Юлия Макарова - За гранью: три чужих желания Страница 2

– Одно успокаивает – тону хорошо. Значит к веществу на букву «г» не сильно отношусь.

Я в этот момент тоже фыркала и сплевывала после такого же неловкого «плавания». Когда до меня дошел смысл сказанного, я заржала в голос. Знала, что это неэтично, но почему-то именно в этот момент мне было жутко смешно. Может, конечно, так выплескивалась злость на собственное бестолковство, не знаю. «Коллега» усмехнулась и представилась.

– Катя.

– Лена.

С этого дня мы подружились. Оказалось, что Катерина моложе меня на десять лет. А этот злополучный десяток ей добавлял избыточный вес. Именно это и привело ее сюда. Мужу Екатерины приглянулась одна очень фигуристая дама. Катя сначала хотела подать на развод, но потом словно пелена упала с ее глаз. И она решила изменить себя.

– А уж там пусть, как хочет – хочет – уходит, хочет – пусть остается.

– Похудеешь… Но ведь придется потом все время себя в жестких рамках держать? – С сомнением сказала я.

– Сначала надо выполнить пункт первый.

Я вздрогнула. И тут пункты. Кате я не рассказывала – почему сама оказалась в бассейне, а она и не спрашивала. Она вообще не лезла в душу – и этим еще больше мне нравилась.

– У вас упало.

Я обернулась. Задумавшись, я стояла возле окна. Полотенце, небрежно кинутое через висящую на плече сумку, видимо, съехало – именно его мне и протягивал какой-то мужчина.

– Спасибо. – Я взяла полотенце и, снова развернувшись к окну, стала заталкивать его в сумку. Настроение у меня было, прямо скажем, не очень. Как я не старалась – плаванье мне покоряться не спешило. Или я чего-то не понимала и не улавливала, или это просто было не мое… А может взять и бросить все к черту! Подумаешь, можно ведь и так в море поплескаться… Хотя Аллочка хорошо плавала, она бы наверняка именно ПОПЛЫЛА в морской воде…А я ей обещала.

Тяжело вздохнув, я отогнала от себя трусливые мысли об отступлении, и пошла к выходу, твердо дав себе зарок, что приду сюда завтра пораньше.

В бассейне почти никого не было, только по дальней дорожке мастерски плыл какой-то мужчина, да в стороне мамочка с малышом осваивали технику плавания. Я начала старательно отрабатывать то, чему нас учит инструктор.

– Не бойтесь воды.

Я обернулась. Где-то я этого мужика уже видела. А, ну, да – вчера он поднял мое полотенце. Краем глаза я успела заметить, что дальняя дорожка опустела – значит, это он там так умело рассекал водную гладь.

– Вы попробуйте просто лечь на воду.

Ну да, то же самое нам толкует и инструктор, но не у всех это так уж здорово получается. Я чуть скривила лицо.

– Вам легко говорить – сами плаваете, как бог.

– Но я ведь тоже когда-то учился. И вы попробуйте.

– Да как же я на нее лягу! – Возмутилась я. – Я ложусь и сразу же тону.

– А вы расслабьтесь и не думайте про то, что под вами глубина. Представьте, что вы ложитесь на мягкий матрас. И тело свое расслабьте, оно воде совсем не нужно, она его, наоборот, сама просто вытолкнет на поверхность.

Мужчина изобразил ладонями, как должно ровненько лечь мое тело на поверхность воды.

На его правой руке блеснуло обручальное кольцо.

Я сразу же утратила к нему всякий интерес.

Видимо что-то отразилось на моем лице, потому как он качнул головой и, суховато проговорив: «Пробуйте. У вас получится», в несколько гребков удалился к себе на дальнюю дорожку.

Плавать я все же научилась. Не скажу, что осилила великие вершины, но для меня и то, что я просто держусь на воде, да еще и могу довольно сносно в ней перемещаться, было огромной победой. Даже нет, не огромной, а ОГРОМНЕЙШЕЙ! Я начала понемногу гордиться собой, чего за мной отродясь не водилось.

Я собралась упасть. Точнее сказать – уже почти падала – просто на какие-то доли секунды забалансировала, пытаясь устоять, поскользнувшись на обледенелом тротуаре. И в эти хрупкие мгновения я успела попрощаться с двумя десятками яиц, которые тащила в сумке. И дернул же меня черт их купить! А то бы я не прожила без них! Вот сейчас грохнусь и сразу наемся! И троллейбус, к которому я так торопливо трусила по дорожке с полной авоськой, тоже меня ждать не будет.

Но упасть мне не удалось. Чьи-то сильные руки подхватили меня и помогли устоять. Я обернулась.

– Спасибо.

– Да не за что.

Странно, мне кажется, я где-то уже видела этого человека. Он тоже как-то заинтересованно взглянул на меня. Но времени на раздумья у нас не было – троллейбус уже вбирал в свое нутро последних стоявших на остановке людей, а, значит, сейчас его двери захлопнутся.

– Вы, кажется, на троллейбус спешили? – Спросил он. Я согласно мотнула головой. – Ну, тогда побежали!

И мы рванули к троллейбусу. Мужчина помог мне забраться в него, а потому, как народу в час пик внутри оказалось немало, то волею судьбы мы оказались рядом. Сидеть было негде, и мой спаситель схватился за верхний поручень, а меня пропустил поближе к окну, тем самым будто бы создав укрытие для меня и для моих спасенных яиц. Ближайший к моему дому магазин третий день был закрыт на ревизию, вот я и надумала затариться провизией по дороге с работы. Все бы ничего, но эти яйца! Охраняй вот теперь их!

Мужчина молчал. Я тоже. Тем более что встала спиной к нему. Да и о чем, собственно, можно разговаривать со случайным попутчиком, пусть даже и спасшим тебя от верного падения?

… И все же я где-то видела это лицо…

Проехали одну остановку. Народ за спиной моего защитника стал перемещаться – кто собрался выходить, а кто протискивался на освободившиеся места. Мужчина места дислокации менять не собирался. Только поинтересовался у меня, не собираюсь ли я выходить?

– Нет, мне на следующей. – Он согласно кивнул.

Когда приблизилась «моя» остановка, я увидела, как один из пробиравшихся из нутра троллейбуса пассажиров вдруг заулыбался, глядя на моего спутника. Тот уже пропускал меня к выходу, когда я услышала радостный вопль:

– Валерка! Сосновский! Ты ли это?!

Я обернулась. Мой сосед почему-то тоже. Мы встретились с ним глазами на какой-то миг, и тут же дверцы троллейбуса распахнулись и людской поток вынес меня наружу.

Перехватив поудобнее сумку со своими драгоценными яйцами, я пошла по тротуару. И вдруг вспомнила, где я его видела. Этот человек подавал мне оброненное полотенце и советовал не бояться воды. Это было месяца три назад, когда я училась плавать в бассейне. Правда, больше я его ни разу там не видела…

Теперь я знала, как его зовут. Но мне это было совершенно ни к чему.

ШАГ ВТОРОЙ

К своему заветному листочку я вернулась после новогодних праздников. Странно, что я его не теряла, потому как специально хранить даже и не собиралась. Все пункты и так были у меня в голове. А тут он взял и попался мне в руки во время моей любимой «разборки углов» на Новый Год. Я вообще люблю «разбирать углы» и делаю это стабильно перед зимними праздниками и перед Пасхой. Тогда в мусорные пакеты летит все, на что не поднималась рука до сих пор. После таких разборок немного освобождались шкафы и полки, и становилось заметно легче на душе. Не зря же умные люди говорят, что старье притягивает негатив. Негатива в моей жизни и так временами было хоть отбавляй. Вот я его и отбавляла, как могла.

Наткнувшись на листок, я снова взгрустнула. Вспомнила Аллочку, хотя я ее и так никогда не забывала. Мне ее очень не хватало. Даже нет, не очень, а просто ЖУТКО не хватало! Потом снова улыбнулась. Пробежалась по листку глазами.

Ровно три месяца назад я по-настоящему проплыла в бассейне от бортика до бортика. Особой радости от этого я не испытывала, и в бассейн больше не ходила. Но деньги на то, чтобы слетать на море уже начала откладывать. Понемногу, но ежемесячно. Надеюсь, что не случится ничего сверхъестественного, и, может быть, даже этим летом я выполню второе желание Аллочки.

На путевку я накопила в конце июля. И именно в это же время я наконец-то решилась разобраться в своих отношениях с Ушаковым. Ушаков – это мой муж, отец моего сына Сашки. Мы с ним последние лет пять жили как на вулкане. Может быть и я, конечно, была в чем-то виновата, не спорю. Но я не пила. А Ушаков пил. Я не была стопроцентной трезвенницей, нет. Но всегда знала меру и пила «по поводу». Как огромное большинство людей. «Просто выпить» мне никогда не хотелось. А Ушакову хотелось. И делал это он мастерски. Ежемесячные загулы затягивались как минимум на неделю, а то и на две. Места работы он менял раз в полгода, а то и почаще. И с каждым разом все меньше и меньше становился его заработок.

Я боролась. Честно, я боролась. Не с ним, а за него. Много лет. И по-хорошему и по-плохому пыталась вытащить мужа из ямы. Но эти усилия были только с одной стороны. С моей. Ушаков спасаться не желал. А, как говорится, один в поле не воин. По-крайней мере, на этом поле битвы – точно.