Мама по контракту (СИ) - Вестич Виктория Страница 19

После. Сначала дело. Не зря же он ждал, пока его люди вернутся после прочесывания дома. А что они осмотрели там едва ли не каждый миллиметр, он был уверен.

— Что в итоге? — на ходу спрашивает Лютый, едва входит в кабинет, где уже ждет его Захар, он же Бритый, чтобы поговорить.

— В доме мы ничего не нашли. Демид, похоже, успел все важное увезти. Не спешил, собирался с толком, козел. Знал, что пока девку довезут, пока мы ее допросим, пока приедем… — скривился брезгливо он, — Короче, куча времени у него было, чтобы смотаться.

— Твою же… — в сердцах саданув кулаком по столу, рычит Лютый, — Найдите его, Захар. Хоть из-под земли достань.

Он замолкает ненадолго, не сводя полного злобы взгляда с помощника, а потом едва слышно говорит:

— У него моя дочь. Если с ней что-то случится… спрошу со всех. С тебя первого начну.

Бритый отводит взгляд, но потом мотает головой:

— Не мог он далеко уйти. Я рассредоточил парней по точкам, будем прочесывать местность постепенно. Раз отсиживался за городом, значит, опять куда-нибудь переедет в глушь.

— Это только догадки. Демид мог поехать куда угодно.

— Хоть что-то. Он не сможет долго прятаться. Его ведь не только мы ищем, — криво ухмыляется Бритый.

В комнате повисает недолгое молчание.

— Ладно, — поднимается с места Лютый, — Поехали, время не ждет.

— Босс… может, останетесь? Выглядите… — Бритый осекается на полуслове, едва ощущает на себе прожигающий взгляд. — Я скажу парням подогнать машину.

Дома Лютый оказывается лишь через два дня. Поиски к этому моменту все так же не приносят результата, но открывшаяся рана только мешает нормально в них участвовать. Даже после приезда домой силы остаются разве что быстро принять душ и спуститься поужинать. В задумчивости шагая по лестнице вниз, Лютый не сразу замечает, что за столом уже сидит человек. Когда взгляд натыкается на Соню, он останавливается на секунду и усмехается. Давно не ужинал в компании. Тем более в компании женщины. Эту малявку, правда, язык не повернется женщиной назвать — вся тонкая-звонкая, взбалмошная, и ветер в голове.

Девчонка сразу сжимается при одном его виде и опускает взгляд в тарелку, чтобы не встречаться глазами. Лютый занимает место напротив Сони и открыто рассматривает ее, пока Таня ставит перед ним тарелку. Милое, почти кукольное личико: большие глаза, неброский румянец, аккуратные чуть пухлые губы. Русые волосы собраны в хвост, и снова это ее черное в мелкий горошек платье.

Вроде бы ничего особенного, обычная юная девушка, которая через несколько лет, если не свяжется с каким-нибудь подонком, превратится в красивую женщину. Было в ней что-то, что притягивало взгляд. Вполне даже во вкусе Лютого. Но… мелкая, как ни крути. По паспорту девятнадцать только исполнилось, так что в сравнении с ним девчонка совсем. Разница больше, чем в пятнадцать лет — почти как пропасть. Его жена была младше всего на пять лет, и это уже казалось, что много.

— Что-то слышно о Лесе? — решается задать вопрос Соня спустя пять минут напряженного молчания.

— Нет.

— Я думала, Демид выйдет на связь…

— Почему? — ее наивность почему-то веселит, — Потому что ты попалась? Все еще надеешься, что он тебе на выручку бросится?

— Может и бросится! — вздернув подбородок, прожигает девчонка взглядом.

— Как видишь, — Лютый нарочито сосредоточенно смотрит на часы, — Пока время не пришло. Подожди, в сказках же принцы не сразу прибегали на выручку.

Соня насупленно молчит некоторое время.

— Почему Демид украл Лесю?

— Это тебя не касается, — в голосе слышится металлический отзвук. Но, несмотря на предупреждающий ледяной взгляд Лютого, Соня взрывается:

— Но я же могу хоть что-то знать! Я не понимаю, что происходит. Вообще! Изначально меня попросили стать няней, присмотреть за Лесей, а теперь меня попросту похитили, и я не знаю за что! За помощь?

— Тебя не похитили. Скажем так, мы просто выжидаем момент, когда твой подельник как-то проявит себя.

— Вот опять! «Твой подельник»! Да я сама переживаю за свою девочку! Почему вы ведете себя так, будто я преступница и мне на нее плевать?!

Брови Лютого взметаются вверх. «Переживаю засвоюдевочку»?! Это как вообще понимать?

— Сонечка… ты забываешь, с кем имеешь дело, — явно сдерживаясь, произносит он, выразительно глядя на девчонку. С оттяжкой так, нехорошо.

Но Соню несет. Если она и замечает этот предупреждающий взгляд, все равно уже не способна остановиться и замолчать.

— А мне наплевать! Я ничего такого не сделала, мне не за что перед вами отвечать!

— Даже за похищение моей дочери?

— Я не похищала ее! И же объяснила, как все было!

— Хочешь, я расскажу, как все было, на мой взгляд? — спрашивает Лютый, откладывает приборы и, сложив руки в замок, продолжает, — Возможно, ты с самого начала знала обо всем. Поэтому так удачно оказалась прямо под окном.

— Не могла же я предугадать, что вы там будете! Тем более не была я прямо под окном, я на остановке стояла! — нетерпеливо перебивает Соня.

— Это неважно. Ты была рядом в нужный момент.

— Вот именно! Не окажись я рядом, неизвестно, что бы случилось! А вы вместо того, чтобы меня поблагодарить, обвинить готовы во всех смертных грехах!

Мужчина усмехается, чуть качает головой.

— Что, разве не так? — продолжает Соня, повысив голос, — Думаете, я не замечаю, что за мной Таня в каждый след ходит? Куда ни пойду, везде она нос сует! А на улице охраны куча. Я везде под надзором, хоть и не сделала ничего! Как будто вы ждете все время, что я что-нибудь не то сделаю!

— А зачем ты ходишь всюду? Что пытаешься разузнать? — проигнорировав остальные претензии, интересуется Лютый.

— А мне что, все время в комнате сидеть?!

— Было бы идеально.

— Знаете что? — вспылив, вскакивает на ноги Соня, — Я сюда не хотела ехать, вы меня силой притащили! Если вы привыкли один, как в берлоге, сидеть, то я нет. Тем более, когда я не знаю, где Леся и что с ней. Можно было просто отпустить меня домой! Я все равно оттуда никуда не денусь.

— Попридержала бы ты язык, девочка, — вкрадчиво советует Лютый, всю тираду не сводя горящего взгляда с Сони.

— А не то что?

Нервы и без того на пределе, но сейчас степень раздражения и ярости переходит все границы. Лютый резко поднимается с места и надвигается на девчонку, печатая шаг. Она испуганно отступает, даже пытается в последний момент сбежать, но слишком поздно опоминается для этого. Мужчина смыкает пальцы на тонком горле. Светло-карие глаза смотрят на него испуганно, но сама Соня, словно назло, задирает подбородок повыше, пытаясь доказать таким образом, что не боится.

— А не то можно и пожалеть, — тихо говорит Лютый, когда расстояние между ними сокращается до нескольких миллиметров.

Соня сглатывает, но не отводит взгляда. Вместо этого дерзко хмыкает:

— Убьете меня? Ну и пожалуйста. Мне терять нечего.

— Правда? — иронично усмехается Лютый.

Какая же она все-таки еще… наивная, с характером подростка-максималиста. Не обломала еще жизнь крыльев, не макнула с головой в ледяную воду. Все еще думает, что все может, стоит только немного потерпеть, очень много потрудиться — и все наладится.

Ладонь скользит вниз, под ткань платья, кончики пальцев мужчины практически невесомо скользят вверх, по нежной коже бедра. Глаза Сони мгновенно расширяются от ужаса, она цепляется пальцами за сильную руку, безуспешно пытаясь ее остановить, впивается ногтями до крови в кожу. Лютый смотрит безотрывно, впитывая ее страх, прокатывающуюся по телу дрожь, и уточняет:

— Совсем нечего терять? Даже свою гордость и самоуважение?

— П-пожалуйста…

— Я могу сделать это сам или отдать тебя кому-то из своих людей. Или нескольким людям. И поверь мне, девочка моя, это далеко не всё плохое, что можно с тобой сделать. Так что не забывай, с кем ты разговариваешь и чем может обернуться для тебя твой острый язычок. Попридержи его, когда нужно, чтобы я не нашел ему более полезное применение. Ты меня услышала, Сонечка?