Анатолий Чупринский - Пингвин влюбленный Страница 21

— Ку-ку! Ку-ку! Ку-ку! — волнами разносилось по березовой роще.

Любой пролетающей над поляной пернатой птахе могло показаться, что там внизу в густой траве двое обнаженных боролись…. Но они не боролись….

— Ку-ку! Ку-ку! Ку-ку!

Но никаких пернатых, лохматых, хвостатых или рогатых поблизости не наблюдалось. В траве и кустах кипела, конечно, своя особая созидательная деятельность. Жуки, стрекозы и муравьи строили, добывали и распределяли. И всем вместе им не было никакого дела до двоих на самой середине лесной поляны в густой траве.

Наконец Кукух, явно утомившись, замолк. Но тишины не наступало. Вокруг все стрекотало, щелкало, шуршало, ухало и чирикало на разные голоса.

— Господи! Валера! Оденься!

Суржик лежал, уткнувшись носом в траву. Вернее, правой щекой. Чтоб комфортно лежать «уткнувшись носом», ему пришлось бы выкопать небольшую ямку. Он лежал, левым глазом поглядывая на Надю. Она уже успела одеться.

— Вдруг, кто-нибудь пойдет! — продолжала вполголоса она.

— Медведь? — спросил Суржик.

— Мало ли…. Ты какой-то ненасытный.… Ведь только утром…

— Я такой.

Некоторое время оба молчали. Пробиваясь сквозь тонкие листья берез по их лицам бегали солнечные зайчики. Где-то далеко Кукух возобновил свои призывы.

— Почему ты ушла из эстрады? — неожиданно спросил Валера.

— Кончилось… — после долгого молчания ответила Надя.

— Что?

— Мое время. Я изменилась. Была девочкой. Стала женщиной. Теперь мне предстоит принять одно важное решение. Или… не принять.

Суржик почувствовал, Надя хочет сказать что-то действительно очень важное. Он приподнялся на локтях, подпер голову руками и внимательно посмотрел ей в глаза. Надя лежала на спине и по-прежнему, не мигая, смотрела в высокое голубое небо.

— Какое место в твоей жизни занимаю я? — медленно спросил Суржик.

— Занимаешь…

— Судя по твоему тону, незначительное?

— Еще не знаю. Я должна многое решить. Не многое. Только одно.

— Что решить? — почему-то испугавшись, спросил Суржик.

— Как жить дальше, — просто ответила она. — Давай больше не будем о важном и сложном. Как говорил один тип: «Неприятности у меня будут завтра!».

— Ты так и не ответила на мой вопрос! — нахмурившись, констатировал Валера. И с упорством, достойным лучшего применения, тупо добавил. — Какое место я занимаю в твоей жизни?

— Хорошее место! — повернув к нему лицо, улыбнулась Надя. — Достойное!

— А двигать предметы взглядом ты можешь?

— Ты чего? Отвали!

— Если умеешь снимать головную боль, почему бы — нет. Мы бы могли организовать свое дело. Ты на сцене взглядом предметы двигать, я — деньги подсчитывать.

Надя засмеялась и аккуратно ладошкой закрыла ему рот.

Татьяна Котова припарковала свою «девятку» чуть в стороне от подъезда дома на Кронштадтском бульваре. Пристроилась в тени трех молодых берез. Сквозь лобовое стекло по ее лицу забегали солнечные зайчики, ветви берез едва заметно колыхались на легком ветру. Настроение у нее было превосходное.

Татьяна тщательно закрыла на ключ машину. ОНА обошла ее кругом, проверила все ручки. Решительной походкой направилась к подъезду. Именно такой походкой и должна ходить современная деловая женщина. Бизнес-вумен. Самостоятельная и уверенная в себе. И окружающие должны в ней чувствовать — независимость и самостоятельность. На НЕЙ легкий серый плащ-накидка, который очень удачно скрывает чуть заметную полноту. В руках изящная, но вместительная сумка. Ничего лишнего.

Татьяна поднялась на лифте до третьего этажа, но тот замер и «задумался». Двери не открывались. Секунду подумав, Татьяна вспомнила специфику этого лифта и нажала на пятый этаж. Потом опустилась на третий. Едва успела нажать на кнопку звонка, как за дверью послышался радостный лай и цоканье когтей по паркету. Продолжительная барабанная дробь собачьих лап по двери.

«Наконец-то!» — ликовал лохматый Челкаш. Его собачья душа пела от восторга.

Дверь распахнулась, и она увидела небритого, мрачного Леонида.

— Явилась, не запылилась! — проворчал он тоном недовольного супруга. И чуть отступил в сторону, давая Татьяне возможность войти.

Татьяна вошла в коридор и замерла с некоторой нерешительности. Челкаш вокруг ее ног просто какие-то варварские танцы вытанцовывал. Беспрерывно лаял, а потом начал крутиться на месте, пытаясь заловить свой собственный хвост.

— Могла бы, и позвонить предварительно, — продолжал ворчливым тоном Чуприн. — Вдруг, я уже квартиру продал.

— Исключено, — сказала она. — За такую цену никто не купит.

— Что с твоей машиной? Не залило дождем? — поинтересовался Леонид, закрывая дверь. Он подхватил под мышки костыли и довольно стремительно переместился в свой «кабинет». Уселся в кресло, морщась, начал массировать себе под мышками.

— Натирает слегка, — ответил он на вопросительный взгляд Татьяны. — У тебя какая тачка? Небось, какая-нибудь «Вольво» или «Ауди»?

— Знаете, — недовольно нахмурясь, ответила она, — при моей работе, машина, отнюдь не роскошь.

Про себя Татьяна тут же отметила странную закономерность. Почему-то вспоминать об этом небритом, грубоватом писателе и художнике было приятно. Она этим вчера весь вечер занималась. Думала о нем. Но как только встретились глазами, заговорили, сразу возникло неудержимое желание во всем ему возражать. Даже грубить.

— Не боишься одна ездить? — усмехнувшись, спросил Леонид.

Татьяна распахнула плащ, демонстративно похлопала рукой по кобуре.

— Я вооружена! — сказала она. И тут же пожалела об этом. Какая-то девчоночья выходка. Зачем, зачем ему показывать кобуру!?

Чуприн словно только того и ждал. Радостно заулыбался.

— Вооружена и о-оче-ень опасна!!! — покачивая головой, заявил он.

— За себя, если что, постоять смогу, не волнуйся! — жестко ответила она.

Леонид понимающе покивал головой, взял со стола книгу, протянул Татьяне.

— Ты забыла вчера. Прочти. Вдумчиво, с толком, с чувством, с расстановкой…

— Благодарю! — сильно выдохнув, сдержанно сказала она. Взяла книгу, спрятала ее в сумку. Потом в упор взглянула на Леонида и заставила себя улыбнуться.

— Ладно, черт с ней! Угостите сигареткой! — решительно сказала она. — Раз в неделю обязательно бросаю курить и все… бестолку.

— Завидное постоянство.

Чуприн преувеличенно вежливо протянул ей пачку, щелкнул зажигалкой, дал прикурить. Еще раз щелкнул зажигалкой, закурил сам. Некоторое время оба молча курили. Челкаш пару раз выразительно чихнул. С намеком, со значением, но они не обратили на него внимания. Продолжали дымить и дымить. Она — жадно и почему-то торопливо, он, — едва попыхивая, насмешливо поглядывая на нее.