Сьюзен Филлипс - Леди, будьте паинькой Страница 26

Брат и сестра сидели на кухне и дружно пили кофе, заедая пончиками. Тори указала сине-зеленым ногтем на открытую картонку.

— Хотите пончик, Эмма? Тут есть с кремовой начинкой. Спешите, пока ваш любовничек не запустил в них свои клыки.

— Он не мой любовничек, и думаю, что в данный момент не смогу справиться ни с чем, кроме кофе.

— Если вы не занимались любовью, что же тогда делали голая в его спальне?

— Чистая случайность. Мы не спим вместе. Он мой водитель.

— Ваш водитель?! Кенни, что происходит?

Тот пустился в подробные объяснения, делая, по мнению Эммы, совершенно ненужный акцент на ее стремлении вечно доминировать.

Когда Кенни наконец замолчал, Тори недоверчиво осведомилась:

— Значит, вы в самом деле леди?

— Да, но не люблю, когда об этом вспоминают.

— Будь у меня титул, уж я бы использовала его на всю катушку, — объявила Тори.

— В точности мои слова, — подхватил Кенни, бросив на Эмму многозначительный взгляд, типа «я же говорил».

Эмма только головой покачала.

— Уайнет совсем недалеко от Остина, леди Эмма, — продолжала Тори, грациозно, словно ласка, взметнувшись из-за стола и направляясь к раковине, чтобы вымыть руки. — Очень милый маленький городок. Пока вы в Техасе, нужно посмотреть, как живут истинные туземцы, вместо того чтобы топтать проторенные туристские тропы. Кенни может возить вас в университетскую библиотеку, и Сан-Антонио рядом. Ну, что скажете? Хотя бы из женской солидарности помогите мне залучить его домой.

— Она не имеет права голоса в подобных вопросах, — раздраженно буркнул Кенни.

Эмма задумалась. Вопреки общепринятой версии она приехала в Техас вовсе не затем, чтобы вести научные изыскания. Главное — получить доступ к библиотечным фондам, и через несколько дней статья будет завершена. Гораздо важнее — бросить тень на свою репутацию, а это можно так же легко сделать в Уайнете, как и в любом другом месте. Кроме того, ее дружба со столь возмутительно яркой женщиной, как Тори Тревелер, несомненно, расстроит Хью. Детективам Беддинггона легче будет уследить за ней в маленьком городишке. Нужно признать, что иметь базу в Уайнете куда удобнее, чем переезжать из одного безликого отеля в другой.

— Ладно. Думаю, это неплохая идея.

— Ни за что! — отрезал Кенни. — Ни за какие коврижки.

— Подумай о нашей мачехе, — взмолилась Тори. — Она штанишки намочит, как только до нее дойдет слух, что в городе появилась живая представительница британской аристократии.

— Самая веская причина, чтобы держаться подальше от Уайнета, — отпарировал Кенни. Тори хитро прищурилась.

— Не напомнить ли тебе об одном далеком рождественском утре, когда наша матушка осыпала тебя подарками, тысячи этак на две зелеными, но так и не догадалась купить хоть паршивую куклу мне?

Эмма резко выпрямилась. Неужели такое возможно?

Кенни пронзил сестру яростным взглядом.

— Последние семнадцать лет я только и делал, что пытался загладить все твои обиды, и не пытайся играть на моем чувстве вины.

— А может, воскресить те незабываемые моменты, когда я на собственные карманные деньги купила большой пряник в виде Минни-Маус, со смешными торчащими ушками и бантиком? Какую ты закатил истерику, требуя такой же! Не забыл, как она надавала мне пощечин, когда я отказалась отдать пряник? Ты встал передо мной и медленно откусывал кусок за куском у меня на глазах. Кенни поморщился.

— Тори, всем на свете известно, что она была сумасшедшей, а я — гадким, испорченным мальчишкой.

— А потом ты все-таки не доел немного. Осталась головка с этим смешным бантиком. Но вместо того, чтобы отдать ее мне, ты…

— Тори, — предостерегающе начал Кенни.

— Ты выбросил ее в…

— Ладно, черт с тобой. Твоя взяла. Но помни: я поступаю так вопреки своим убеждениям и против воли.

На какое-то мгновение Тори словно поникла. Но тут же воспрянула духом и, обняв брата, поцеловала в щеку.

— Спасибо, малыш. Я у тебя в долгу.

— И еще в каком, — буркнул он. — Спасибо скажи, что не требую платы.

Глава 7

— Ваша сестра, разумеется, преувеличивает, — вежливо заметила Эмма. — Ни одна мать не способна на такое.

Вместо ответа Кенни показал на пролетающие мимо пейзажи.

— Взгляните на эти поля васильков. А это красный клевер. Ну разве на свете есть зрелище прекраснее?

Очевидно, он не желал говорить о своем детстве, и Эмма в который раз позволила себе отвлечься на красоты Техаса. Они находились к западу от Остина, совсем близко от Уайнета. Машина мчалась по двухрядному шоссе, по обе стороны которого расстилались поразительные ландшафты, с видом на зубчатые вершины гор и широкие долины, пестрящие коврами полевых цветов и простирающиеся к горизонту. За время поездки Эмма успела увидеть знаменитых техасских лонгхорнов[11], оленей и птицу, которую Кенни определил как краснохвостого ястреба, кружившего над кристально чистой речкой, ярко сверкавшей на солнце.

Однако она вновь и вновь отвлекалась, пытаясь добраться до сути странной истории, обрывки которой услышала утром. И хотя сознавала, что это ее не касается, никак не могла совладать с собой. Что-то так и подталкивало узнать о Кенни побольше.

— Расскажите о вашем детстве, Кенни. Поймите, мной движет не заурядное любопытство, а интерес педагога. Я изучаю воздействие родительского воспитания на поведение во взрослом возрасте.

— Поверьте, если бы я допустил, чтобы на меня влияло материнское воспитание, то давно уже отбывал бы пожизненное заключение в тюрьме штата.

— Неужели все действительно было настолько плохо?

— К несчастью, еще хуже, чем вы думаете. Помните старые детские фильмы, где избалованный богатый негодник всячески издевается над благородным героем?

— Разумеется.

— Ну так вот, я и был таким избалованным богатым негодником.

— Не верю. Вы инфантильны, надоедливы и способны кого угодно вывести из себя, но не жестоки. Кенни насмешливо поднял бровь.

— Пожалуйста, расскажите, — попросила она, разворачивая пакет с сыром и крекерами, купленными во время остановки на ближайшей заправке, после того как стало ясно, что он не собирается прерываться на обед.

Кенни пожал плечами:

— Любой обитатель Уайнета знает, как я рос, так что вы еще успеете наслушаться леденящих душу историй, когда окажетесь в городе. — Он перестроился в левый ряд и пропустил замызганный пикап. — Моя мать была красавицей, наследницей огромного состояния, но, к сожалению, славилась полным отсутствием мозгов.

Эмма немедленно вспомнила о Тори, но решила, что несправедлива к девушке. Похоже, она, как и брат, чрезвычайно умна, но ловко это скрывает.