Семья (не) на один год - Мария Сергеевна Коваленко Страница 20

— Да... — Я дотянулась до ладоней Никиты и переплела с ним свои пальцы. — Но ведь с этим можно жить?

— Я, конечно, не доктор, но, по-моему, это нужно лечить. Срочно!

— И как именно? — Задержала дыхание.

Никита прошелся задумчивым взглядом по нашим рукам, по моим плечам. Остановился на лице.

— Портить! — выдал словно диагноз.

— Эм... Что?

— Тебя нужно портить. Срочно избаловать до такой степени, чтобы никто не смог соблазнить какой-нибудь ерундой.

— И ты собираешься...

Дальше я даже договорить не смогла. Ожидающий возле примерочной Никита Лаевский, или он же под руку в музее или кино... Такое и вообразить было трудно. Не каждый мой сверстник был способен на подобные героические поступки, а уж Никита...

— Начнем, пожалуй, с шопинга, — добил он меня окончательно. — Думаю, я смогу выжить. Заодно в центре города можно будет пообедать. А вечером… — Никита покосился на свой телефон. — На вечер у нас уже есть планы. Нужно только не забыть купить вечернее платье.

— А можно... можешь повторить все это еще разочек? А то у меня, похоже, галлюцинации.

Мои губы так широко разъехались в улыбке, что, казалось, треснут. Однако этот невероятный, самый лучший на свете мужчина не стал ничего повторять. Вместо этого он перегнулся через столик и подтвердил свои слова таким способом, после которого голова отключилась напрочь.

То, что началось после завтрака, напоминало какой-то фильм. Никита действительно повез меня в огромный торговый центр. Терпеливо ходил со мной между пестрыми павильонами. Ловил мои заинтересованные взгляды. Заставлял останавливаться и мерить.

Он почти не зевал и ни разу не поторопил. А когда, оставив покупки в машине, мы поднялись в ресторан, заказал мне первое, второе и десерт, «чтобы хватило сил портиться дальше».

Такими темпами к вечеру я готова была умолять о диване. Ноги гудели. От передозировки счастьем весь мозг превратился в сладкую вату.

Нужно было хотя бы себе признаться, что больше не могу, что сердце не выдержит больше счастья, чем уже есть! Но красивое вечернее платье с вырезом на спине не могло ждать никакого другого раза.

— А какой хотя бы повод? — уточнила я, когда мы подъезжали к ресторану.

— Недавно моя компания выиграла в суде одно громкое дело. Заказчик решил отпраздновать.

— Так это будет праздник в твою честь?

Скромности моего мужа оставалось только поражаться.

— Мы все хорошо потрудились. Я, Паша и остальные.

— Мне так стыдно, что я не знала. — От досады хотелось сквозь землю провалиться. — Даже не поздравила тебя.

— Ты сама как подарок. Настоящая шкатулка с сюрпризами.

Никита ласково погладил мое колено. По-хозяйски скользнул ладонью вверх по бедру. До резинки чулок. После чего с шумным выдохом сквозь зубы убрал руку.

— И что мне нужно будет делать?

Кожа на бедре загорелась словно от ожога, а дыхание сбилось.

— Все то же самое, о чем мы договаривались утром. — Никита остановил машину и сам отстегнул на мне ремень. — Твоя задача — портиться. Красиво и ярко.

— И ты мне позволишь всё?

Я, словно рыбак, ставший на тонкую льдину, осторожно сделала первый шаг.

— Конечно, родная.

Никита за затылок притянул меня к себе. Наплевав на помаду, жадно поцеловал. Лишь потом добавил:

— Только смотри, чтобы твой муж не умер от ревности. Чувствую: я могу.

Лучшее напутствие и придумать было сложно. Ловя на себе восторженный взгляд Никиты, я выпорхнула из машины. Будто на крыльях, взлетела по ступенькам в ресторан. Ощущая кожей, как десятки людей глазеют в сторону нашей пары, вошла в зал.

Ни в день своего восемнадцатилетия, ни на собственной свадьбе я не чувствовала себя рядом с Никитой настолько уверенно. Мы так и не стали мужем и женой во всех смыслах, но сейчас, здесь этот шикарный мужчина был только мой.

Голова кружилась от такого счастья. Все гости, от высокомерного старика с крючковатым носом до полуголой девицы, прилипшей к Павлу, казались милыми и добрыми. И лишь в середине вечера, когда в дамской комнате со мной познакомилась какая-то Кристина, на сердце поселилась тревога.

Никита обещал «доброжелателей». После горького разговора с СанСанычем я была уверена, что принудительное «открытие глаз» закончилось.

Но как же я ошибалась!

Поначалу незнакомка даже не глянула в мою сторону. Словно я часть интерьера, она равнодушно проплыла мимо. Поправила салфеткой макияж. Алой помадой подкрасила губы. И только на обратном пути, у двери, вдруг остановилась.

— Очень красивое платье, — неожиданно сказала она. — Соблазнительно, и в то же время никакой вульгарности. Он помогал выбирать?

— Простите... Вы мне? — Я удивилась.

— А здесь есть кто-то еще? — Женщина демонстративно обвела взглядом комнату.

— Тогда я не понимаю, о чем вы?

— Не о чем, а о ком. О Никите, — как полной дуре фыркнула незнакомка. — Это платье... Оно полностью в его вкусе. Первую жену он наряжал примерно так же. Искушающая невинность. Ей, кстати, не шло. Смотрелось как с чужого плеча. А вам очень подходит.

— Вы ошибаетесь. Это платье я выбрала сама.

Резко захотелось уйти. Если бы собеседница не стояла сейчас у двери, я бы ни на секунду не задержалась.

— Конечно-конечно! Под его чутким руководством. — Дамочка отмахнулась. — Я это столько раз проходила, что даже могу рассказать, в какой позе он сидел возле примерочной и что именно сказал, когда вы вышли.

Я не поверила ни единому слову этой женщины, но внутри все странно похолодело.

— Никита из тех мужчин, что с годами не меняются. — Незнакомка подошла поближе и протянула руку. — Кристина.

В ответ я даже не дернулась.