Хочу тебя, девочка (СИ) - Борн Амелия Страница 25

— Ну, еще немного, и сможешь войти в конференц-зал без угрозы довести кого-нибудь до инфаркта, — мрачно сказал Ежов, входя в мой кабинет и неся в руках какие-то бумаги.      

— И тебе привет, — ответил я. — Вроде встречу ты не назначал.     

— А должен? — вскинул бровь Дима. — Если я не вовремя, зайду потом. Хотя, ты наверняка захочешь услышать то, что я тебе скажу.      

Я нахмурился, вопросительно глядя на Ежова. В душе шевельнулось нехорошее предчувствие. И было оно связано именно с Мариной. Дима вроде бы не сказал о ней ни слова (на этот раз, по крайней мере), но перед мысленным взором тут же встал ее образ. Тревога в бездонных глазах… нежелание, чтобы я был рядом.   

— Гонцов, приносящих дурные вести, пристреливают, — с мрачной шуткой сказал я, растягивая губы в невеселой улыбке. — Присаживайся.      

— Ну, ты сам решишь, что делать с той инфой, которую я тебе сейчас расскажу, — пожал плечами Ежов, устраиваясь за столом.     

Дождался, когда я займу свое кресло и протянул мне документы. Я воззрился на них, вспоминая точно такой же момент, когда Ежов уже озвучил, что у меня на фирме завелась крыса. С тех пор этот вопрос не поднимался. Я был занят своими делами, целиком и полностью доверившись тому человеку, который был моей правой рукой. Который был едва ли не мною самим.     

— Только не говори, что ситуация повторилась, — прохрипел я, понимая по цифрам, что к чему.     

— Не просто повторилась… Теперь этот гаденыш, кто бы он ни был, сорвал тебе самый крупный твой контракт.      

— Но у нас были железные договоренности!       

Я прорычал эти слова, мгновенно вскипая.      

— Камиль, ты сто лет в бизнесе. Не бывает железных договоренностей, когда речь идет о бабках. Об огромных бабках.      

Откинувшись на спинку кресла, я смежил веки и сжал челюсти с такой силой, что хрустнуло в висках. Сам виноват… во всем. Нужно было не своими амурными делами заниматься, а взять под личный контроль происходящее.      

В душе зародилось нехорошее чувство по отношению к Марине. Я пытался прогнать его, но не мог. Вместо того, чтобы довериться мне, чтобы позволить решить ее проблемы, просто быть рядом со мной, она юлила, недосказывала, отстраняла…    

Нет, это херня, мне нельзя так думать. Это по моему желанию она оказалась в моем доме, в моей постели и в моей жизни, а не по своему.       

— Я же сказал, чтобы вы вычислили эту тварь, — процедил я, распахивая глаза и воззрившись на Ежова. — И?    

— Конечно, нет, — помотал я головой. — Спасибо за информацию. Мне нужно время, чтобы ее обдумать.     

Ежов кивнул и вышел из кабинета. Я же сделал глубокий рваный вдох, размышляя над тем, как поступить дальше.      

Если в этом взаправду замешана Марина… Черт бы все подрал! Я не мог даже представить, что со мной будет в этом случае. Самое меньшее — почувствую себя старым дураком. Но и вот так за глаза обвинять ее я не собирался. Казнить без суда и следствия — это не то, что практиковал в отношении любимых людей.    

Потому сделал то, что первым пришло в голову. Набрал номер Пьера и без лишних прелюдий сказал твердо:  

— Нужно поговорить.       

Мы встретились через пару часов. Со стороны, должно быть, выглядели весьма забавно, но в этот момент (как впрочем и в любой другой) срать я хотел на все эти штуки.     

— Из всего моего окружения ты ближе всех к Марине, — без промедления начал я разговор, стоило нам устроиться за одним из дальних столиков кафе.     

— Будешь бить? — притворно ужаснулся Пьер, но тут же стушевался под моим взглядом. — Я шучу. Рад, что мы с Мариной смогли подружиться.      

Хмыкнув, я внимательно посмотрел на Петра. Значит, подружились. Что ж, придется, видимо, сильно постараться, чтобы выудить у него хоть что-то.     

— Тебе не показалось, что в последнее время Марина какая-то… странная? — начал я издалека, и тут же понял, что попал в цель.      

Внутри все похолодело. Неужели Ежов был прав в своих подозрениях? Черт… три раза черт.     

— В каком смысле, странная? Да, она не совсем твоего круга, — попытался увести беседу в сторону Пьер, но я видел, что ему неуютно находиться рядом со мной.    

Неуютно вести этот разговор.     

— Я о другом, и думаю, что будет самым верным, если ты перестанешь делать вид, что ничего не понимаешь.    

Прозвучало довольно зловеще, но я уже, через пять минут разговора, начал выходить из себя.     

— Не знаю. Вроде бы не замечал, — пожал плечами Пьер и, вцепившись в чашку кофе, которую перед ним поставил официант, отпил добрую половину.     

— И все же, — как можно спокойнее и размереннее проговорил я.     

Не хватало еще, чтобы Пьер, думая, чем занять рот помимо того, чем он привык его занимать, начал поедать кубики рафинада, стоявшие на столе в сахарнице. А то от страха все может статься.

— Я думаю… — начал он, и я даже подался вперед, понуждая Пьера отшатнуться. — Думаю, что тебе лучше спросить у Марины! — произнес он скороговоркой.       

Этого, в принципе, было достаточно. Она что-то от меня скрывала, но это, бл*, знал ее дружок! Просто прекрасно. Наверно, продолжать разговор, который не приносил удовольствия ни мне, ни сидящему напротив бледному Пьеру, не стоило. Поэтому я, поднявшись из-за столика и бросив на него пару купюр, поинтересовался напоследок:     

— Как я понял, ей есть, о чем недоговаривать, так?       

Он воззрился на меня поверх очков с простыми стеклами. В глазах действительно плескался страх, но сейчас он был моим союзником, а не врагом.    

— Есть… Только, пожалуйста, будь к ней снисходительнее! И все! Я больше ничего не скажу! — заявил Пьер, и сделал движение рукой, будто закрывал рот на замок.     

А большего мне было и не нужно. Все остальное я собирался узнать из самого верного источника. Единственного, который мог пролить свет на то, что происходило.    

От самой Марины.

Часть 29. Марина

Едва мне стоило открыть Камилю дверь, как я поняла — серьезного разговора не избежать. 

Но я не была к этому готова! Почему, ну почему он просто не мог оставить меня в покое?! 

Его рука с силой впечаталась в противоположную от двери стену, словно этим жестом он хотел показать, что никуда не намерен уходить, даже если я попытаюсь его выставить. 

Я инстинктивно отступила. Серые глаза буравили меня, пробирая едва ли не до костей. Он снова стал тем прежним Камилем, которого я боялась и от которого не знала, чего ждать. 

— Так и будешь стоять на пороге? — спросила так спокойно, как только была сейчас способна. 

Он молча прикрыл за собой дверь. Движением руки дал понять, чтобы я прошла в зал, и последовал за мной. 

— Я знаю, что что-то происходит, — заявил отрывисто, остановившись напротив меня. 

Я не смотрела ему в лицо, но всей кожей чувствовала на себе пробирающий до дрожи взгляд. Такой твердый, такой пронзительный… Словно он и так понимал все, о чем я молчала. 

— Происходит только то, что ты пришел ко мне с каким-то непонятным допросом, — передернула я плечами. 

— Не лги мне, Марина! — прогрохотал на всю квартиру его голос. 

Я вздрогнула. Подняла на него испуганные глаза и увидела направленный на меня неморгающий взгляд. И вместе с тем во мне поднималась волна возмущения — да что он себе позволяет, в конце-то концов?! Я не обязана рассказывать ему обо всем! Он больше не мог приказывать мне вопреки моей воле! 

— Да какого черта?! — не выдержала я. — Почему ты заявляешься ко мне и что-то требуешь?! 

— Потому что я хочу знать! Потому что вижу, что ты что-то скрываешь! 

— Хочешь знать? А я не хочу говорить! Да кто ты в конце концов такой, чтобы лезть в мою жизнь?! Ты мне никто! 

Крепкая рука порывисто схватила меня за волосы, заставляя запрокинуть голову и смотреть ему прямо в глаза. Они пылали холодным огнем, как заиндевевшее серебро в лучах солнца.