Татьяна Алюшина - Свидание вслепую Страница 24

Зинаида промолчала. А что говорить?

«Просто жизнь?»

А что она про такую жизнь знает?

Одно – когда муж, с которым постоянно вместе, в отпуск один рванул, и ему ажо припекло, как левого сексу хочется, это один расклад, а то, о чем рассказывает Захар – со-о-овсем другая песня. Когда мужик по полгода, а то и больше – без жены, пусть и горячо любимой? Многие ли мужчины способны справляться с такой вынужденной аскезой? А бог их знает!

Она усмехнулась своим мыслям.

– Ты что, смеешься? – спросил из темноты Захар.

– Представила единственное верное радикальное средство мужской верности, – призналась Зина.

– На судьбу евнуха намекаешь? Ай-яй-яй, Зинаида! – попенял Захар Игнатьевич. – А средство для женской верности тогда какое?

– А никакого! Любовь до гроба!

– Осторожней с определениями, Зинаида Геннадьевна, у некоторых неверных жен этот временной промежуток – от любви до гроба – бывает весьма коротким!

– Что-то там Шекспир намудрил, не иначе! – посетовала Зинаида. – А что это ты про женскую неверность – к слову али как?

– Да нет, не «али». До этого не дошло, правда.

Он, разумеется, все понимал: и каково Иринке ждать его месяцами, заново привыкать к его присутствию в доме, в постели, в жизни, пусть на пару недель, месяц, редко – пару месяцев. И Никитке – заново каждый раз с отцом знакомиться…

И каково это для женского здоровья – по столько времени жить без секса и тащить на себе решения проблем семейных, житейских, бытовых. Понимать-то он понимал – только изменить ничего не мог!

Только-только работа, зарплата и карьера начали свое становление…

Тут хоть сальто-мортале сделай, хоть наизнанку вывернись – ничего не изменишь.

Да и зачем? Это его работа – трудная, капризная, тяжеленная, но единственно любимая, то, что он умел делать по-настоящему классно, профессионально.

Да о чем вообще разговор?!

А о жизни – обычной, разновидности банальной, подкласса бытовой.

Каж-до-днев-ной!

И в этой самой каждодневно-бытовой жизни влюбился в Иринку коммерческий директор ее фирмы. Опаньки!

И не в примитивном смысле – мол, хочу, хочу именно эту красотулю, а в самом что ни на есть прямом, высшем – полюбил!

И было в кого влюбляться, если честно.

Иринка – умница, мудрая глубинной родовой женской мудростью, веселая, с великолепным чувством юмора, симпатичная, даже красивая. Высокая, стройная, точеная фигурка, офигенные ножки, грудь – плюс терпение и трудолюбие. Очень интересная, сексуально привлекательная. И контрольным выстрелом в голову – неприступная!

И мужик так влюбился – понесло его вразнос!

Первым делом развелся с женой. Хорошо, хоть у них детей не было, не пострадали. Вторым делом – пригласил Ирину в ресторан и объявил без расшаркиваний:

– Ирина, я тебя люблю и хочу на тебе жениться!

Ирка что-то в этом роде подозревала – сделала выводы из его участившихся наездов в магазины, которыми она заведовала, преувеличенного внимания, выказываемого ей начальником на корпоративных вечеринках и вне их, и по презентованному на день рождения дорогущему букету цветов. Она подозревала, что он влюблен, но не до такой же степени!

– Вообще-то, я замужем, – только и смогла ответить она.

– Я знаю. Но я – лучше, чем ваш муж. Потому что я рядом, а он неизвестно где.

И вот тут мужик зрил в корень!

Он стал ухаживать. Красиво, настойчиво, но без хамства и нажима. Цветы, приглашения в театр и кино, от которых Иринка отказывалась каждый раз, мелкие и разнообразные знаки внимания. Кто-то в офисе проговорился невзначай, что у Ирины Михайловны сломалась стиральная машина и она взяла отгул, чтобы дождаться ремонтников. Он услышал – тут же купил новую машинку, привез, а подоспевшие для ремонта мастера ее и установили.

То одна из продавщиц доложила, что у Ирины Михайловны серьезно заболела мама и нужна срочная операция, а на такие операции – очередь в полгода или надо денег много заплатить. Он в течение двух дней решил эту проблему и пришел в больницу, подгадав к Ирининому посещению, с цветами, дефицитными лекарствами, соками и фруктами.

То подвезет ее с ребенком домой, то в легкую решит любую бытовую проблему, то устроит Ирине повышение по службе и по зарплате. Окучивал, одним словом.

А много ли надо женщине, забывшей, что такое мужское внимание и ухаживание?

Когда Захар вернулся в дом родной, его ждал откровенный ночной разговор на кухне. Иринка без утайки, подробно выложила ему и про ухаживания, и про предложения руки и сердца, и новую стиральную машинку продемонстрировала.

– Ты с ним спишь? – задал самый главный для любого мужика вопрос Захар.

– Нет! Нет, Захар, нет. Честно! А еще честнее: не знаю, что делать!

– Ну, давай разбираться! – предложил Захар, которого отпустило немного.

Иринка долгим, внимательным взглядом посмотрела на него, кивнула, что-то там для себя рассмотрев в его лице, и быстро организовала богатый закусочный стол. Картошечка вареная, соленья-маренья деда Захария, рыбка красненькая, селедочка с лучком, отбивные и литровая бутылка водки – для разговора, и поставила на стол пепельницу для двух некурящих.

Разговор предстоял непростой.

Выпили по первой стопочке молча, чокнувшись, поцеловавшись по-родному за благополучное возвращение Захара.

– Ирка, – облегчил ей задачу Захар, – я ведь понимаю, искренне понимаю – ты красивая, молодая, сексапильная, умница, а постоянно одна. Я все понимаю. Ты сама-то к нему что чувствуешь?

– А кто его знает! – не скрывала маету и сумятицу чувств Ирина. – Странно все!

– Давай-ка еще по одной, для легкости разговору! – предложил Захар.

– Давай! – согласилась она. – Может, действительно разговор смажет!

Выпили, закусили, и Иринку прорвало:

– Ты, Захар, – мне родной, самый родной человек! Но я не ассоциирую тебя с… – Она задумалась, подбирая точное определение, – ролью мужа, наверное. Нет, не так. Как мужа я тебя, само собой, воспринимаю, но не как плечо, защиту рядом, стену! Скорее, как любовника, которого любишь-любишь, но принадлежит он не тебе, другой, а ты миришься с таким раскладом и принимаешь как неизбежное. Конечно, ты – основной добытчик и кормилец в семье, и муж, и отец любимый, но глава семьи и опора ты номинальная. Нет, не так… Ты и глава, и опора, и кормилец, бесспорно, но… Вот случаются ситуации, когда просто необходимо мужское слово, решение и утешение, а тебя нет. Ну, по телефону это не обсуждается, это должно решаться внутри ситуации, здесь, понимаешь? Я не хочу тебя обвинять, ни в коем случае! Я пытаюсь разобраться в себе, в мыслях своих и чувствах. А ты мне помоги!

– Я помогу, Ир, ты только не нервничай так, я помогу! Давай еще хлопнем!