Руки прочь, профессор - Джина Шэй Страница 21

Мне все-таки стоит еще раз подумать насчет Костра. И правда ведь симпатичный. И в принципе опытный, поди получится у него доставить удовольствие…

Звук телефона в библиотечной тиши звучит как сирена пожарная. Я подскакиваю, хватаюсь за телефон, от волнения – роняю его, чертыхаюсь шепотом, снова хватаю, вырубаю звук. Фух.

Вроде знаю, что никто меня не расстреляет за это, а все равно – шуметь в библиотеке страшно, это почти условный рефлекс – в библиотеке нужно вести себя тише воды ниже травы.

Смотрю на дисплей телефона – вижу номер лечащего врача мамы. И вот тут кровь из носу надо ответить. Если что-то случилось – я должна знать.

Надеюсь, Марина Анатольевна не очень рассердится за недолгий разговор.

– Да, Борис Анатольевич, – говорю вполголоса, принимая вызов.

– Добрый день, Екатерина, – голос врача немного отстранен, и это мне не нравится. Обычно он таким голосом о каких-то плохих анализах говорит.

– Что-то случилось?

– Мне сообщили, что вы не оплатили счет.

Сглатываю, ощущая в горле плотный комок.

– Я говорила с вашим администратором в понедельник. Она согласилась принять частичную оплату. Я внесла первую часть платежа и расплачусь до конца в следующий понедельник. У меня рабочая смена в воскресенье, я сразу после неё все перечислю. У вас ведь есть возможность отсрочки.

– Да, я слышал объяснения Елены, я присутствовал при обсуждении этого вопроса с нашим главврачом, – Борис Анатольевич покашливает, выдавая внутреннюю неловкость, – вот только, Екатерина, обычно нашим клиентам не позволяют использовать отсроченный платеж больше трех раз подряд. А вы уже семь раз к нему прибегали.

– Но ведь я со всем расплачивалась, – голос совершенно садится.

– Да, я знаю, – устало соглашается Борис Анатольевич, – и честно говоря, если бы имело значение мое мнение – я бы согласился на отсрочку. Несколько дней ничего не решают. Но у главврача другое мнение. Он потребовал поставить вас в известность, что если вы не оплатите счет до завтрашнего дня, мы будем вынуждены расторгнуть контракт на лечение вашей матери. И переведем её в ближайшую госбольницу.

– В госбольнице таких не держат, – тихо шепчу, цепляясь за книжную полку как за якорь, – их выписывают “умирать дома”. А мне её сейчас даже забирать некуда.

С той стороны трубки доносится невеселый вздох.

– Оплатите счет до завтра, Екатерина, – произносит врач максимально отстраненно и вешает трубку. А мне – только и остается, что прижаться лбом к твердому дереву полки.

Костров, занимавший мои мысли до звонка, отправляется на помойку истории. Моя свербящяя девственность перестает меня волновать.

Есть куда более актуальные вопросы.

Где мне, мать твою, достать пятьдесят тысяч до завтра?

Патовая ситуация. Я даже легонько стукаюсь лбом об полку, чтобы болью перебить панику, завоевывающую все больше процентов моего мозга.

Тихое цоканье языком за спиной заставляет меня замереть.

Это Марина Анатольевна пришла пенять мне на порчу университетского имущества? Или на шум? Или на то и другое?

Заставляю себя повернуть голову. В этом разделе лампы неудачно расположены. Только приглушенный свет из окна за моей спиной и позволяет мне увидеть знакомую фигуру, опирающуюся плечом на полку. Мужскую фигуру. И я его узнаю, конечно. Как я могу не узнать того, кто уже не один месяц добавляет остойнойности моей гребаной жизни.

А тут он еще и смотрит на меня с такой злостью, будто кожу прямо здесь содрать хочет.

– Добрый день, Юлий Владимирович, – обреченно произношу я. Конечно. Куда же без него? Это же он – мой личный контрольный выстрел в голову в любой паршивый день.

9. Сделка

Профессор

– И тебе привет, холера.

Говорю медленно, наступая на Иванову, заставляя её пятиться. Убить бы её нахрен. Чтобы не реагировать вот так, когда идешь по следам, как только завидишь знакомую задницу в конце коридора. Не хочу ощущать себя настолько рабом своей одержимости.

– Почему… – она находит в себе силы зашипеть, но я прижимаю указательный палец к пухлым губам..

– Почему холера? – заставляю её прижаться задом к подоконнику. – А как еще назвать стервь, из-за которой мне двадцать минут выносили мозг?

– Вам? Из-за меня? – девчонка не понимает. Но правила игры понимает, переходя на такой шепот, который не услышит никто кроме нас.

А кому еще будет жаловаться на развязность нынешней студентоты почтенная преподавательница по философии? Конечно же первому кандидату на пост декана. Декан-то в больнице лежит. Третью операцию на сердце позавчера перенесла.

– Значит, перепихнуть приспичило, да, холера? – шиплю на ультразвуке, склоняясь ближе к лицу девчонки. – Так приспичило, что эту тему ты обсасываешь на всю столовую, не давая обедать приличным взрослым людям?

По лицу девчонки разливается мертвенная бледность.

– Я не… – снова жму палец к её губам, снова она послушно замолкает, сглатывая.

А один на один не такая и наглая, как на парах.

Хотя похрен мне сейчас на то, какая она на моих парах. Не похрен, что между нами сейчас сантиметра два. Не похрен, что у меня снова железобетонный стояк, который и эти два сантиметра к нулю приговаривает.

Два дня её не видел.

Два дня думал о ней.

А ведь мне её нельзя. Только вчера заседание кафедры было, на котором мою кандидатуру на деканство приняли к рассмотрению. Мне сейчас со студенткой трахаться – вкапывать в землю и себя, и Васнецова, который за меня поручился.

А я на губы холеры своей смотрю, а на внутреннем табло обратный отсчет идет, когда я на них рухну. Все с ней обострено, все инстинкты, все чувства. Слишком она хороша, слишком заманчива. Слишком долго ее хочу и не получаю желаемого.

– У тебя проблемы, Катерина? – спрашиваю, чтобы отвлечься.

– Это вопрос? – тонкие бровки нахальной паршивки поднимаются выше. – Или вы мне угрожаете, Юлий Владимирович?

– Вопрос. – Сжимаю пальцы на её колене. Явственно ощущаю дрожь, любуюсь расширенными зрачками, пересохшими губами.

Девочка хочет. Меня или просто? Судя по возмущениям моей коллеги – Ивановой особо плевать. Так почему бы и не я, не так ли?

– Допустим, – холера побеждает порыв и дерзко задирает подбородок, – а вам какое дело?

– Интересует цена вопроса, – пальцы медленно ползут выше по колену девчонки, – сколько тебе нужно, чтобы решить свои проблемы, Катерина?

– Вас не касается.

– Я удвою сумму, – шепчу прямо в её ухо, – удвою, если перестанешь ерепениться.

– Сто штук дадите? – она беззвучно смеется, запрокидывая голову. – За перепих?

– Дам, – без тени сомнения откликаюсь. Конечно, девочки по вызову