Bad idea - Ана Эспехо Страница 22

устал. Поговорим завтра, – язык не поворачивается назвать его «папой». После того как он принял сторону матери, попытавшись понять её поступок, я разорвал с ним все родственные связи. И только когда понял, что не проживу без его денег, приполз обратно, а он только и был рад проявить свою отцовскую заботу, дав мне всё чего пожелает моя темная душонка. Пресмыкаться перед теми, кто ворочает огромными деньгами легко, особенно если этот кто-то – твой родной отец.

– Доброй ночи, Том.

– Ага, – безразличный тон и гудки на проводе. Ну, мы же не в детском саду, чтобы желать друг другу спокойной ночи. Ладно, признаю, проблемы с отцом – это приятные мелочи на фоне колоссального дерьма, в которое я вляпался, обрекая себя на катастрофу мирового масштаба, что прямо сейчас нежится в своей постели.

Глава 6. Майя

– Что это такое, Майя?

Моя детская комнатка всегда была моим убежищем. Я спасалась в ней от чудовища. Пряталась под кроватью. Дрожала и закрывала глаза, боясь увидеть его. Зажимала уши ладошками, чтобы не слышать тяжелых шагов за дверью. А сейчас чудовище в моей комнате.

И мне больше не спрятаться от него и не убежать…

Отец стоит около моего письменного стола и сверлит тяжелым взглядом листок бумаги. Реагируя на шум, он поднимает голову и смотрит на меня недовольным взглядом рассерженного человека. Папа всегда очень злится, когда я приношу плохие оценки из школы. Но я очень стараюсь. Стараюсь порадовать папу, а он все недоволен мной.

– Это тест по математике, – отвечаю тихим голоском и оттягиваю края футболки, боясь расплакаться. Папе не нравится, когда я плачу. Мои слёзы злятся его сильнее моих оценок.

Я не буду плакать. Плачут только маленькие девочки!

Одинокая и скупая, но горячая слеза стекает по щеке, оставляя мокрое пятнышко на подушке.

– Я знаю, что это за тест. Меня больше интересует оценка!

Папа выпрямляется и грозно смотрит с высоты своего роста. Он почернел от злости и совсем разучился улыбаться. Это моя вина. Нужно лучше стараться, чтобы порадовать папу.

Маленькая, глупая девчонка.

Ты ничего ему не должна…

– Была новая тема. Она несложная, но мне было трудно разобраться, а потом сразу тест и я… – глазами полными слёз гляжу на папу, выпрашивая как брошенный щенок на улице, каплю ласки, – я…

– Что ты, Майя? – папин голос прокатывается по моей комнатке неудержимыми раскатами грома. Потолок моей спальни – потемневшее небо, голос папы – гром, который может поразить меня.

– И я не смогла решить несколько заданий, потому что не поняла их, – хлюпаю носом и ковыряю шов на майке. – Но это был усложненный тест и у меня всё равно положительная оценка.

Папа держит в руках свой любимый ремень. Из черной кожи похожего на склизкую змею, всегда нападающую исподтишка. Бляшка ремня зловеще блестит в свете ламп.

– Все остальные в классе написали хуже…– ремень примагничивает мой взгляд, а слёзы высыхают на лице от страха.

– Мне плевать на остальных! – папа рычит как беспощадный хищник и я зажмуриваюсь.

Пот градом стекает по шее и груди. Подушка насквозь мокрая и я лежу в луже собственного страха и отчаянья.

Папа хватается за ремень, заносит руку и размашисто бьёт меня бляшкой по левому боку. Я вскрикиваю от ужаса и парализующей боли, пронзающей моё маленькое, хрупкое тельце.

– Пап, не надо… – слёзы ручьем бегут по щекам, и я пячусь назад, выставляя маленькую, дрожащую ладошку вперед, чтобы остановить это жестокое чудовище.

– Ты же моя умная девочка… – папин голос смягчается, и он кротко улыбается, но продолжает яростно сжимать ремень до отвратительного скрежета натуральной кожи. Неприятный звук переворачивает мою душу от страха.

– И знаешь, что заслужила наказание за плохую оценку, – гладкий ремень снова нападает на моё тело и красная отметина вырисовывается на коже. Болезненно зудит и чешется.

Перестань бить её! Не трогай… Не смей трогать её…

– У нас же с тобой уговор, Майя, плохая оценка – наказание, – смотрю на спокойное лицо папы заплаканными глазами и тру их кулачками.

– Я исправлюсь, – шмыгаю носом и прикрываю левый бок, пульсирующий от боли.

– Конечно исправишься, мой котёнок, – папа трогает меня за подбородок и целует в лобик как самый настоящий любящий и заботливый родитель, поселяя в моей душе призрачную надежду. В миг разрушенную звонким ударом ремня. Не успеваю одернуть ладонь, и бляшка бьёт меня по костяшкам. Я взвизгиваю от боли и падаю на колени, сгибаясь пополам от тихих рыданий и боли…

– Ты всё знаешь… – еще один удар приходится в тоже место, и невыносимая боль проносится по телу. Заливаюсь тихими, обжигающими слезами, стоя на коленях и спрятав заплаканное лицо в маленьких ладошках.

– Ты умная… – звонкий удар от соприкосновения ремня с мягкой кожей разносится по комнате и звенит в ушах. Я стискиваю зубы, чтобы не зарыдать в голос. Папа не любит моих слёз.

Не прикасайся к ней! Не смей… не смей…

«Ты моя умная девочка…Ты всё знаешь…Ты умная…»…

– Нет! – воплю от ужаса на весь дом и брыкаюсь в постели, пытаясь избавиться от кошмара и выплыть на поверхность. Распахиваю глаза и ничего кроме темноты и смутных, но знакомых очертаний не вижу.

Загнанно дышу через рот. Сажусь на постели и яростно тру глаза, привыкая к темноте и различая свою спальню. Безопасную и уютную. Без него… Внимательно осматриваюсь, боясь, что воображение играет со мной в жестокую игру. Но в комнате действительно никого нет. Только алые капли крови на белой простыни, напоминающие о свершившемся споре. В голове постепенно проясняется и туман рассеивается: я вспоминаю события последних нескольких часов.

Протяжно вою и стираю концом простыни капли пота на шее. Легкая дрожь не отпускает тело, а думать о сне совсем страшно.

На пол скидываю пропитанную потом подушку и кладу на её место сухую и чистую, ту, на которой лежал Хард. Она приятно пахнет. Успела впитать запах его тела и терпкого парфюма. Может сочетание этих запахов поможет мне заснуть крепким сном и убережет от кошмаров? Я не готова сейчас бороться с ними. Уже отвыкла. Слишком давно они не посещали меня и сейчас у меня нет сил.

Вдыхаю полной грудью словно готовлюсь к совершению самого опасного для жизни поступка и ложусь на подушку. Сердце подскакивает в груди, и я сглатываю, но гоню дурные мысли прочь. Если не думать о кошмаре…

* * *

Пробуждение после первой сексуальной близости – это приятная, не отпускающая истома, ломота в