Перекрестки - Светлана Леонова Страница 25

что главным образом сдерживало ее от новых отношений. Конечно, опыт всегда самый лучший учитель, но сейчас Костя понимал, что ему придется приложить немало усилий, чтобы доказать Свете: нельзя всех ставить под одну гребенку. А мнение окружающих... В конце концов, он найдет, чем заткнуть им рты. Мало что ли примеров вокруг? Взять того же начальника ее управления, женившегося в свое время на своей подчиненной...

- Давай просто не будем торопиться, - попросила Света.

Костя лишь слабо улыбнулся и придвинул ее ближе к себе, обняв одной рукой за плечи и подтолкнув идти дальше.

- Костя, пожалуйста, не мог бы ты... прекратить давать новые поводы для сплетен о нас с тобой на моей работе?

- Это ты так просишь оставить тебя в покое? - Костя постарался прибавить к голосу как можно больше иронии, хотя эти слова его не обрадовали.

- Я просто прошу не приносить мне на работу цветов и подарков, - поспешила оправдаться девушка, - по-моему, нам и так уже приписывают не весть что.

- Хорошо, если тебе станет от этого легче, больше не буду.

- И с работы меня забирать не нужно...

- Э не, - он притянул ее за талию ближе к себе, - так не пойдет.

- Костя, - возмущенно воскликнула Света и бросила на него хмурый взгляд, - да это даст еще больше повода для разговоров: одно дело дарить цветы, и совсем другое - привозить на работу с утра и забирать вечером...

- Даже и не проси, - безапелляционно заявил он, но поддавшись обиженному взгляду, погладил свободной рукой ее щеку и пошел на небольшую уступку. - Ладно, если тебе так принципиально, я буду ждать тебя на стоянке за метро. Там вряд ли нас кто-то увидит. Пойдет?

Ответом ему послужил теплый взгляд и нежная улыбка. Мог ли он представить себе, насколько важным станет для него один лишь радостный блеск этих зеленых глаз или тихое безмятежное спокойствие, отражавшееся на лице и губах. Что отныне все его мысли будут только о том, чтобы вновь и вновь не дать страхам и тревогам встать между ними. Теперь, когда невидимый враг был обозначен, становилось проще искать методы борьбы с ним. Бой с тенью становился боем со страхами, конкретно обозначенными и сидящими очень глубоко.

В тот день Костя отвез Свету домой. Проводил ее до подъезда, оставил почти невесомый поцелуй на щеке и под ее растерянный взгляд подтолкнул к двери, попрощавшись до следующего дня. Время нужно было не только ей одной.

Глава 11

ГЛАВА 11.

Счастье - оно словно бабочка на ладони. Прекрасное в своем полете, легкое, манящее яркими крыльями-парусами, переливающимися на солнце. Все хотят поймать его, заключить в своих руках и никуда не позволить от себя улететь. Но бабочка-счастье сама выбирает достойного себе. Она садится на ладонь тому, кто терпеливо ждет. Совсем невесомая, будто и нет ее вовсе, хрупкая, пугливая, и нужно подавить в себе желание крепко сжать пальцы, чтобы удержать ее, чтобы ненароком не спугнуть или вовсе не убить. Наше счастье в наших же руках, но только в наших силах сохранить его.

Костя не стал торопить время и события. Просто позволил им со Светой постепенно привыкать друг к другу. Они оба благоразумно старались не затрагивать темы той единственной ночи, но все нельзя было не признать, что она оставила неизгладимый след в их отношениях. Костя видел это в меняющемся день ото дня взгляде, наполнявшемся теплотой и интересом. И ощущал перемены в самом себе, понимая, что его стали переполнять неизвестное доселе теплота и желание ограждать свою женщину от тревог. И это ощущение разительно отличалось от того, что было когда-то ранее с другими, и даже по отношению к собственной сестре, нуждавшейся в его поддержке и помощи. С Наташей он ощущал просто братский долг, непререкаемый и уверенный. Со Светой было все иначе. К беспокойству о ней примешивалось еще какое-то щемящее сердце чувство нежности. Парадоксально, две дорогие ему женщины - и такие разные ощущения необходимости оберегать каждую их них…

Хотя Костя чаще стал ловить себя на мысли, что чем спокойнее становилось общение со Светой, тем совестнее становилось перед Наташей. Ему казалось, что своим счастливым видом он ранит чувства сестры. И пусть он не рассказывал ей о том, какими усилиями стоили ему эти отношения, которые и отношениями-то назвать еще было можно с натяжкой, но ведь счастья от родных не утаишь. В разговорах Наташа все чаще стала затрагивать вопрос о скорейшем переезде с детьми в ее пустующую квартирку, и Костя приходил в откровенный ужас и негодование, не понимая, на какие средства та рассчитывала выживать: с грудным ребенком на руках, да еще и с двумя детсадовцами возможности работать просто не было. Именно по этой причине Костя взял на себя обязанность заботиться о сестре после того, как ее муж оставил семью. Кто бы знал, что некогда его лучший друг, с которым он учился еще в школе, испугается огромной ответственности перед увеличившейся семьей и, махнув на все рукой, уйдет в свободное плавание, точнее, улетит далеко за границу в поисках легкой жизни. Нужно отдать должное горе-мужу, каждый месяц на счет детей и Наташи приходила некоторая сумма в европейском эквиваленте, предназначенная для содержания семьи. О разводе речь никогда не заходила, и Костя порой просто терялся в догадках, что же происходило между сестрой и ее мужем. Она никогда не терпела вмешательства в свою личную жизнь, и ее согласие жить в его квартире говорило Косте о многом, прежде всего о той огромной не затягивающейся ране в душе, что не давала покоя, заставляя плакать ночами или в спасительной тишине смотреть куда-то вдаль, за крыши домов, думая, что ее никто не видит. А Костя видел. И ничем не мог помочь. И эта беспомощность его сбивала с толку, потому как он всегда находил решения в любых ситуациях. Но не в этом случае.

Как это ни печально было осознавать, но между братом и сестрой росло напряжение. Наташа все больше замыкалась в себе, непосредственное общение по вечерам становилось все реже, и в довершении ко всему она стала чаще раздражаться на детские шалости, которые раньше могли быть спущены на простом предупреждении. В их беседах избегались темы, предполагавшие взаимную откровенность. Костя и сам начал догадываться, в чем причина, и все же считал необходимым обсудить все с сестрой.

-