Даниэла Стил - Выкуп Страница 24

– Это сделал он? – спросил Уилл и долго смотрел на снимок.

Глаза Карлтона Уотерса возымели на него то же гипнотизирующее воздействие. Потом он возвратил фотографию Теду и покачал головой. Никто из них никогда не видел Карлтона Уотерса, а это было уже кое-что. Это не подтверждало полностью невиновность Уотерса, но существенно уменьшало вероятность его вины.

– Мы проверяем возможности. Пока не удалось установить никакой его связи с происшествием. Ты его никогда не видел, Уилл?

– Нет, не видел, – покачал головой мальчик. – Еще кого-нибудь подозреваете? – Уиллу Тед понравился, и он с удовольствием с ним разговаривал. С ним было легко и просто общаться. Тед имел особый подход к детям.

– Пока нет. Мы вам сообщим. – Тед взглянул на часы и сказал, что должен идти. Фернанда проводила его до входной двери, и он на минутку задержался на пороге. Странно говорить такое о женщине, живущей в особой роскоши, но ему было жаль ее. – У вас прекрасный дом и множество красивых вещей. И мне очень жаль, что умер ваш муж, – с сочувствием сказал он.

Прожив двадцать восемь лет со своей женой, он знал цену дружескому участию. Пусть даже они больше не были близки, они многое значили друг для друга. Он чувствовал одиночество Фернанды, нависшее над ней, словно мрачная туча.

– Мне тоже жаль, – печально сказала она в ответ на сочувствие, выраженное Тедом.

– Это был несчастный случай?

Фернанда помедлила и взглянула на него. Он увидел в ее глазах такую боль, что у него перехватило дыхание. Это была открытая рана.

– Возможно... Мы не знаем. – Она помедлила еще мгновение и почувствовала себя с ним удивительно комфортно. Она не смогла бы объяснить почему, но она испытывала к нему доверие. – Возможно, это было самоубийство. Это произошло в Мексике. Ночью он упал за борт яхты. На яхте он был один.

– Примите мои соболезнования, – снова сказал Тед, потом открыл дверь и, оглянувшись, добавил: – Если в чем-нибудь потребуется наша помощь, дайте мне знать.

Встреча с ней и ее детьми составляла часть его работы, которую он особенно любил. Люди, с которыми приходилось встречаться, заставляли его чувствовать, как важна и полезна его работа. А судьба этого семейства тронула его за душу. Сколько бы ни было у них денег – а их, судя по всему, было много, – у них были и свои печали. Иногда независимо от того, беден ты или богат, с людьми, принадлежащими к разным слоям общества, имеющими разный уровень благосостояния, происходит одно и то же, и богатые страдают точно так же, как и бедные. И каким бы величественным ни был ее дом, какими бы элегантными ни были в нем люстры, это не согревало ее по ночам; она была очень одинока и одна должна думать о том, как поставить на ноги троих детей. Если бы что-нибудь случилось с ним и Шерли пришлось бы одной растить сыновей, сложилась бы такая же картина. Все еще размышляя о Фернанде, он направился к своей машине и уехал, а она тихо закрыла за ним дверь.

Потом она снова вернулась к своему столу и еще раз перечитала письмо Джека Уотермана. Она позвонила, чтобы назначить с ним встречу, а его секретарша сказала, что он перезвонит ей завтра, так как уехал на целый день. Без четверти семь она села в машину и отправилась за Эшли в балетную студию. Эшли села в машину в хорошем настроении, и они всю дорогу болтали о репетиции, о школе и о многочисленных подружках Эшли. Она все еще была в том возрасте, когда девочки особенно близки с матерями, но Фернанда знала, что через год-другой ситуация переменится. Но пока ее ребенок был близок ей, и Фернанда была рада этому.

Придя домой, Эшли продолжала возбужденно говорить о своей предполагаемой поездке на озеро Тахо в июле. Она едва могла дождаться окончания занятий в школе. Они все с нетерпением ждали этого, хотя Фернанда знала, что летом, когда Эшли и Уилл уедут, она будет чувствовать себя еще более одинокой. Хорошо еще, что Сэм останется с ней. Она была рада, что он еще маленький и пока не стал таким независимым, как старшие дети. Он любил держаться поближе к ней, особенно теперь, когда не стало отца, хотя за последние годы Аллан уделял ему мало внимания. Он был всегда слишком занят. Лучше бы он проводил больше времени со своими детьми, думала Фернанда, чем создавал своими руками будущий финансовый крах, который в конечном счете не только унес его жизнь, но и разрушил их жизни.

Она приготовила обед для детей. Все устали, но настроение было лучше, чем за все последнее время. Сэм нацепил свою новую звезду, и все снова заговорили о взрыве машины на их улице. Фернанда испытала некоторое облегчение, узнав, что вероятнее всего это было покушение на жизнь судьи, устроенное кем-нибудь из тех, кого он за долгие годы своего пребывания в судейском кресле отправил за решетку, а не просто случайный акт жестокости, не направленный против конкретного лица. Однако это не успокаивало, потому что было неприятно сознавать, что есть люди, готовые убивать других и уничтожать чужое имущество. Она и ее дети вполне могли бы пострадать при взрыве, если бы в этот момент проходили мимо, и лишь по чистой случайности никто из них не претерпел этого. Миссис Макинтайр задержалась в доме, а судьи не было в городе. Дети были взволнованы этим происшествием. Мысль о том, что нечто экстраординарное произошло прямо в их квартале, с людьми, которых они знали, казалась невероятной не только им, но и ей тоже. Но как бы то ни было, это случилось и могло случиться снова. Ложась спать в ту ночь, Фернанда остро ощутила свою незащищенность и еще сильнее горевала, что Аллана нет рядом.

Глава 8

В надежде найти работу или хотя бы пройти собеседование на случай появления вакансии Питер Морган обзвонил всех людей, с которыми когда-либо общался в Сан-Франциско. В бумажнике у него оставалось чуть больше трехсот долларов, и ему было необходимо убедить своего уполномоченного по условному освобождению, что он изо всех сил старается трудоустроиться. Он действительно старался. Но за первую неделю после возвращения в город ничего не подвернулось. Некоторые люди уехали, и на их месте теперь были незнакомые лица, а те, кто помнил его, либо отказывались общаться с ним, либо разговаривали, но сразу же «отшивали» его, потрясенные тем, что он снова возник на горизонте. В нормальной жизни четыре года – немалый отрезок времени. И почти все, кто был знаком с ним раньше, знали, что он попал в тюрьму. Никто не горел желанием встретиться с ним снова. И к концу первой недели Питеру стало ясно, что ему придется существенно снизить уровень своих претензий. Как бы ни был он полезен надзирателю в тюрьме, никто в Кремниевой долине, тем более в финансовых кругах, не хотел иметь с ним ничего общего. История его жизни изобиловала неожиданными зигзагами, и нетрудно было себе представить, что за четыре года пребывания в тюрьме он научился кое-чему похлестче, чем его прежние выходки. Не говоря уже о его предрасположенности к злоупотреблению наркотиками, из-за чего он в конечном счете и оказался на дне.