьких бесед перед этим зеркалом. Я провожу руками по голове,