Полный нокаут (ЛП) - Мади Скайла Страница 21

Его взгляд скользит по моему лицу, прежде чем опускается обратно к моим ногам.

— Да… Когда-нибудь.

В моей груди зарождается ликование, раздуваясь, словно воздушный шар, и мне удается скрыть это в своем выражении лица. С каких это пор мысль о детях стала меня будоражить и вызывать желание завести их?

— Раньше я никогда не хотел детей, — бормочет он. — Но это было до тебя. Сейчас… Ну, сейчас я хочу троих.

Я ничего не могу с этим поделать. На этот раз я улыбаюсь. То, как щеки Сета быстро покрываются розовым румянцем, тоже не ускользает от меня. Конечно, он красивый, сильный, заботливый и краснеет, когда речь заходит о детях. Сет Марк официально стал атомной бомбой для моих яичников.

— Мальчик и две девочки, — говорю я, кивая. Это то, чего бы хотела я. Сначала мальчик, чтобы он мог защитить своих младших сестер. Сет качает головой.

— Три мальчика.

Я немного наклоняюсь вперед.

— Никаких девочек?

— Ни за что на свете. Если ты думаешь, что карме нравится твой вкус, подожди, пока она не узнает, что у меня есть дочери. Она позаботится о том, чтобы они приводили домой Сета за Сетом, придурка за придурком.

Я ненавижу, когда он унижает себя, говорит так, будто он плохой человек. Ладно, Сет не был претендентом на роль мистера Милашки, когда мы встретились, все это знают, но он не был плохим человеком. Все еще нет. В худшем случае мои дочери приведут домой такого мальчика, как Блейд. Конечно, все, чего хотел Сет — это секса, но как минимум он был откровенен в этом. Ни разу он не дал мне ложного чувства безопасности. Я точно знала, во что ввязываюсь. Сет всегда был честен. Может быть, немного нагл, но всегда честен. Нахмурившись, я говорю:

— Им повезло бы найти кого-то вроде тебя.

Сет вытаскивает мою ногу из воды и прижимает ее к своей груди, пока его руки массируют место под моими коленями.

— Три мальчика, — повторяет он, игнорируя меня. — Никаких девочек.

Я быстро провожу языком по нижней губе, чтобы не спорить с ним. В любом случае мы не можем контролировать пол ребенка.

— Как бы то ни было, — продолжает он, — я не хочу заводить детей, пока не закончу свою карьеру. Было бы несправедливо приводить их в нашу жизнь, когда мы так живем.

Я оглядываю большую ванную комнату, которая сама по себе больше, чем спальня, в которой я выросла.

— Как?

— Отель в Лас-Вегасе — это не место для детей. — Он поджимает губы, прежде чем заговорить снова: — Тренировки, драки, вечеринки, избиение людей в клубах… Это не та жизнь, которой я хочу жить, когда мы дадим жизнь ребенку.

— Какой жизни ты хочешь для своего ребенка? Ты был бы готов отказаться от всего того, ради чего так усердно работал? — спрашиваю я.

Похоже, что Сет действительно все это продумал, и мысль о том, что он часами обдумывает это, согревает мое сердце.

— Как я могу воспитать своего ребенка так, чтобы он следовал своим мечтам, когда сам занят преследованием собственных? Я хочу, чтобы их мечта тоже стала моей мечтой. Я хочу поддерживать их. Быть таким отцом, каким был твой, а мой никогда не хотел быть. — Его взгляд скользит к моим глазам и приковывает мое внимание. — Ради своего ребенка я бы отдал все, что у меня есть.

— Ты знаешь, — мурлычу я, убирая от него ноги. Я прижимаю руки ко дну ванны и придвигаюсь ближе. Продолжаю двигаться, пока не оказываюсь уютно устроенной между его ног, и мое лицо не оказывается в сантиметре от его лица. — Я не хвалю тебя достаточно для того, чтобы быть такой тошнотворно милой как ты.

— Ты, кажется, шокирована. — Когда он говорит, его голос низкий и грубый. Клянусь, он вибрирует в воде, создавая пульсацию в самых моих чувствительных частях тела.

— Так и есть. Иногда я забываю, насколько идеальным ты можешь быть.

Я не часто использую слово «идеальный» в присутствии Сета, оно, как правило, заставляет его гордиться. Судя по тому, как вспыхивают его глаза, а губы складываются в уверенную улыбку, это именно так и сработало.

— Я не так уж и плох, — отвечает он, нежно целуя мою нижнюю губу. — Ты научила меня этому.

Он снова нежно целует меня.

— Я подарю тебе детей, Оливия, но не сейчас.

Его полные губы снова прижимаются к моим и удерживают меня на месте. Мои глаза инстинктивно закрываются, а разум затуманивается. После смерти папы мама сказала мне, что если тебе повезет, то ты встретишь кого-то, кто идеально впишется в твой мир. Вы становитесь связанными друг с другом, соединяетесь в сексе и не можете представить свою жизнь друг без друга. Сет для меня именно такой человек. Он моя родственная душа, моя вторая половинка. Он любовь всей моей жизни, единственный человек, который ворвался в мой мир, требуя внимания, и спас меня от самой себя. Я чувствую это сейчас… Я другая.

Я больше не Оливия Джеймс — неуверенная в себе девушка, которая не могла постоять за себя. Я Оливия Марк — сильная жена бойца, которая сделает все, чтобы защитить себя.

И я сделаю все возможное, чтобы помнить об этом в следующий раз, когда буду задавать себе вопросы.

Глава 6

Сет

Я спустился по лестнице, немного подпрыгивая. Я не только провел фантастическую ночь с Оливией и сумел избежать спора о Джексоне, но также сегодня утром мы с Дэррилом идем в гостинично-развлекательный комплекс, потому что он думает, что посещение места, где я проиграл в прошлый раз, улучшит мое рабочее время. Я иду не потому, что думаю, что это поможет выбросить Дона из головы, а потому, что хочу увидеть клетку, где занимался сексом с Оливией. Я хочу увидеть клетку, которая изменила мою жизнь к лучшему, а затем к худшему. Это поможет мне решить, хочу ли я этого. Прошлой ночью я не мог уснуть. Сидел, уставившись в потолок и пытаясь найти правильный способ сказать Дэррилу и Джексону, что хочу уйти. Я больше не хочу драться… Я хочу быть таким, как Рик. Хочу руководить тренажерным залом и помогать другим. Я не хочу лишнего стресса, не хочу продолжать выставлять свое тело на линию огня только ради денег и комнаты, полной кровожадных незнакомцев, которые будут хлопать мне, будто я какое-то животное. В основном… Я хочу уйти ради своей семьи, семьи, которую я, как мне кажется, готов создать.

Я затягиваю шнурки на штанах и натягиваю толстовку. Мои кроссовки скрипят на последней ступеньке, когда я встаю на ковер. Прежде чем я встречусь с Дэррилом, хочу отправиться на пробежку и провести время подальше от осуждающих глаз.

— Ты уходишь? — кричит Джексон с кухни. — Я собирался приготовить завтрак, чтобы извиниться за прошлую ночь.

Я захожу в комнату и вижу, что у Джексона на столе выложены все ингредиенты для офигенного завтрака. Мой желудок урчит при виде бекона. Че-ерт. Я не ел бекон уже несколько недель. Он включает плиту и проводит рукой по лбу, опустив голову и отвернувшись от меня.

— Я подумал, что должен извиниться за то, что произошло.

Я выдвигаю ближайший стул и плюхаюсь на него со смешком.

— Готовя завтрак на той же кухне, где ты выставил свой член наружу? Уверен, что Оливии это покажется очень аппетитным.

Он качает головой, прежде чем посмотреть на меня. Черный синяк окружает его левый глаз, а губа разбита. В последний раз я видел его лицо таким расстроенным, когда он встречался с Амелией… Дерьмо, которое она заставляла его делать, заканчивалось тем, что все пробивалось наружу в девяносто девяти процентах случаев.

— Господи, что случилось с твоим лицом? — спрашиваю я, беря ломтик ржаного хлеба с большой белой тарелки передо мной и разламывая его пополам.

— Ничего, — говорит он, разбивая яйцо и выливая его содержимое на сковороду. — Я зашел в одно из наших старых мест, вот и все.

Я смеюсь, запихивая кусок хлеба в рот.

— Ты подписал контракт, не так ли?

Он пожимает плечами.

— Что-то в этом роде.

Кажется, что прошла целая жизнь с того момента, когда мы с Джексоном дрались в этих странных подпольных клубах за наличные. Мы были недостаточно взрослыми, чтобы участвовать в каких-либо реальных турнирах, поэтому старались не светиться и время от времени участвовали в нескольких турах то тут, то там, получая дополнительные деньги. Тот, что в Лас-Вегасе, был под баром «Лаки». Джексон и я никогда не проигрывали там ни в одном бою. Когда я перестал появляться, Джексон — напротив. Он переживал действительно темные времена с Амелией и участвовал в любой драке, в которую его впустил бы любой клуб. Это был его способ выразить свое разочарование… Это был способ справиться с их испорченными отношениями.