Бронуин Джеймсон - Каприз дочери босса Страница 2

Думала, он проведет шесть лет, не заходя в парикмахерскую? Или воображала, что человек его ранга заявится на прием в джинсах и шляпе набекрень?

Но почему он не подмигнул, не усмехнулся, не поднял в приветствии бокал? И отчего у него в глазах такая бешеная злость? Вот сунул бокал кому-то, стоящему рядом, и решительно устремился к ней.

Ой, помогите!

Платье, конечно, выбиралось, чтобы сразить его наповал. Кроме того, у нее за плечами солидная практика ведения светских бесед. Но встретиться с ним лицом к лицу она не готова Только не сейчас! В голове хаос, ноги подгибаются Нет, встречу лучше отложить.

Она развернулась и начала пробираться сквозь толпу. Но слишком узкая юбка и высокие каблуки — не лучший костюм для пробежек. Наконец она добралась до двери в широкий и восхитительно пустой коридор, но позволила себе передохнуть лишь мгновение. Перед глазами стояло полное решимости лицо Джека. Она направилась прямиком в дамскую комнату. Закрыв за собой дверь, с облегчением выдохнула.

Вот оно — прибежище для не праведно гонимых.

Вдоль стен стояли круглые табуреты с сиденьями из замши.

Она плюхнулась на ближайший, сбросила туфли, устроила босые ноги на стоящем рядом столике и закрыла глаза.

— Прячешься, принцесса?

Парис вздрогнула. С таким ехидством произнести прозвище, придуманное отцом, мог только один человек, а он-то как раз и устраивался на табурете напротив. Неужели она всерьез думала, что его остановит картинка на дверях? т. — Вовсе не прячусь, отдыхаю. — И поправилась: Ноги отдыхают.

Его взгляд обратился к ее ступням, и, словно в замедленной съемке, она с ужасом наблюдала, как его длинные смуглые пальцы сомкнулись вокруг ее лодыжки. Когда его большой палец прошелся по полоске, оставленной тесными туфлями, она перестала дышать. Томление волной побежало по ноге вверх, к колену, бедру..

— Ничего удивительного, что у тебя болят ноги, проворчал он, — туфли слишком узки.

И внезапно разжал пальцы. Парис, не теряя достоинства, спустила ноги со столика, торжественно поставила их на пол и плотно сжала коленки, как будто это могло остановить распространение предательского тепла по телу.

— После полета ноги отекли, — сообщила она. По всей видимости, то же самое случилось и с языком. Поэтому и приходится давать им отдых.

Его глаза чуть прищурились, ни на секунду не переставая ее разглядывать.

— Забавно. Мне показалось, ты от меня удирала.

— С какой стати?

Он пожал плечами.

— Сам не пойму. Может, по природной склонности.

Язвительный тон задел ее, но она не позволила себе поддаться на провокацию и сразу вспомнила уроки матери: спина прямая, высоко поднятая голова, холодная улыбка и ответная реплика. Вот только слова не находились. В голове был сплошной туман.

— Не желаешь прокомментировать свои маневры?

— Я уже сказала, что зашла сюда отдохнуть.

— А я не про сегодня.

Хотя бы немного отодвинулся. На близком расстоянии его раздражение пробивает все установленные ею преграды.

— Ты хочешь сказать, что я сбежала в Лондон? Она широко раскрыла глаза. — Я планировала поездку давным-давно.

— Кей Джи никогда о ней не упоминал.

— Я ему не говорила.

— Не-ет? — Он тянул слово так долго, что она успела прийти в себя.

— Я давно не виделась с матерью. Решила побыть с нею, узнать ее получше.

— Понадобилось шесть лет, чтобы узнать леди Памелу? — насмешливо фыркнул он.

Нет. Шесть лет понадобилось, чтобы понять, как важно, сохраняя гордость, скрывать все свои эмоции.

Она пронзила Джека ледяным взглядом.

— Вообще-то шесть лет потребовалось, чтобы воспользоваться твоим советом и вырасти.

— И сейчас предо мною взрослая Парис Грентем? Уголок его рта приподнялся в идеальной насмешливой улыбке, взгляд скользнул по ее телу сверху вниз. Было заметно, что увиденное не произвело на него впечатления.

— Разве ты не это имел в виду? — Она с вызовом задрала подбородок.

— Отнюдь.

Его откровенность не должна ее ранить, но ранила. От разочарования и обманутых ожиданий запершило в горле, защипало глаза. Дальние перелеты на реактивных самолетах утомляют и обостряют чувство ранимости, утешила она себя и наклонилась надеть туфли. Он опередил ее: туфли оказались подвешенными на пальцах его руки.

— Неужели ты действительно собираешься снова их напялить?

Парис сглотнула, пытаясь слюной смочить пересохшее горло. Решила было сделать рывок, чтобы отобрать свою собственность, но с ходу отвергла эту мысль. Она глубоко вздохнула и уставилась на него.

— Ну, чего ты хочешь, Джек? Зачем ты притащился сюда за мной?

— Поговорить, принцесса.

— О древней истории?

— Всего лишь об одной из ее ночей.

— Если хочешь, поговорить можно, но, боюсь, память у меня плохая.

Ни за что не признается она, как ясно помнит ту ночь. Его немую ярость, с которой он тащил ее от стола. Самодовольное ликование, с которым она устраивалась на заднем сиденье такси, нанятого им, чтобы отвезти ее домой. Ее выстраданная просьба, его непритворный ужас, ее унижение. Шесть лет прошло, а она до сих пор помнит все чувства, каждое слово так ясно, словно это было вчера.

— Относительно роста ты молодцом, — заметил он ровно. — Мне кажется, и остальное в порядке.

— Похоже, тогда я сделала какое-то предложение, правда, выпила слишком много шампанского, чтобы отчетливо понимать, о чем веду речь, — беззаботно пожала она плечами.

— Ты пригласила меня к себе в постель, и то было вовсе не пьяное необдуманное предложение.

Голова Парис дернулась. Она не ожидала, что он поднимет эту тему и будет настаивать на обсуждении.

Как будто для него это имеет какое-то значение.

— Ты заявила, что хочешь, чтобы я стал твоим первым любовником, — продолжал он убийственно медленно.

— Как ты заметил тогда, мне следовало подрасти.

Так что не придавай слишком большое значение тем глупым словам. — Бухающее сердце бросало кровь к голове, на лице загорелся румянец. Парис собрала остатки гордости, выпрямилась и потянулась за туфлями, но он держал их вне досягаемости, медленно поднявшись вслед за ней.

— Уверяла, что любишь меня.

— Я была молода и глупа. — Она обогнула столик и рывком попыталась ухватить туфли, но и он передвинулся, поэтому они оказались лицом к лицу.

— И какой ты стала, принцесса? Старой и умной?

— Да, уже не та девочка!

— Неужели? — Когда он быстрым движением взял ее лицо в ладони, она была слишком удивлена, чтобы как-то отреагировать. — Ты так себе представляешь зрелость? Видимо, с этим допотопным начесом на голове? Его пальцы дотронулись до локона, провели по тщательно уложенным волосам. Парис сжала зубы, чтобы подавить любой звук, например стон удовольствия. Несколько шпилек выскочили, пряди упали на лицо.