Позолота вся сотрется 2 (СИ) - Ворожея Тина Страница 22

Все же слезы удивительное явление! Напрасно я так боялась их. Напрасно запрещала себе плакать, боясь показаться слабой. Через минуту после моих рыданий, я почувствовала, что на душе стало спокойней, мои мысли словно отмылись слезами и стали четкими, ясными.

Зачем притворяться перед собой? Только, что мой муж трусливо, поспешно сбежал. Мой Арчи, преодолев тысячи километров воды и суши, заставивший меня поверить в свою искреннюю любовь, вдруг струсил! Хлопнул дверью и скрылся подальше от глупой жены, которая, как там сказала Патрисия? - Изначально была слабым человеком и безвольным, никчемным оборотнем?

Я гневно фыркнула, а затем яростно ударила по ни в чем повинной подушке руками и случайно зацепилась взглядом за рваный, уродливый след на запястье левой руки. Шрам напоминал темно-красную, разбухшую от крови пиявку.

Смутные подозрения скользкими, холодными червяками вползли в мои мысли. С великим трудом, кряхтя и охая, как древняя старуха я сползла с постели. Шатаясь, путаясь в слишком просторной и длинной рубашке подошла к большому зеркалу.

Беспокойные солнечные зайчики толпой плясали на его гладкой поверхности. Сейчас они больше напоминали юрких рыбешек на водной глади мелкой реки. Рыбешки-зайчики словно испугались и бросились в разные стороны когда мое отражение вынырнуло из зеркальных глубин.

Да, что там солнечные зайчики! Я сама испугалась того, что увидели мои глаза.

Маленькое, треугольное личико, опухшие от слез глаза, красный нос и сухие, потрескавшиеся губы. Но не это было самым страшным. На бледной, почти прозрачной коже лица и шеи "красовались" множественные шрамы, которые оставил смешной и маленький, но как оказалось очень острый нож Лорес.

Я наверное опять бы расплакалась,но запас слез на сегодня видимо закончился. Лишь скорбный и невнятный всхлип вырвался из моего горла. Я зажмурила глаза, что бы не видеть страшилище которое пялилось на меня из зеркала.

- Ну, Николь! Твои шрамы это сущая ерунда! Лучшие целители не оставят даже намека на них, а кожа на твоем личике и руках станет еще лучше чем была. Главное, что ты жива, девочка моя! - голос деда неожиданно прозвучал у меня над самым ухом и заставил вздрогнуть.

Я стремительно повернулась. Старый Паук стоял позади и пристально разглядывал меня, не забывая при этом радостно улыбаться.

Впрочем старым его теперь можно было назвать с большой натяжкой. Мистер Шенли значительно помолодел. Разгладились морщины на лице, волосы стали темнее и гуще, разделенные пробором посередине они были небрежно откинуты назад с крупного и гладкого лба. Большой высокомерный рот улыбался, показывая желтоватые но крепкие зубы. Эти зубы сжимали незажженную сигару, которая забавно подпрыгивала в углу рта, когда дед разговаривал.

- Ты куришь? - мой голос все еще дрожал от близких слез, но на душе сразу стало тепло и спокойно. Я даже попробовала улыбнуться.

Старый Паук вынул сигару, посмотрел на нее с наигранным удивлением, а затем жестом фокусника отправил коричневую, пахнущую ромом и вишней палочку в боковой карман щегольского, светло-серого пиджака.

- Хмм.. Стащил у Филиппа, знаешь ли, оказывается курение помогает когда сильно переживаешь.

Дед пожал плечами и смущенно отвел глаза в сторону.

- А, ты переживал? - мой голос прозвучал довольно ехидно.

Мистер Шенли перестал улыбаться. Глаза подозрительно и влажно блеснули, словно в них случайно попала вода. Он поспешно отвернулся от меня, суетливо что-то смахивая с гладко выбритых скул.

- Переживал... Мы с Филиппом обшарили все побережье, когда не нашли тебя в той ржавой барже. Я уже было подумал, что Патрик..., мг..., Патрисия нагло врет, специально ведет нас по ложному следу. Но твой муж, поверил ей сразу. Он настаивал на поисках именно там... Кто же знал, что Оскар и Лорес, окажутся проворней нас. Пока мы искали на суше, они похитили тебя по воде. Оскар ведь оборотень. Очень редкий вид. Оборотень- акула, - голос деда зазвенел раздражением.

Я хмыкнула. Все же моя догадка оказалась верной, Оскар был акулой. Эти мелкие, острые зубы. Этот нездоровый интерес к любому проявлению страха. Эта любовь к крови. Внезапно вспомнились безжалостные, рыбьи глазки, его немного гнусавый голос, который просил Лорес отдать меня " поиграться". Приступ злости охватил меня.

- Прошу прощения, за доставленные неудобства! Я не только заставила вас всех слегка поволноваться. Представь себе, я добровольно отдала свою вторую сущность. Так сильно мне хотелось жить! Я понадеялась на благородство малознакомой девицы, которая теперь метит в мои соперницы. Я получила шрамы от острого ножа! Я сожгла твою вздорную женушку и мерзкого Оскара заодно с ней! Я пролежала в бесчувствии несколько дней, пока все вы благополучно занимались своими делишками! Я оказалась хронической неудачницей! - мой голос звенел визгливыми, противными нотками. Кажется меня накрыла самая настоящая истерика.

Дед торопливо шагнул ко мне. Я старательно уворачивалась, но он поймал и обнял меня за трясущиеся плечи. Мой нос уткнулся в гладкую, пахнущую ромом и вишней ткань его новенького пиджака. Страшная усталость и безразличие овладели мной.

- Тише, тише моя сильная девочка! Все ты сделала првильно! - дед говорил не торопясь, растягивал слова, словно пытался меня загипнотизировать. - Лорес сама выбрала свою участь. Оскара я уже давно хотел наказать. Шрамы мы уберем уже сегодня. Все уберем. Твое личико вновь будет самым красивым.

Дед гладил мои руки, успокаивая меня как маленькую девочку.

- И вот этот большой, уродливый шрам на запястье тоже исчезнет. Он такой же, как и у Патрисии. Ты провела ритуал родства? Ей тоже нужно будет его убрать, - дед говорил тихо, благостным тоном.

Его голос действовал на меня, словно дудочка заклинателя змей, но при упоминании Патрисии, я опять разозлилась.

- Нет! Пусть ее шрам на запястье останется с ней навечно. Что бы до конца жизни она не забывала о той, кто позволил ей выжить!

Я конечно понимала, что моя просьба мелочная и возможно смешная. Но так хотелось хоть немного побыть капризной девочкой, той которой я никогда не была.

- Хорошо, хорошо! - поспешил заверить меня Старый Паук. - Если ты так хочешь, то шрам у Патрисии останется навечно и никая магия его никогда не уберет. А знаешь, такая ты мне нравишся больше. Прямо таки вся в меня пошла!

Дед тихо рассмеялся и поцеловал мою макушку.

Глава семнадцатая. Жизнь налаживается или же идет под откос?

Прошло три месяца с того момента, как я очнулась в комнате населенной солнечными зайчиками. Все это время со мной работали лучшие лекари и маги. Мои шрамы исчезли, моя память постепенно засыпалась песком времени. Я уже не просыпалась среди ночи от ужасных снов, мучаясь удушьем и страхом. Скользкий от пота Оскар уже не скалился злобно острым рядом мелких, хищных зубов. Великолепная Лорес не хохотала размахивая острым ножом, а Патрисия оседлав черную кошку таяла неясной дымкой где-то там в стороне.

Патрисия... Она растаяла не только в моих снах. Девушка, которой я отдала свою вторую сущность, исчезла из моей жизни и наяву. Вслед за ней исчез из моей жизни и Арчибальд Баффа. Я старалась не вспоминать о нем. Старалась... Но все эти три месяца, только и делала, что вела с ним мысленную беседу, задавала вопросы, и конечно же не получала на них ответы. Злилась на его трусость, на то, что исчез без всяких объяснений, без всяких оправданий

Жизнь в доме деда, все больше напоминала бурную реку. Кипучая, обновленная энергия мистера Шенли требовала выхода. В доме прибавилось слуг. Они с утра до вечера усердными муравьями сновали туда-сюда. Заносили новую мебель, мыли окна, стелили ковры, развешивали по стенам картины самых модных, современных художников. В доме все время были гости. Кто-то приезжал засвидетельствовать свое почтение воскресшему Старому Пауку, кто-то раболепно предлагал свои услуги, кого-то и вовсе не пускали даже на порог. Дед приезжал, часто надолго уезжал, его всегда сопровождал отстраненно-сосредоточенный Филипп. Меня мужчина упорно не замечал, а если мы нечаянно сталкивались с ним среди этой кутерьмы, он скользил мимо меня, словно холодная волна, оставляя за собой слабый аромат дорогого табака и мяты.