Папа для Мышонка (СИ) - Яблонская Альбина Страница 24

Я гладил ее похолодевшие ладони. Надеялся загладить вину за эти слезы. Видимо, копнул излишне грубо, глубоко. Отвык от неформального общения. Так не хотелось ее ранить, но сделал больно. Винил себя, корил за колкость слов. И хотел вернуться во времени хоть на пару минут назад, чтобы не видеть этих слез. Не видеть, как она расстроена из-за меня. И плачет, сидя за столиком в хорошем ресторане.

— Прости, мне надо подышать, — сказала она и поднялась со стула. — Где тут есть балкон или вроде того? Мне надо выйти и глотнуть немного воздуха.

Я показал рукой в том направлении, где была терраса. И Лилия спешным шагом застучала каблучками. Затем хлопнула дверью. Оставив меня в одиночестве.

Черт. Как же я себя ругал за те слова. Ну зачем я прикопался к человеку? Зачем? Неужели нельзя было без этих серьезных тем? Просто расслабиться и провести пару часиков как люди. Она ведь заслужила нормальных условий. Она не загнанная лошадь, не животное. Она молодая симпатичная женщина в расцвете сил. В меру зрелая, с жизненным опытом и милым ребенком, которому так нужен отец. Ее Мышонку нужен папа. И я мог бы заменить ей родного отца. Стать этим самым папой. Это и есть отношения серьезных взрослых людей, которые точно знают, чего хотят от жизни.

Поэтому спустя минуту ожиданий я сдернул с воротника накрахмаленную салфетку и покинул столик. Сидеть и ждать ее, слушая музыку, было мучительно больно. Довел бедную девушку до слез и отпустил на балкон. Еще не хватало, чтобы ей в голову полезли дурные мысли на ровном месте. Откуда мне знать, что она носит в душе? Может, все настолько плохо, что она и рассказать мне не может…

— Лиля? — Я вышел на террасу и увидел ее в дальнем углу, смотрящей куда-то вниз. Облокотившись на перила, Лилия ушла в себя и стояла молча. Только изредка вытирая слезы. Что ж. Я ее обидел. Не знаю, чем именно. Вроде и не говорил ничего плохого. Не обижал осознанно. Но… Если девушка плачет после твоих слов — нужно извиниться. — Прости меня, пожалуйста.

Она посмотрела на меня. Глаза покраснели от слез. Щеки тоже были раздражены соленой водой. Тушь немного потекла. Надо бы вытереть. А еще лучше — умыть лицо.

— За что? — пожала она плечами. — За что ты просишь у меня прощения?

— За то, что расстроил тебя. — Я говорил и подходил все ближе и ближе. И ближе. Не хотел ее спугнуть. Чтобы она не искала инстинктивно выхода из моей компании. Сейчас она сама может не понимать, почему на меня злится. — Извини, что так вышло. Я был резок в речах. Это было грубо.

— Тебе незачем извиняться. Ты ничего плохого не сделал. Все было хорошо. Ты ничего не сказал такого… Все нормально.

— Тогда почему ты плачешь? Здесь. Одна. На балконе.

Я подошел вплотную и взял ее за руки, чтобы больше не отпускать. Что бы она ни говорила. И что бы ни делала. Теперь не отпущу. Не понравились мои слова — начнем сначала. Что мне стоит завести еще один разговор с плачущей на террасе девушкой?

— Дело не в тебе, а во мне, Богдан.

— Ну так расскажи, что же не так. Раз дело в тебе.

— Ты все правильно говоришь. На самом деле. Это я неверно реагирую. — Она стояла передо мной и смотрела в глаза своими изумрудами. Солнце мягко садилось над городом, лаская наши лица теплым закатом лета. — Это я должна просить прощения… Извини. Прости, что я расплакалась. Я это не специально. Просто так получилось. Оно само так вышло. Не хотела сидеть за столом и реветь как дура. Чтобы люди решили, будто ты меня чем-то расстроил. Ведь ты меня не для этого сюда пригласил. Не так ли?

Я гладил ее по щеке обратной стороной ладони. Стирал остатки слез. Подсушивал кожу. Не хотел, чтобы она плакала. Хотел, чтобы Лиля знала — я рядом. Я поддержу. Она может на меня опереться. Ей не нужно убегать от шанса все исправить.

— А для чего я тебя пригласил в ресторан? На самом деле…

Этот вопрос завис между нами в теплом воздухе. Он звучал едва уловимым шумом ветерка. Едва заметным шелестом листвы на высоких кленах. Он звучал ее дыханием. Стучал ее взволнованным сердцем под моими руками. Эти слова заставляли наши губы наливаться кровью и сближаться все больше с каждой секундой. Я смотрел на ее губы, она — на мои. И так продолжалось около минуты. Пока я наконец не сделал последний шаг. И не поцеловал ее. Прижав к себе на расстояние влюбленных.

Вкус алых губ вперемешку с жаром искры между нами. Все это было спонтанно, не по плану. Непродуманно. Случайно. И уж точно я себе не представлял, что доведу ее до слез, а затем поцелую. Чувствуя терпкость соли на языке. Но оно того стоило. Однозначно стоило. Мы стояли одни на террасе. На двадцатом этаже. И целовались. Обнимая друг друга цепкими пальцами. Чтобы миг не упорхнул, не убежал. И никто из нас не передумал.

Так заканчивались слезы. Начиналась близость мужчины и женщины. Так заканчивалось одиночество и боль. Начинался путь к нашему общему проекту. Который станет не только интересным занятием для обоих. Но и скрепит наш союз отличным сочетанием характеров. Ведь она подходит мне, а я подхожу ей. Чем не начало романтической истории двух зрелых людей?

12

Лилия

Мы поцеловались.

Это было так неожиданно и в то же время желанно. Я грезила этим моментом — и вот он наступил. Богдан прижал меня к себе и поцеловал прямо в губы. Так сладко и остро. Как будто огонь разгорелся внутри. И он сжигал все записи о прошлом подобно зажигалке под кипой бумажных листов. Все вспыхнуло в одно мгновенье и сгорело в том поцелуе на террасе. Мы стояли на фоне красного заката и бесстыже целовались на виду у города. Не знаю, видел ли нас кто-то. Обратил ли внимание на влюбленную парочку снаружи ресторана. Но это было чудесно. Было волшебно. Было неземным наслаждением после развода и поиска новой отправной точки под названием "жизнь после тридцати".

Я расплакалась вовсе не потому, что Богдан меня чем-то обидел. Нет. Ничего такого. Все было с точностью до наоборот. Он меня поразил своей искренностью. Я такого не ожидала, не была к подобному готова. Обычно люди не ведут себя так. Хотя и ты все понимаешь, и окружение. Но обычно принято играть в игру, лукавить, лицемерить и многое держать в себе.

А в итоге он абсолютно прав — я не умею быть счастливой. Не могу себе позволить это сделать. И поэтому ищу причины сохранить дистанцию, барьер между нами. Между собой и своим счастливым будущим. Ведь вот оно — протяни просто руку и пощупай его, погладь. Подари ему улыбку и позволь поцеловать себя. А если пройдешь этот путь до конца, то сможешь научиться и сама это делать — целовать его, не стесняясь собственных желаний.

В общем, я перестала плакать. Вытерла слезы. Но слегка размазала помаду. Конечно, это было приятным явлением. Было волнительно чувствовать себя объектом желания мужчины. И все же пришлось умыть лицо в уборной. Привести себя в порядок и пообещать своему отражению больше не реветь. Не надо отпугивать счастье красным носом и вообще опухшим лицом. Все хорошо. Все прекрасно. Все просто отлично. И поэтому я разрешу себе быть счастливой. А Кирилл и все невзгоды — они уже в прошлом. Я готова начать все сначала. Только на этот раз — уже с правильным человеком. Который готов меня любить, готов любить Мышонка. И который воспринимает меня такой, какая есть. А не пытается меня изменить, перевоспитать.

Богдан просто посмеялся, когда я заявила, что он меня плохо знает и может еще пожалеть, что завязал отношения с такой чудачкой. Он сказал, что… Сказал, что хочет узнать мои чудачества поближе. И если они мне нравятся, то он примет их такими, какими они есть. Моими. И чудными. Это было забавно. Это было правда очень мило и по-взрослому. Я влюблялась в него все больше и больше, отрываясь от земли. А он как будто поднимал меня на руки и нес над холодным снегом — согревал своими сильными и теплыми руками. Нес навстречу счастливой семейной жизни, о которой можно только мечтать.

— Тебе понравилось? — спросил он по дороге домой. Сидя за рулем. Едва подняв уголки рта. Ему наш ужин, видимо, понравился. Это чувствовалось. Понравился он и мне. Еще как.