Кристин Ханна - Дом у озера Мистик Страница 29

Она заплела волосы Иззи в две ровные французские косички и завязала два желтых атласных бантика.

— Повернись кругом.

Иззи послушно повернулась.

Энни надела на нее белое белье и помогла ей надеть лавандовую кофточку и комбинезон. Потом она подвела Иззи к стоящему в углу зеркалу.

Девочка долго разглядывала себя. Потом очень медленно подняла правую руку и дотронулась указательным пальцем до атласных лент. Ее губы задрожали, она прикусила нижнюю губу, и Энни увидела, как по вспыхнувшей розовой щеке Иззи пробежала слезинка. Всего одна. Энни все поняла. Это было то, на что она надеялась, по крайней мере отчасти, — что Иззи увидит себя такой, какой она когда-то была.

— Думаю, ты раньше всегда так выглядела, правда, Иззи?

Она нежно поцеловала Иззи в лоб. Девочка пахла детским шампунем и новым мылом. Как и положено маленькой девочке.

Энни присела перед Иззи и посмотрела ей в глаза:

— Ты знаешь, что когда делишься игрушками с подругой, то играть гораздо интереснее, чем одной? Иногда это и к грусти относится. Иногда она уходит, если ее с кем-нибудь разделить.

Иззи не ответила.

Энни улыбнулась:

— Ну, а теперь мне нужна твоя помощь на кухне. Я начала готовить обед, но я нигде не могу найти тарелки. Ты не можешь мне помочь?

Иззи заморгала.

Энни приняла это за согласие. Они вместе спустились в кухню. Иззи сразу прошла к столу и села, ее ножки болтались, не доставая до пола.

Пока Энни готовила клецки, перемешивала тесто и бросала кусочки его в кипящий куриный бульон, она все время разговаривала. Наконец она накрыла кастрюлю крышкой и спросила:

— Ты умеешь накрывать на стол?

Иззи не ответила.

— Знаешь, мисс Иззи, так дело не пойдет. — Энни взяла ложку и протянула девочке: — Вот, возьми.

Иззи взяла ложку двумя пальцами, посмотрела на нее, потом, нахмурившись, посмотрела на Энни.

— Один взмах ложкой — это «да». Два взмаха — «нет». Так мы сможем разговаривать знаками, а для этого даже не надо говорить вслух. Ну, так ты можешь мне показать, где у вас хранятся тарелки?

Иззи долго смотрела на ложку немигающим взглядом. Потом очень медленно взмахнула ею один раз.

— Эй, Ники, я слыхала, дочка Хэнка Борна вернулась в город.

Ник оторвал взгляд от стакана, стоявшего перед ним. У него болела голова где-то за глазами, и ему было трудно сфокусировать взгляд. Это началось после фиаско в доме Уивера и продолжалось весь день. Он зарегистрировал Чака и посадил его в камеру, но Салли уже приходила в участок убедиться, что против ее мужа не выдвинуто никаких обвинений. Она уже сказала дежурному сержанту, что упала с лестницы.

Ник подумал, что если он заглянет после работы в таверну Зоуи пропустить всего один стаканчик, чтобы успокоить нервы, то он сможет нормально встретиться дома с Энни и Иззи. Но, как всегда, за одним стаканом последовал другой, потом еще один и так далее. То, что Ник увидел в глазах Салли, открыло в его душе старую рану, темное, уродливое место, переполненное болезненными воспоминаниями. Он взял стакан и сделал еще один большой глоток виски.

— Верно, Зоуи, но мне-то что за дело?!

К нему пододвинулся Джоэл Дермот.

— Я помню Энни Борн. Они с моей дочкой Сьюки были вместе в скаутском отряде.

Ник закрыл глаза. Он не хотел думать о тех далеких днях, когда они трое были лучшими друзьями. Когда он думал о тех днях, он вспоминал, как ему нравилась Энни, потом его мысли обращались ко вчерашней ночи, когда Энни была в его объятиях, обнаженная и неистовая, и воплотила в жизнь все фантазии, какие у него с тех пор были о ней. Это воспоминание неизменно толкало его на опасный путь, когда он начинал сомневаться в правильности сделанного им выбора. А потом в голову лезли безрассудные и неуместные мысли, например, какой была бы его жизнь, если бы он выбрал Энни, или какой она могла бы быть, останься Энни в Мистике.

Жена другого мужчины.

Ник вскочил, словно он мог убежать от этой мысли. Бросив на стойку двадцатидолларовую купюру, он двинулся к выходу из прокуренной таверны. Сел в патрульную машину и поехал домой. К тому времени, когда он въезжал на свою подъездную дорогу, у него было такое ощущение, словно он проехал тысячу миль по ухабистой дороге. У него болела голова, и ему было невтерпеж выпить еще порцию виски.

Что, черт побери, он скажет Энни после того, что между ними произошло?

Ник медленно вышел из машины, прошел по дорожке, поднялся по скрипучей лестнице на веранду и вошел в дом.

Энни лежала на диване. Когда за Ником захлопнулась дверь, она села, посмотрела на него сонными глазами и улыбнулась:

— Ой, кажется, я задремала.

От ее красоты Ник на несколько мгновений лишился дара речи. Он потоптался на месте, не решаясь приблизиться к ней, и отвел взгляд.

— Извини, я задержался. Я уже собирался ехать к Лерлин, но поступил срочный вызов, и… ну…

Энни откинула плед и встала. Одежда на ней помялась, а на правой щеке остался след от диванной подушки.

— Ничего страшного, мы с Иззи хорошо провели время. Я думаю, мы с ней отлично поладим.

Нику хотелось сказать что-то, что сняло бы с него вину и заставило Энни думать о нем лучше. У него возникла нелепая потребность поговорить с ней о том, что произошло сегодня, рассказать, как он был потрясен, что сегодня из него словно что-то выплеснулось, и он не знает, как восстановить прежнее состояние. Но такой уровень близости и доверительности был для него настолько непривычен, что он даже не представлял, с чего начать.

Энни взяла с кофейного столика свою сумку.

— Если хочешь, — заговорила она, не глядя на Ника, — я могу завтра приготовить для тебя и Иззи хороший ужин. Думаю, твоей дочери это бы понравилось.

— Это будет здорово. Я буду дома в шесть.

Энни собралась уходить, но у двери остановилась.

— На будущее… если ты задерживаешься, буду признательна, если ты заранее предупредишь. Всего один звонок по телефону.

— Да, извини.

Энни на прощание улыбнулась и вышла. Ник стоял у окна и смотрел, как она отъезжает. Когда красные огоньки ее фар скрылись за поворотом дороги, он поднялся по лестнице в гостевую спальню. Он перебрался в эту спальню восемь месяцев назад и до сих пор в ней спал, если только не засыпал на диване внизу. Ник снял форму, переоделся в поношенный спортивный костюм и побрел по коридору. Перед дверью в комнату Иззи он остановился, собираясь с силами.

На стене над детской кроватью горел маленький ночник. Ник взял любимую книжку дочери «Там, где живут чудовища» и опустился на край кровати. Матрас просел под его весом, Ник замер. Иззи заворочалась во сне, но не проснулась. Ник открыл книгу и посмотрел на первую страницу. В былые времена, когда он каждый вечер читал ей перед сном, она доверчиво прижималась к нему и поднимала улыбающееся личико: «Папа, что ты будешь мне сегодня читать, папа?»