Соблазн - Аля Алая Страница 25

Очередной мужик из какой-то глубинки, и главное страшный как черт и без зубов. А бьются за него две вполне себе интересные женщины, которые еще и сестры, твою ж мать. Тут еще и тайный ребенок от младшей. Закатываю глаза и вырубаю эту чернуху к ебеням.

– Привет, любимый, – откидываюсь на подушку и накрываюсь уютным пледом.

– Как ты там? Не замерзла? – смеется Алекс.

– Нет и медведей видела только в зоопарке, – сразу обрубаю эту дебильную шутку.

– Черт, а я так надеялся, – он вздыхает.

– Не поверишь, почувствовала себя сейчас практически как дом, – усмехаюсь, – помнишь те шоу, что мы у твое мамы на выходных смотрим, ну там где все срутся и дают в морду, потому что ребенок оказался от соседа ну и прочая муть.

– Угу, – Алекс зевает, – от мамы привет.

– Спасибо, тут точно такие же, – я качаю головой, – хотя лучше бы тут вайфай был такой же шустрый как у нас.

– Ты звонила двадцать раз, я думал, что-то случилось, – перебивает он меня.

– Скучала, – хныкаю ему в трубку, – ты меня совсем забросил.

– Работа, солнышко, – даже без видео понимаю, что он хмурится, – это же для нас.

– Знаю, но я скучаю, – томно выдыхаю, – а ты?

– Тоже, – слышу, что Алекс расслабился, – как бы я хотел сейчас занырнуть между твои стройных ножек, – очередной зевок.

– И уснуть там, – заканчиваю я недовольно.

– Прости, у нас разница во времени и я уже подыхаю от усталости. Давай я завтра тебе наберу, котенок.

– Хорошо, – стараюсь не выдать своего разочарования так и не состоявшимся телефонным флиртом, который мог бы перейти в виртуальный секс.

– Люблю тебя и больше так не пугай, – он опять мощно зевает, – а то весь распереживался.

– Хорошо, – повторяю виновато, – люблю, целую.

– Я тебя тоже.

Недовольно отбрасываю от себя трубку и ныряю рукой под одеяло. Между моих стройных ножек, так Алекс говорил. Представляю его светлую макушку, расположившуюся между моих ног и начинаю медленно водить пальцами по клитору. По кругу, туда-сюда. Ноль эффекта.

Утыкаюсь лицом в подушку и поскуливаю от несправедливости. Неуемная сексуальная энергия выхода не нашла и меня до сих пор потрясывает, стоит лишь вспомнить Демида. Как он ревновал, с какой злостью от одного упоминания Алекса, смотрел. А как он прекрасен без одежды. Эти перекатывающиеся тугие мышцы под гладкой кожей, мощный член, которым он наверняка умеет хорошо пользоваться. И руки с длинными пальцами, сжимающие меня до хруста косточек. От его прожигающего взгляда не спрятаться, а вкус губ одуряющий. Где-то на губах меня и накрывает мощным оргазмом. Оказывается, я все это время так и продолжала себя ласкать.

И виновник моей разрядки не милый и родной Алекс, а это сволочное чудовище, от которого у меня уже крыша едет.

Fucking Son of a Bitch!

Глава 15

Очередная выставка андеграундного художника на квартирнике. Богемная молодёжь сидит на тесной кухоньке и под абсент яро спорит с самим мастером о современных тенденциях в живописи и какое на самом деле все тлен.

Я с ними согласна кстати, особенно последнее время. Все тлен и мои внутренние страдания туда же. Мы с Наткой тремся вдоль выкрашенных в мрачный серый стен и очень внимательно рассматриваем такие же упаднические серо-черные полотна.

– Да, – тянет подруга и отпивает из граненого стакана коньяк. Слабоалкогольных напитков тут не предлагают, – хард-кор, но я бы и такое могла втюхать. Правда, со Славкой не договориться. Он заявляет, что в руки прогнивающей верхушки не дастся и за их баксы писать не будет.

– Гордый.

– Дурной, но думает, что идейный, – кивает она на кухню, где уже совершенно заблудший в своих рассуждениях и потонувший в абсенте художник, тихо курит на широком подоконнике и сверлит взглядом недописанную картину. Чую, за ночь домалюет, как разойдёмся.

– Вообще, мне нравится, – прохожу я из зала, заставленного советской мебелью в спальню. Тут стоит полуторная кровать с разобранной постелью, на тумбочке утыканная бычками пепельница, в углу скрученные в рулоны ковры. Видимо, были сняты на время выставки и их место заняла гордость нашего Славы Щербина – его экзистенциальные старания втиснутые в полотна. Тут тебе и мужик бородатый в смирительной рубашке, что-то немо кричащий и сидящий в углу, и дохлый голубь, и маленькая потерявшаяся девочка в мрачной толпе.

– Я такое только после развода могла рисовать, – Наука поправила на себе яркое сиреневое платье и присела рядом с пепельницей, – смотри, тут еще одна.

В углу за кроватью ютилось небольшое полотно с изображением побитого жизнью плачущего песика. Милаха – глаза большие, а слезы из них еще больше.

– Хорошо, эмоционально, смело, – отпиваю из своего граненого стакана разведенный абсент, – но не для меня. Знаешь, тянет на красивое. Рисую что-то, что радует глаз и на душе хорошо.

– Кстати, как там твой Демид? – она поднялась с корточек, присела на измятую кровать и вытянула гудящие на шпильках ноги. Мимо нас в сторону зала прошла парочка, что ютилась тут в уголке. Не уверена, что они картины там рассматривали, слишком уж темно. Но дело молодое, где еще ютиться, как не на квартирниках.

– Демид, – я сделала глоток побольше, – да что этому демону станется? Живее всех живых и выглядит преступно счастливым. Заказал себе НЮ.

– Да ладно, – Натка хохотнула и посмотрела на меня своими огромными расширенными глазищами, – вот это повезло. Красавчик же.

– Красавчик, – грустно заглядываю в стакан. Такой, что про Алекса вообще думать не получается. Жених после нашего дурацкого созвона не набирал уже три дня, – ходит передо мной во всей своей красе с членом наперевес и даже не стесняется, – я подняла глаза наверх и прикусила губу. Мимо меня прошагала возмущенная нежная ромашка в цветочном платье и шокировано ахнула, – ой, простите. Там песик еще в углу, обязательно посмотрите.

– Уже переспали? – шепнула Натка на ухо, обдавая меня свежим коньячным амбре.

– Нет, – гордо