Научу тебя плохому (СИ) - Победа Виктория Страница 22

— Пп…повседневными? — я уже не просто красная — пунцовая.

— Ну да, — смеется, — смотрела фильм «Голая правда»? Старый он, можно сказать древний.

— Нет.

— Нет? Там у героини были вибро-трусы, не смотри на меня так, я серьезно.

— Что, и такие бывают?

— Бывают, — кивает, — но по отзывам не фонтан, поэтому у нас их нет. Есть игрушки поинтереснее. Вагинальные шарики, например, правда, изначально у них была иная функция.

— И что…что с ними делают?

— Как что? Вставляют во влагалище и получают удовольствие, естественно. В любое время, в любом месте.

— И что, вот так просто…

— Что?

— Ну это странно, — пожимаю плечами и отдаю ему коробку со странной формы фигурой на картинке.

— Странно, что люди хотя получить удовольствие даже в самых неожиданных местах? — его голос становится хриплым, вкрадчивым. — В этом нет ничего странного, Еся, это охренеть как приятно, — шепчет рядом с ухом.

— Ты так говоришь, как будто сам пробовал.

— Секс?

— Игрушки.

— Было дело, — хмыкает, — я вообще люблю экспериментировать.

Боже, божечки, зачем я вообще продолжаю? Ну сделала бы вид, что ничего не происходит, слушала бы молча.

— Но у тебя же нет…

— Нет чего? — он прекрасно все понимает, издевается просто.

— Ну ты парень!

— И? Разве я сказал, что пробовал на себе?

— Ты, кажется, собирался показать мне ассортимент, — напоминаю, а он только ухмыляется. Гад.

— Все не покажу, слишком много, все равно не запомнишь, к тому же ты все еще болеешь.

— Но…

— Все, Еся, я и так пошел на уступки.

— Ладно.

— Так, что у нас тут, о… а здесь у нас стимуляторы клитора, полезная штучка, хочешь все же подарю? — продолжает подшучивать.

— Не надо мне ничего дарить! — восклицаю, не сдержавшись, а он, гад такой, смеяться начинает. А потом возвращает коробку на место, и резко меня к себе притягивает.

— В общем-то правильная позиция, малыш, — касается губами моего виска, да что ж такое, — игрушки — это хорошо, но хороший секс с живым мужчиной ничего не заменит.

Я в ужасе смотрю на этого засранца. На странного, до ужаса странного парня, чье настроение меняется со скоростью звука. Это он… это он что же меня сейчас соблазнить пытается? Или просто дразнит? А как же «ты не подходишь»? Собственно, продолжить анализировать сложившуюся, весьма пикантную ситуацию, мне не удается, потому что со стороны раздается отчетливое «кхмм».

Резко вырвавшись из объятий Марка, я отскакиваю от него, словно от прокаженного и перевожу взгляд на источник звука, стоящий у входа. Опираясь на косяк, на меня взирает незнакомый парень.

— Это чем вы тут занимаетесь и что за прекрасное создание? — произносит улыбаясь, с меня взгляда не сводит.

— Темыч, — я подскакиваю на месте от совершено бешеного рева Марка, — а ну свалил нахер отсюда.

— Да ладно, че ты орешь, как потерпевший, — этот самый Темыч начинает смеяться в голос.

А мне становится страшно, нет, не за себя, а за парня этого, потому что Марк, волком на него смотрящий, явно веселья молодого человека не разделяет.

— Тем, до греха не доводи, а.

— Перестань, ща пар из ушей пойдет, — Темыч, вопреки предупреждениям Марка, не уходит, наоборот, натянув улыбку до ушей, двигается в нашу сторону.

И как только оказывается возле меня, хватает мою руку, так резко и неожиданно, что я даже отреагировать никак не успеваю. Моя маленькая ладонь оказывается и в огромной лапе Темыча. Подмигнув мне, парень демонстративно наклоняется и целует тыльную сторону ладони.

— Будем знакомы, я Артем, а вы?

Он симпатичный. Высокий такой, широкоплечий. Волосы у него светлые, пшеничного оттенка, густые. Челка длинная небрежно спадает на лоб, но глаза не прикрывает. Глаза у него, кстати, большие, ярко голубые. Скулы четко выраженные, острые, почти такие же, как у Марка. И улыбка красивая, располагающая.

Однако, несмотря на все перечисленные плюсы парня, мне совершенно не нравятся его прикосновения, а потому я практически сразу вырываю свою ладонь и, убрав руку за спину, непроизвольно прижимаюсь к Марку, успевшему оказаться в непосредственной близости от меня. Жмусь к нему, словно в поисках защиты, но смотреть продолжаю на Темыча. Парень улыбается и улыбка только шире становится, а во взгляде какая-то странная задоринка появляется.

Нет, от Темыча не веет опасностью, и наверняка он неплохой человек, во всяком случае мне так кажется. Но я не хочу, чтобы он меня трогал. Мне это не нравится. Мне вообще не нравится, когда меня трогают, сразу хочется стереть с себя эти прикосновения и хорошенько помыться.

У меня такая реакция не конкретно на Темыча, точнее не только на него, она у меня в принципе такая, и оттого страннее то, что на Марка ее нет, просто нет. Он меня пугает, конечно, до чертиков, и вообще он непонятный, странный, непредсказуемый. Но от его прикосновений не хочется отмыться, они мне не неприятны, не противны.

— Ну так как вас величать, прекрасное создание? — продолжает Темыч.

— Ее зовут Есения, — вместо меня отвечает Марк, — и сейчас Есения возьмет у меня ключи и пойдет в машину.

— Но мы же еще не закончили, — произношу тихо.

— Закончили! — рявкает Марк, да так, что у меня пропадает всякое желание с ним спорить.

Я на полном автопилоте беру протянутые мне ключи и, схватив свои вещи, вылетаю из помещения, оставляя этих двоих разбираться без меня. Не имея ни малейшего желания выяснять причины внезапного бешенства Марка, я натягиваю на себя пальто, и выхожу на улицу. Вдыхаю холодный зимний воздух, жмурюсь от порыва ледяного ветра, бьющего в лицо.

Немного постояв, иду к машине.

Забираюсь в салон, захлопываю за собой дверь и вздрагиваю от резкого перепада температуры. А потом лезу в карман за телефоном. Просто проверить. Открываю чат и чувствую, как по телу разливается разочарование. Тишина.

Первым делом я порываюсь написать еще одно сообщение, но набрав текст, тут же его стираю. А потом еще раз, и еще. И так до тех пор, пока меня от занятия моего не отвлекает внезапно раздавшийся щелчок. На водительском сидении появляется Марк. Окидывает меня взглядом, останавливает его на телефоне у меня в руках.

— Не отвечает? — спрашивает, в привычной надменной манере.

А я молчу, я не обязана отвечать на провокации. Просто убираю телефон в карман и отворачиваюсь к окну.

— Молчишь? Ладно. Я тут подумал, здесь ты работать не будешь, — заявляет, выезжая на дорогу.

— Это почему? — резко поворачиваюсь в его сторону.

— Потому что я так сказал.

— Ты, ты не можешь так поступить, ты обещал, что возьмешь меня!

Я настолько поражена его словами и изменившимися в одно мгновение планами, что не сразу понимаю, насколько двусмысленно звучит моя фраза.

— Ну если ты этого хочешь, то могу и взять, — он продолжает смотреть на дорогу, даже глазом не моргнув.

— Ты обещал взять меня на работу, — повторяю спокойно.

— Тебе незачем работать. Чем тебя не устраивает предложенный мной вариант? Живешь, убираешь, готовишь, чем тебе не работа?

— Я не хочу, мне нужны деньги.

— Я могу тебе платить.

— И с какой это радости? А главное, взамен на что? — я начинаю распыляться, совершенно позабыв об осторожности. Потому что бесит. Я уже, можно сказать, смирилась с тем, что работать мне придется с весьма специфическими вещами, а тут на тебе, потому что он так сказал!

Нет, он, конечно, имеет право передумать, и даже из машины меня сейчас вышвырнуть тоже имеет право, но ведь никто его за язык не тянул. Сам предложил, пусть и преследуя определенную цель.

— Еся!

— Я не буду жить у тебя за твой счет, я соберу вещи сегодня же, — отворачиваюсь к окну.

— Да чтоб тебя, ну что за капризы бабские?

— Это не капризы, и я не выделываюсь, у меня есть определенные планы на будущее, я хочу собрать деньги и уехать, далеко уехать, понимаешь? И зарабатывать я хочу честно, не боясь того, что завтра…