Анастасия Карменова - Дневники разбитых сердец Страница 21

— К сожаленью, я ничего не могу сказать. Будем надеяться на лучшее.

Она ушла.

Надежда это все что остается сейчас.

Трясущимися руками, я достала мобильный из сумки, набрала номер Джоша.

Бесконечные длинные гудки выводили меня из себя. Наконец он взял трубку.

— Джош?!

— Привет, милая!

— Джош… — Я не смогла сдержать вопль, рвущийся из груди. — Ты нужен здесь, ты нужен нам!

— Джо, что- то случилось?! Ты больна?

— Со мной все хорошо.

— Хорошо. Тогда в чем дело? — В его голосе проскользнуло спокойствие.

— С Лэнни не все хорошо.

— С ним всегда не все хорошо.

— Он в реанимации!

— Что? Как?

— Не знаю что случилось, врачи мне не говорят. Ты приедешь?

— Я не могу приехать.

— Как? Он же твой друг, твой… брат… черт! Тащи свой зад сюда, ты понял меня?!

— Я не могу бросить запись, милая, понимаешь?

— Нет, не понимаю! Дон, возможно, умирает, а ты даже не думаешь приехать. Дерьмо! Ты же не в Сибири, а в ЛА!

— Мне жаль, крошка. Надеюсь, с ним все будет хорошо.

— Мне тоже жаль, а знаешь почему?!

— Почему?

— Потому что ты плохой друг Джо, всего хорошего!

Я положила трубку.

Part 86.1

Я не верю, Боже, что случилось с Джошем?

Ну и окружение у меня: один предатель, второй почти труп.

Замечательно.

Мне порядком поднадоело протирать штаны у его палаты.

Мне удалось поймать доктора.

— Пожалуйста, скажите, что с ним?

— Простите, а вы кто?

— Я его девушка.

— У меня есть к вам пара вопросов.

— Какие?

— Он употребляет наркотики? Находится в зависимости от алкоголя?

— Я не знаю, он при мне никогда не употреблял ничего подобного. — Пришлось соврать. — Но, я видела у него дома, пузырек с гидрокодоном, я думала, что у него сильный кашель.

— Так что с ним?!

— Он пережил клиническую смерть, его сердце не билось две минуты, если бы мы не успели, то…

— Он бы умер?

— Да.

— Его состояние сейчас?

— Стабильно, но он без сознания. Сейчас он дышит самостоятельно.

— Я могу его увидеть?

— Конечно.

Part 86.2

Я никогда не видела его таким. Белые обескровленные губы, такое же лицо.

Лэнни дышал самостоятельно, его грудь тяжело вздымалась, аппарат измеряющий показатели пикал так громко, что мне казалось, мои барабанные перепонки лопнут. Нервы были на пределе.

Я просто не могла подойти к нему, боялась.

Я стояла у двери и просто смотрела на него. Ничего не происходило. А ведь несколько дней назад он был радостным, улыбчивым, жизнь била из него как из фонтана. А что теперь?

Нет. Так я тоже не могу стоять просто в стороне. Взяв стул, который стоял у двери, я поставила его рядом с кроватью. Села. Как на электрический стул честное слово. Сидеть рядом с Лэнни, который лежит, не говорит глупостей, не пытается ущипнуть меня за задницу, да вообще ничего не делает — смерти подобно.

— Открой глаза, — тихо, с большой надеждой в голосе произнесла я, смахивая слезинку. — Ты был прав, оказывается, некоторым на самом деле все равно, на сколько, тебе больно, даже если эта боль вовсе не душевная.

— Ты не слышишь меня?

— Не слышишь…

— Давай я буду просто разговаривать с тобой, чтобы ты знал, что я здесь, рядом с тобой и мне не все равно, что ты чувствуешь. Договорились?

— Это глупо.

— Не слушай меня. Это я говорю глупости. У меня не было возможности быть с братом тогда, я просто не переборола свой страх. Я трусиха.

— Ты такой хороший, когда спишь. Ночью я даже смотреть на тебя не могла, мне было стыдно. Представляешь? Ты красивый. Кажется, я покраснела.

— А вот ты бледный, как вампир.

— Опять чушь несу, главное, чтобы у нас не вышло как в фильме "Пока ты спал" и я не вышла за тебя замуж, хотя знаешь, это будет справедливо для меня, но не для тебя, ведь это будет сделано со зла. Ты знал, что Джош такой придурок? Я нет. Как я могла сравнивать вас? Если ты искренний придурок, то он просто мелочный и эгоистичный. Прости, Лэнни, но я сейчас расплачусь.

— Моей любимой актрисой детства была Кетлин Тернер, помнишь "Роман с камнем"? Наши отношения похожи на отношения героев… стоп. Что-то я не то говорю, устала.

— Когда ты очнешься, не жди от меня радостных вскриков, я, конечно, буду рада, но сначала я тебя убью за гидрокодон, а потом воскрешу и порадуюсь, что ты выжил.

— Моя любимая группа… Ты не обидишься, если я посплю часок? Я так и знала. Хорошего тебе сна, Лэнни.

Part 87

Опять какую-то хрень мне в нос засунули! Щекотно же!

Стоп… Мать твою, как все болит… грудь бетонная что ли? Боги, они меня свинцом напичкали, я так и знал. Даже пошевелиться трудно.

— Джо? Джо?! — Я положил ладонь ее на голову. Она лежала, уткнувшись лицом мне в грудь. — Проснись, Джо.

— М-м…. Еще немного, я так устала, Дон в больнице ему плохо…

Я улыбнулся, она говорит обо мне во сне.

— Дону уже не плохо, голова болит правда. Джо, проснись, иначе я позову сестру.

Вскочив, толком не открыв глаза, она ошеломленно протараторила:

— Что? Сестру?! Дону плохо?!

— Тихо-тихо, Джо! Со мной все хорошо!

И тут же я получил по груди, так сильно, что закашлялся.

— За что?!

— Ой, прости! Прости, Дон! Я так рада, придурок!

Еще один удар пришелся мне по голове.

— Да хватит уже меня избивать!

— Тебя убить мало! — Закричала она.

— У меня почти получилось, если ты заметила.

Ее нижняя губа дрогнула.

— Дурак! — Из ее груди вырвался вопль, а затем она заревела.

Вот, черт.

— Джо, милая… я живой! Не плачь!

— Как не плакать?! Я видела тебя, ты был в крови, беспомощный, полуживой, знаешь, ведь ты пережил клиническую смерть!

Я засмеялся, чуть громче, о чем сразу же пожалел, резкая боль в правом боку, заставила меня выдохнуть.

— Тебе плохо?! Дон, я вызову сестру.

— Нет. — Я взял ее за руку. — Не нужно, со мной все будет хорошо.

— Уверен?

— Да. Джо, спасибо тебе. Я ведь все слышал, все, что ты говорила, каждое слово и только ради этого стоит жить. Жить, чтобы слышать твой голос и видеть тебя.

Теперь моя очередь краснеть.

— Правда?

— Правда! — Ответил я и тут же почувствовал ее губы на своих губах. Пришлось отстраниться. — Прошу не торопись с выводами о Джоше, я знаю, ты делаешь это из-за него. Не толкай меня в пропасть, пожалуйста.

— Извини. Не знаю, что на меня нашло. Я все-таки позову сестру. Отдыхай и знай, что у тебя есть я.