Ирландское обещание - М. Джеймс Страница 21

* * *

— Черт.

Голос Найла вторит моим мыслям, когда я заканчиваю рассказывать ему, выражение его лица напрягается, когда он качает головой. Ана все еще в ванне, или, по крайней мере, она не выходила из своей комнаты. Найл сидит напротив меня на другом кожаном диване, закинув руки на спинку, и он выслушал каждое мое слово, как и подобает хорошему другу. Технически он работает на меня, он мой заместитель, и мы часто можем расходиться во мнениях по таким вопросам, как то, что я должен делать с моей помолвкой с Сиршей. Тем не менее, он самый близкий мне человек, который есть у меня близкий к брату. И я доверяю ему больше, чем кому-либо другому в мире.

— Именно. — Я прикрываю рот рукой, разочарованно вздыхая. — Я не могу сказать ей правду, Найл. Я просто не могу. Она вернется на Манхэттен. Она ни за что не останется со мной, если узнает.

— Может быть, это было бы к лучшему. — Найл поднимает руку, увидев мгновенное выражение моего лица. — Просто выслушай меня, чувак. Ты хочешь эту девушку, но хочет ли она тебя? Звучит так, будто она прошла через ад и вернулась обратно. Ты думаешь, что это та женщина, которая может быть женой ирландского короля? Кто выдержит то, как другие пожилые жены будут обращаться с ней? Кровь течет глубоко в нашем мире, и ты знаешь это не хуже меня. Жены других королей узнают, что она заняла законное, по их мнению, — быстро добавляет он, — место Сирши в качестве твоей жены. Они не будут так приветливы с ней. Женитьба на ней будет нелегким путем для вас обоих. Ты говоришь, что она заслуживает немного покоя после всего этого, но это действительно то, что ты пытаешься ей дать?

Это больше слов, чем я слышал от Найла за один раз за долгое время. Я пристально смотрю на него с другого дивана, мы оба молчим несколько долгих мгновений после этого, и Найл вздыхает.

— Это не имеет значения, не так ли? — Он поднимает бровь, оценивающе глядя на меня. — Ты хочешь ее, да? И ни я, ни кто-либо другой не могу сказать об этом ничего такого, что заставило бы тебя изменить свое мнение. Ее категорический отказ был бы единственным, что могло бы это сделать.

— Даже не смей думать о том, чтобы действовать за моей спиной и разговаривать с ней. — Я прищуриваюсь, глядя на него, и Найл поднимает обе руки, качая головой.

— Клянусь Богом, я бы и не думал об этом. Но, Лиам, чувак, я бы хотел, чтобы ты смог увидеть и услышать меня, хотя бы на секунду. Она зажала тебя в тиски, это точно.

Я пристально смотрю на него. Найл всегда был откровенен со мной, но это выходит даже за рамки того, к чему я привык от него.

— Тиски, хм? — Я бросаю на него многозначительный взгляд. — Я предоставил ей место для ночлега, вот и все. Место для восстановления сил, для…

— Место, где можно влюбиться в тебя, начать полагаться на тебя, чтобы, когда ты попросишь ее выйти за тебя замуж, она согласилась.

— Я знаю, ты хочешь, чтобы я женился на Сирше. Каждый чертов ирландец в этом городе хочет, чтобы я женился на Сирше…

— Дело не в Сирше! — Найл впивается в меня тяжелым взглядом, качая головой и наклоняясь вперед, его огрубевшие руки зажаты между колен. — Черт возьми, чувак, ты знаешь, как я отношусь к девушке О'Салливан. Я думаю, ты настоящий идиот, раз не упал на колени в благодарность за шанс жениться на ней. Она красивая, элегантная, хорошо образованная, с хорошими манерами, подходящая жена для такого человека, как ты…

— Мне не нужно, чтобы ты снова превозносил достоинства Сирши.

— Дело не в ней, — повторяет Найл. — Я думаю, ты оказываешь ей медвежью услугу, но это касается Анастасии Ивановой и того, почему она здесь. Ты так чертовски настроен сделать ее своей женой, стать ее спасением, что не думаешь об этом до конца или о том, что для нее лучше. И ты также не думаешь об остальных Королях.

— К черту остальных королей, — рычу я. — Они хотят использовать меня как пешку в своих собственных махинациях, а не как своего лидера.

— Тогда стань их лидером. — Найл качает головой. — Ад… это определенно то место, куда многие из них хотели бы отправить тебя на данный момент. Есть много другого, о чем тебе сейчас стоит беспокоиться. Половина присутствующих за столом довольна союзом с итальянцами и русскими, а другая половина считает, что мы заключаем сделки с дьяволом. Почти каждый мужчина обеспокоен тем, что ты не решаешься произнести клятвы девушке О'Салливан. По словам сотрудника казначейства, наши доходы упали, и тебе следует искать способы, это исправить. — Он хмурится. — Есть немало людей, Лиам, которые не возражали против измены твоего отца и Франко, потому что это сделало бы их богатыми людьми. И еще есть Грэм О'Салливан…

— Что насчет него? — Слова выходят отрывистыми и сердитыми, моя челюсть сжимается, и каждый мускул в моем теле напрягается. Я чувствую, как гнев пульсирует во мне, пробирает до костей, отчего у меня начинает болеть голова. Я, блядь, не был предназначен для этого. Это должен был быть не я. Если бы мой гребаный брат не ушел…

Но Коннора больше нет, и ничто, черт возьми, не может этого изменить. Мне, нежеланному подменышу, предстоит продолжить наследие моей семьи. Наследие, на которое у меня никогда не было времени до того, как я стал наследником по умолчанию.

— Есть основания полагать, что он мог связаться с кем-то из наших поставщиков частным образом. Если это правда, то это плохой знак. Это означает, что он обдумывает войну против тебя… гражданскую войну, которая может сломать стол переговоров и оставить тебя всего с несколькими союзниками, по-настоящему преданными тебе. И Сирша…

— Это единственная гребаная вещь, которая гарантировала бы его лояльность.

Найл кивает.

— Я знаю, это не то, что ты хотел услышать, Лиам, но…

— Это не имеет значения. — Я качаю головой. — Я найду какой-нибудь другой способ добиться их лояльности. Я не могу этого сделать, Найл. Я не могу.

— Из-за Аны?

— Ты знаешь ответ на этот вопрос.

— Она тебе неподходящая жена.

— Мне все равно.

В комнате снова воцаряется тишина, тяжелая и гнетущая.

— Тебе предстоит долгая битва, парень, — тихо говорит Найл. — Ты только усложняешь себе задачу. А что касается ее, подумай о том, как с ней будут обращаться. Последствия того, что такая женщина, как она,