Маленький отель на Санторини - Юлия Валерьевна Набокова Страница 23

Мой первый рассвет на Санторини! Не могу же я его проспать!

На улице зябко, солнце еще не успело согреть воздух теплым дыханием. Сбегав в спальню, я быстро натягиваю на себя джинсы и футболку, беру из шкафа плед, заворачиваюсь в него и выхожу наружу. Плед теплый, как объятия бабушки, и пахнет чем-то домашним и приятным – то ли медом, то ли травами. Я сажусь в плетеное кресло, подтягиваю под себя ноги и глазею на небо.

Новорожденное южное утро такое спокойное и безмятежное, что и меня охватывают покой и нега. В рассветном небе носятся ласточки, вокруг так тихо, словно на острове нет никого, кроме меня. Ни шума машин, ни голосов. Только птичий щебет и шепот моря. Как будто я в раю.

Я вспоминаю свой сон, в котором видела бабушку Афину. Должно быть, она точно в раю. Ведь она выглядела такой счастливой, спокойной, такой светлой – в белых одеждах и с умиротворенной улыбкой на лице. А в ее карих, как у меня самой, глазах светилась любовь. И еще грусть оттого, что мы не встретились в этой жизни.

Этот сон – как послание из другого мира. Бабушка приснилась мне, потому что я приехала на Санторини и провела ночь в ее доме. Если вчера, в темноте, я и пугалась призраков, то теперь точно знаю, что не потревожила покой мертвых хозяев, а оказалась там, где и должна была. Дома.

«Добро пожаловать домой, девочка моя», – ласково сказала мне во сне бабушка Афина.

А я сразу ее поняла. Если бы мы встретились, пока она была жива, мне бы понадобился переводчик с греческого. Но во сне языкового барьера между нами не было. Жаль, что мне не удалось поговорить с бабушкой подольше. Хотя сон рассказал мне о многом.

Я увидела отель таким опрятным и аккуратным, каким он был при жизни бабушки и каким я видела его только на фото. А во сне я как будто перенеслась в его лучшие времена, когда он процветал. Бабушка Афина считала отель своим домом. И нетрудно догадаться, чего она ждет от меня – своей внучки. Судьба отеля теперь целиком в моих руках, и мне решать, каким он будет.

Солнце поднимается выше над островом, и я окончательно просыпаюсь и возвращаюсь в дом. При солнечном свете маленькая гостиная при входе производит совсем другое впечатление, чем вчера. Светлая и уютная, с круглым столом посередине, она как будто ждет гостей. В отличие от отеля, она не выглядит заброшенной, и в ней чувствуется живое присутствие хозяев – как будто они отлучились на минутку и вот-вот вернутся.

Я подхожу к темному комоду у стены, на котором стоят рамки с фотографиями. А вот и моя греческая семья. Молодая красивая бабушка Афина в свадебном платье, рядом с ней счастливый симпатичный жених в мешковатом черном костюме – мой дедушка. А вот и мой отец – сначала маленький мальчик на коленях у мамы. Потом – смеющийся черноволосый парень лет семнадцати, сидящий на опрокинутой лодке на морском берегу и весело смотрящий в камеру. На последней, более поздней фотографии Костасу лет сорок, он стоит на террасе семейного отеля в обнимку с постаревшими родителями.

Так вот ты какой, папа…

Костас был красивым, знойным брюнетом, похожим на итальянского киноактера. Неудивительно, что моя мама на него запала. Узнать бы еще, где они встретились, как долго длились их отношения, почему расстались. У мамы теперь не спросишь, но я надеюсь найти ответы на острове. Может, Костас рассказывал кому-то из друзей о своей русской возлюбленной?

Я подношу его фотографию ближе, чтобы отыскать общие черты. Но мое сходство с бабушкой Афиной просматривается более явно. Аккуратно поставив фотографию на место, я еще раз обхожу гостиную. По ее краям находятся две двери. Вчера я не успела заглянуть за них, а сейчас с любопытством исследую их.

За первой дверью обнаруживается небольшая чистенькая кухня с электрической плитой. В шкафчике есть посуда, кофейная турка и початая пачка арабики. Ура! Смогу сварить себе кофе к пирожкам! Но пока слишком рано для завтрака, и я продолжаю осмотр дома. За второй дверью оказывается рабочий кабинет – старомодный письменный стол из темного дерева, такой же старый книжный шкаф с книгами на греческом. Я вытаскиваю наугад одну из них, листаю и ставлю на место. Выдвигаю верхний ящик стола и нахожу кипу каких-то счетов. Вероятно, это бабушкин офис, где она вела дела отеля. Чтобы прочесть эти бумаги, мне придется выучить греческий язык. Но пока у меня есть более насущные проблемы. В первую очередь – судьба отеля. Смогу ли я восстановить его в том виде, в каком он работал при бабушке? Сколько средств на это потребуется? Этот вопрос я собираюсь задать Ирине сегодня днем.

А пока я решаю прогуляться по утренней Ие. Заперев дом на ключ, поднимаюсь наверх и выхожу на абсолютно пустую улочку. Веранда таверны напротив пуста – Яннис и его родные еще спят. Сначала я направляюсь дальше по улице, к ветряной мельнице, чтобы ее рассмотреть. Потом возвращаюсь обратно к отелю и иду уже знакомой дорогой над морем, вымощенной белым мрамором. Даже сейчас, когда никого нет, дорожка выглядит узкой – в ширину она всего от полутора до трех метров, и днем здесь снова будет не протолкнуться. А пока я наслаждаюсь одиночеством и тишиной и могу без суеты рассмотреть все по пути.

Ни один домик Ии не похож на другой. Построенные в одном стиле, они отличаются размерами, формами и цветом. Преобладает белый для стен – визитная карточка острова, а двери и окна обычно красят в синий или красно-коричневый. Но кое-где попадаются дома других цветов – желтого, бежевого, розового, небесно-голубого. На общем белом фоне они бросаются в глаза и привлекают внимание, как цветные бутоны в белом букете. Никаких номеров на домах и названий улицы нет, что меня удивляет.

Я прохожу мимо таверны, которая выглядит попроще, тем у Янниса. Простые оштукатуренные стены, синие ставни и двери. Открытая терраса всего на шесть столиков. Зато на стене краской написано, что таверна работает с 1956 года. Интересно, бывали ли здесь мои бабушка с дедом? Может, сюда они приходили на свидания еще до свадьбы? А