Маленький отель на Санторини - Юлия Валерьевна Набокова Страница 20

Все блюда, которые я пробую, приготовлены на оливковом масле и сдобрены местными специями. Мне кажется, что ничего вкуснее я в жизни не ела! Я говорю об этом Ирине, она переводит на греческий, и все за столом довольно тараторят, тут же пытаясь предложить мне еще.

– Попробуй это, и то, и то, – Ирина только успевает подсовывать мне тарелки.

Ох, зря я похвалила стряпню! Теперь меня закормят до смерти!

Кто-то протягивает нам блюдо со слоеными пирожками.

– Это тиропита с сыром, мои любимые, – Ирина восторженно закатывает глаза и накладывает себе сразу горку. – Кстати, твоя бабушка их тоже постоянно заказывала – на завтрак для постояльцев.

Наконец-то можно расспросить ее о бабушке и об отеле.

– Ирина, а что случилось с отелем? Он выглядит таким заброшенным, внутри почти не осталось мебели, даже краны скручены.

Ирина мрачнеет и ругается:

– Вот гад!

– Кто? – настораживаюсь я. Неужели речь о моем отце, который довел отель бабушки до такого состояния?

– Манолис! – Ирина называет имя, которое я слышу впервые. – Он управлял отелем после смерти Афины, его нанял твой отец.

– На твое место? – догадываюсь я.

– Твой отец, Костас, совсем не умел вести дела. Он работал в Афинах, ты же знаешь?

Я киваю. А она продолжает:

– После смерти Афины надо было решать судьбу отеля. Костас не мог остаться на острове и следить за порядком так, как его мать. А она, поверь мне, держала всех в ежовых рукавицах! – Ирина сжимает пухлый кулачок, и ее губы трогает улыбка – чувствуется, что отношения у нее с моей бабушкой были теплые. – Отель был ее домом, ее детищем, ее жизнью.

– Наверное, ей было нелегко управляться одной?

– Ей помогал муж. А после его смерти Афина наняла меня. Я как раз переехала на Санторини, вышла замуж за Янниса и искала, чем себя занять. Трудиться в таверне официанткой меня не прельщало, с этим справляются и племянницы Янниса. Повариха из меня никудышная. А вот в отеле мне работать понравилось. Мы с твоей бабушкой сразу поладили. Я выполняла административную работу: сидела на рецепции, отвечала на звонки и письма бронирования, организовывала трансфер до отеля – этим у нас занимается Яннис. А твоя бабушка проверяла счета, вела бухгалтерию, следила за порядком – вызывала рабочих, если что-то ломалось, отдавала белье в прачечную. После ее смерти Костас назначил управляющим своего одноклассника – Манолиса.

Я ни разу не видела этого Манолиса, но уже ненавижу за то, что он сделал с отелем бабушки. А Филомена, услышав его имя, ворчит и грозит пальцем.

– Она говорит, что Манолис – скверный человек и подлая душа, – переводит Ирина и продолжает от себя. – Признаться, нас всех удивил выбор твоего отца. Манолис был бездельником, сидел без работы несколько лет, хватался за разные шабашки – в основном, возил туристов по острову, поэтому бегло говорил по-английски. Других талантов у него не было, как и опыта работы в отеле. При нем отель проработал около года и пришел в упадок. Я сама не бывала внутри, но читала отзывы на Букинге: туристы из Европы почти перестали сюда ездить, на Санторини большая конкуренция, ухоженных и красивых отелей хватает. Хотя отель Афины и выделяется одним из лучших видов на закат, но у него нет бассейна, а для европейцев, которые приезжают сюда на выходные, это важно. А греческие туристы жаловались на неисправную сантехнику и кондиционеры, старые матрасы, потертые простыни и полотенца. При Афине такого безобразия не было, она сразу устраняла неполадки и покупала новые вещи взамен сломанных.

– Сейчас в отеле не осталось ничего: ни кранов, ни кондиционеров, ни матрасов, – удрученно замечаю я. – Я даже не знаю, на чем буду спать ночью.

– Это все Манолис! – неприязненно говорит Ирина. – После смерти Костаса он принялся вывозить вещи из отеля. Мы поздно заметили. Видимо, поначалу он делал это по ночам и выносил понемногу – краны, чайники, посуду, белье. А потом потерял совесть и стал вывозить мебель средь белого дня. Видно, решил, что раз отель остался без наследников, то некому будет его остановить. Но Яннис заметил, мы вышли всей семьей, перегородили дорогу, такой ор подняли – вся Ия сбежалась посмотреть! Манолис позорно сбежал, а мы успели отобрать у него ключи от отеля и заставили грузчиков вернуть на место каркас кровати, шкаф, столик и плетеные стулья из дворика Афины. Только это единственное, что удалось спасти. Остальное он уже вывез раньше.

– А куда? Может, есть надежда вернуть эти вещи? – уточняю я. Мне хотелось бы сохранить обстановку, которая была в отеле при бабушке.

– Это только пройдохе Манолису известно. А мы его с того дня не видели. К счастью, разграбить дом Афины он не успел. На всякий случай, Яннис сменил там замок, чтобы Манолис не смог вернуться и закончить начатое. Так что в доме Афины все осталось так же, как было при ее жизни.

Какое облегчение! Похоже, спать я сегодня буду все-таки не на полу у стойки регистрации, а на кровати у бабушки.

– А вы дадите мне ключ? – прошу я.

– Ну конечно! – Ирина громко хлопает себя по лбу. – Яннис отдал тебе связку от отеля, но новый ключ от дома Афины не пристегнул! Яннис! – Она вскакивает с места, тараторя по-гречески со скоростью пулемета.

Яннис быстро поднимается, отвечая супруге, и они проходят в дом. Бабушка Филомена, все это время молча сидевшая напротив и смотревшая на меня, тоже встает и манит за собой в дом.

Заинтригованная, я следую за ней. В гостиной мое внимание сразу привлекает большой фотопортрет в рамке на стене. На старой черно-белой свадебной фотографии изображена молодая пара – невеста в белом, довольно скромном платье и жених в черном костюме. Оба очень серьезные, темноволосые и черноглазые.

Филомена что-то говорит по-гречески и указывает пальцем себе на грудь.

– Это вы? – догадываюсь я и еще внимательней вглядываюсь в старое фото. Она была довольно симпатичной девушкой и вышла замуж совсем молоденькой. В углу фотографии я замечаю дату – 1964.