Сесилия Ахерн - Девушка в зеркале Страница 2

А тогда ему было только десять. Дойдя до последней страницы, он еще дважды перечитал «Гроздья гнева». Внутри разгорался неутолимый голод, заставлявший его искать книги повсюду. Он рыскал по распродажам, магазинам подержанных товаров, подбирал книги, забытые другими пассажирами в автобусе. Герман читал все подряд. В начале карьеры он даже задумывался, не открыть ли книжный магазин, чтобы без помех читать дни напролет, но потом решил, что это не поможет ему разбогатеть — а именно богатство было его целью. Вряд ли книги могли приносить стабильный доход. Именно тогда он впервые осознал, что хочет не только читать, но и писать.

Частенько ему поступали предложения от издательств, готовых выпустить книгу о его жизни, созданную литературным негром, или писателем-невидимкой. Герман не соглашался. Если уж появится такая книга, то напишет ее он сам, только нужно выбрать время, а его, конечно, всегда не хватает. Кроме того, история его жизни пока не завершена, а уж когда это случится, писать ее станет слишком поздно.

Да и вообще корпеть над автобиографией казалось Герману занятием недостойным. На прилавках магазинов уже лежали книги с его фотографией и именем на обложке, причем авторы сих произведений утверждали, что биографии созданы с ведома Германа и имеют к нему самое прямое отношение. Издатели также не раз обращались к Бэнксу с просьбой написать книгу о том, как добиться успеха в бизнесе, а он отказывался, зная, что совет доверять интуиции и шевелить мозгами не растянешь до требуемого объема.

В глубине души Герман был уверен, что ко-гда-нибудь он напишет книгу, которую действительно хочет написать, создаст произведение высокой литературы с захватывающим сюжетом, что так любит современная молодежь. Они будут читать, затаив дыхание и позабыв обо всем на свете, чтобы, добравшись до конца, начать сначала. Он заставит их задуматься о своей жизни, увидеть пороки среди, казалось бы, безмятежного счастья и наоборот. Книга произведет незабываемое впечатление, она будет пленять и — что важнее — волновать. Читатели полюбят его героев, узнавая в них себя, станут учиться у них, брать с них пример. Словом, он напишет потрясающую, превосходную книгу, подлинный шедевр.

Вот только он не знал, как выкроить время для работы, и справедливо опасался, как бы его, пусть и уважаемого в деловом мире человека, не осмеяли литераторы. И потому требовалось работать тихо, скрытно, секретно.

Казалось бы, все проще простого: Герман хотел писать, Герману необходимо было писать, Герман Бэнкс должен написать гениальный роман.

Дорога петляла среди деревьев, гулко стучал по днищу автомобиля вылетающий из-под колес гравий. Они давно миновали приветственную надпись меж двумя каменными столбами на въезде в поместье Бернса, а дом все не показывался. Стоял январь — голые деревья, серые тучи на низком небе, и, если бы не яркая зелень травы, в этой части света было бы совсем уныло. Герман улыбнулся своим мыслям с давно забытым чувством удовлетворения. Идеальная обстановка, лучше не придумаешь.

Грегори Берне был одним из любимых писателей Германа, но не из классиков, читанных на сеновале, а тех авторов, с которыми он познакомился позднее, когда пришло время покинуть ферму. Роман Грегори Бернса «Спаситель» сопровождал его в Чикаго, где поначалу обосновался Герман. Это была первая книга его взрослой жизни, по которой он учился быть отважным, уметь рисковать. Герман прочел все книги Грегори Бернса, уроженца Чикаго, вдохновленные Великой депрессией, которая не пощадила и самого автора. Германа интересовало не только творчество Бернса, но и его личная жизнь, сложная и запутанная по вине злой судьбы и собственной глупости. Незадолго до смерти писатель перебрался на юго-запад Англии, в Бат, где и был создан его последний роман «Спаситель». Десять лет назад в одной из лондонских букинистических лавок Герману посчастливилось за десять тысяч фунтов купить экземпляр первого издания. Эту книгу да еще рукопись, напечатанную на «Ундервуде» 1932 года, он считал самыми ценными из своих приобретений. А теперь он ехал в дом, где появился «Спаситель», чтобы приступить там к работе над своей первой книгой, поскольку с недавних пор дом Грегори Бернса принадлежал Герману Бэнксу.

Эмбер сидела рядом, кутаясь в меховое пальто, прекрасная и изысканная — как всегда. В воздухе витал сладковатый аромат духов «Шанель № 5». Они почти не разговаривали с того времени, как приземлились в Хитроу и направились в деревушку Литерли, что на юго-западе Англии. К его удивлению, жена горячо поддержала его идею написать роман, обрадовавшись, что он с таким воодушевлением говорит о чем-то, кроме денег. Но, когда Герман сообщил Эмбер, что купил дом в Англии, и велел готовиться к переезду, радости у нее поубавилось. Покупка дома оказалась для нее неприятным сюрпризом.

— У меня тоже есть свои секреты! — Герман понимал, как по-детски звучат его язвительные замечания, но не мог сдержаться — слова сами собой срывались с языка и, надо сказать, производили ожидаемый эффект. Всякий раз ее задевала, оскорбляла сквозящая в них неприкрытая обида. Герман понятия не имел, когда эта обида пройдет, но надеялся, что скоро.

Да, новость о покупке дома была для Эмбер не из приятных, однако ей так хотелось сохранить их брак и наладить отношения, что она и не подумала возражать, когда он объявил, что они уезжают на неопределенное время. Герман знал, что она любит его, и это, с одной стороны, придавало ему сил, а с другой — отягчало ее преступление. Будь она из тех жен, что неприязненно относятся к мужьям и любят только их деньги, он мог бы ожидать с ее стороны измены, возможно, сумел бы даже как-то подготовиться, но Эмбер была совсем другая. Она была дипломатична, нежна, очень заботлива, порой наивна. Эмбер, если хотите, была целомудренна и берегла свое целомудрие вопреки всему, что ей доводилось видеть и слышать в их кругу.

Они познакомились в гостях, на званом рождественском ужине у директора банка, делового партнера Германа. Эмбер была подругой его дочери, ее пригласили на ужин в последний момент веселья ради и посадили рядом с Германом. Никто не ожидал, что они понравятся друг другу. На первый взгляд, у них не было ничего общего, но, когда Герман повернулся, чтобы пожать руку соседке, его будто током пронзило. Весь вечер он был рассеян и почти не следил за ведущейся за столом беседой, ожидая удобного момента, чтобы вернуться к разговору с Эмбер. Понятно, что она немного робела, оказавшись в компании столь солидных людей, а что касается Германа, то его эта устрашающая компания совершенно не интересовала, если бы не ссуда в миллион долларов, которую банк собирался выдать ему под новое строительство в Нижнем Манхэттене. Она сумела рассмешить его, она будто светилась — как ни одна женщина за столом, во всем зале, во всей его жизни. Никто еще не вызывал у него подобных чувств. Герману нравилась ее свежесть, оригинальность взглядов и суждений, а красота девушки завораживала его. Целый день он занимался делами, был собран и напряжен, точно бульдог, готовый к нападению, но рядом с ней развеселился, как щенок. Он расслабился, чего ему так недоставало в жизни. Когда шесть месяцев спустя они объявили о своей помолвке, Герману говорили, что он старый безмозглый дурак, угодивший в силки охотницы за чужим богатством. По настоянию Эмбер они заключили брачный контракт, хотя он и не думал давить на нее или выказывать недоверие. Это положило конец сплетням, а также смутным сомнениям, каковые, признаться, порой все же его посещали.