Оливия Дарнелл - Волшебство любви Страница 22

Она решительно щелкнула выключателем, и яркий свет залил большую комнату. Когда Энн подошла к креслу, ее внимание привлекла пепельница, доверху заполненная окурками. Это означало, что Брайан просидел здесь, у окна, несколько часов. Неужели ждал ее? Энн почти вприпрыжку добежала до своей комнаты и с разбегу прыгнула на кровать. Сумка с копиями документов и вырезками из газет, которые Энн хотела показать Брайану, была небрежно отброшена и забыта. Энн волновало другое: сидел Брайан, ожидая ее приезда, или просто наслаждался вечерней прохладой у открытого окна? И это было сейчас важнее, чем все преступные замыслы Бентонов вместе взятые.

Глава 14

Утром Брайан заявил, что будет весь день заниматься делами, и Энн пошла к морю. Она начала привыкать к этим местам, к шуму и запаху моря, к крику чаек и к огромным причудливым камням, разбросанным повсюду. Ей нравилось бродить по берегу и наблюдать за морем, переменчивым, похожим на огромное живое существо — то ласковое, то злое. Но сегодня Энн было не до наблюдений, она пыталась проанализировать вчерашний вечер.

Даже если допустить, что Брайан ждал меня что, конечно, просто великолепно, — то почему он так злился? Я приехала не так уж поздно Неужели он придал какое-то значение сообщению миссис Фарра? Стоп! Сердце Энн усиленно забилось. Мелькнувшая в это мгновение догадка была столь очевидна и столь прекрасна, что Энн боялась поверить.

Брайан ревновал! Да-да, он ревновал меня к Майклу! Энн подпрыгнула от радости, споткнулась о какую-то корягу и шлепнулась. Песок был влажным, сидеть было холодно, но девушка ничего не замечала, с наслаждением перебирая в памяти вчерашнюю сцену. Значит, вас это задевает, мистер Кестелл! Что ж, будем действовать в том же духе!

Энн поднялась, отряхнула песок и широким, бодрым шагом двинулась к видневшимся вдали развалинам старинной башни. Настроена она была воинственно. Встреться ей сейчас Брайан, он получил бы такое количество положительной информации о Майкле Беркли, что последний был бы изрядно удивлен и узнал бы о себе много нового.

У подножия башни Энн остановилась и посмотрела на сверкающую тысячами золотых бликов воду. Какой великолепный вид и какой изумительный день, а воздух! Она с наслаждением вдохнула горьковатый запах водорослей и йода Как он мог ей раньше не нравиться? Чудесный, бодрящий запах! Внимание Энн привлек валун, похожий на гигантский каменный трон. Она положила ладони на «сиденье» Нагретая солнцем гладкая поверхность приятно ласкала кожу.

— Нравится? — раздался рядом старческий голос.

Энн оглянулась и увидела старую Мэб. Она сейчас была без шляпы и длинные седые волосы свободно развевались на ветру.

— Здравствуйте, мисс, мисс… — Энн замялась, поскольку не запомнила фамилию, которую ей называл Брайан.

— Никаких «мисс»! — сурово оборвала ее старушка и так грозно сдвинула седые брови, что Энн не выдержала и рассмеялась.

— Прошу вас, Мэб. — Она отошла от камня. Мэб с легкостью забралась на высокое сиденье и указала на место рядом с собой.

— Садись!

Энн подчинилась.

— Так тебе здесь нравится, — полувопросительно, полуутвердительно проговорила Мэб.

— Очень, — совершенно откровенно призналась Энн.

— Это хорошо, — задумчиво проронила Мэб и, подмигнув, неожиданно спросила:

— А ты не боишься меня?

— Ну что вы, конечно нет!

— Правильно, меня тебе нечего бояться, а вот их, — она указала длинным корявым пальцем на башню, — бойся!

— Кого их? — удивленно переспросила Энн.

— Их, — уклончиво ответила Мэб, не желая, видимо, давать четких определений, — и никогда не ходи сюда одна!

Старушка все-таки немного тронулась умом, подумала Энн и попыталась осторожно слезть с каменного сиденья, но Мэб, накрыв ее ладонь своей коричневой, морщинистой рукой, остановила девушку.

— Сиди и слушай! Это древняя башня Рианнон. Она стояла здесь с незапамятных времен и принадлежала роду Улф. Отсюда они нападали на проходящие мимо корабли и грабили их. Ночью в башне зажигался огонь, и бедные моряки, приняв ее за маяк, летели на свет, как мотыльки на огонь лампы. Мужчин убивали всех до единого. А с женщинами поступали так, что и говорить противно. Злой род, злой! — Мэб в негодовании потрясла кулачками. — Рианнон Улф вышла замуж за одного из Бентонов и принесла в их семью проклятие своего рода, которым их проклял Великий Бран.

— Мэб, извини, пожалуйста, — Энн решила воспользоваться возможностью получить информацию от знающего человека, — но не могла бы ты рассказать мне про это проклятие потом, а сейчас рассказать про проклятие первых жен Кестеллов? — Последние слова Энн почему-то произнесла шепотом.

Мэб небрежно махнула рукой.

— Какое это проклятие?! Вот проклятие Бентонов — это проклятие!

— Мэб, милая, при чем здесь Бентоны? Ты же понимаешь, что именно меня интересует.

— Так я тебе про это рассказываю! — Мэб возмущенно посмотрела на девушку и неожиданно запела пронзительным, дрожащим голосом:

— Здесь кровью все обагрено, ступени, стены, окна — все…

Энн непроизвольно подобрала ноги, а Мэб продолжала петь:

— Каменья кровью истекают и к мести праведной взывают! Но Брана мощная рука вас, негодяи, все ж нашла! — Она перевела дух и пояснила:

— Однажды они напали на корабль Брана и нашли свою погибель! Но их башня стоит и тебе, первая миссис Кестелл, вход туда закрыт, помни — это твоя стеклянная башня!

— Что такое «стеклянная башня»? — устало спросила Энн. Ее прекрасное настроение от всех этих зловещих рассказов испортилось, и ей захотелось поскорее вернуться в Эйвонкасл.

— Сама прочтешь в книжках, если захочешь, главное — запомни, что тебе сюда вход закрыт! — Мэб сползла с камня и встала перед входом в башню, словно хотела заслонить его своим тщедушным телом.

— Хорошо. — Энн согласно кивнула, но в то же время ей, как в сказке о Синей Бороде, страшно захотелось заглянуть в башню. — А не одной, с кем-нибудь, мне можно зайти посмотреть?

— Лучше не надо, злой род, очень злой! Одно имечко Рианнон чего стоит!

— Кто такая Рианнон? — скорее из желания соблюсти приличия поинтересовалась Энн.

— Жена Пуйла, владыки того, — Мэб ткнула пальцем куда-то в землю, подземного мира. У вас, христиан, его называют адом, а они давали это имя своим дочерям.

— А ты разве язычница, Мэб? — изумилась девушка.

— Называй как хочешь, меня по-всякому называют, — недовольно пробормотала старушка, — только делай, как тебе говорят. — Она потянулась к висящему у нее на поясе большому холщовому мешку и начала копошиться в нем. — Ты ведь любишь его?