Мара Фицчарлз - Музыка любви Страница 29

Спустя несколько минут Ханна внесла в комнату большой поднос, уставленный разными напитками. Поставив его на стол, она обратилась к Майклу:

— Разреши мне освободить тебя от этого маленького пупсика.

— О, Ханна, она прелесть! Оставь нас, — сказал он с легкой хрипотцой, поглаживая Кейси, удобно устроившуюся у него на коленях. От волос девочки исходил знакомый аромат, и он сразу вспомнил прошлую ночь. Он посмотрел на Ханну.

— Ей пора спать, — сказала она.

— Послушай, Ханна, — перебил Мэтью. — Уложи детей и предоставь нам возможность наконец-то посмотреть твои работы. Те, которые ты прячешь от нас и которые я столько раз просил тебя показать.

Ханна покачала головой.

— Но ты ведь обещала Эми! — настаивал он. — Разве братья не имеют права?

— Я обещала Эми, — ответила Ханна, делая ударение на имени кузины.

— И почему я всегда должен умолять тебя? — обиженно протянул Мэт. — Ну право же, Ханна, Давай…

— Сдавайся, Ханна! — Эмили звонко рассмеялась. — Ты же знаешь — тебе от него не отвязаться.

— Новые эскизы превосходны, — вдруг раздался голос Майкла.

— Вы их видели?! — в один голос воскликнули Мэт и Эмили.

Улыбнувшись, он ответил:

— Да, я видел их. Они великолепны. Когда я смотрел на них, мне казалось, что я слышу шум волн, чувствую ветер на своем лице, влажный тяжелый воздух…

— Майкл! — воскликнула Ханна, пытаясь остановить его. — Это всего лишь эскизы.

— Сестричка, дорогая, покажи мне их, — взмолился Мэт. — Хоть Майкл и утверждает, что не способен ничего соорудить собственными руками, но отличить хорошее от плохого наверняка сумеет.

— Сам ты плохой!

— Да, я и не отрицаю. Я ведь знаю — ты стесняешься, — сказал Мэт. — Я никогда не мог понять, почему ты так неохотно показываешь свои работы. А все очень просто — ты стесняешься! Я прав? — Она молча смотрела на него. — Но это же глупо!

— Спасибо! — вспыхнула Ханна.

— Пожалуйста, — ответил он, выразительно приподняв брови. — Но это глупо — не гордиться своей работой…

— Оставим это, — перебил Майкл.

— …когда она так же хороша, как все, что ты делаешь, — подвел итог Мэт.

— Достаточно. — Подняв руку, она остановила поток его красноречия и встала, — Пойдемте, они в кабинете.

— В студии, — поправила Эми, Ханна улыбнулась, пожав плечами.

— Я и говорю в студии.

— Пожалуй, я останусь с девочками, — предложила Эмили. — Посмотрю эскизы позже. Кейси, птенчик мой, иди-ка ко мне.

— Нет! — запротестовала девочка.

— Опять наше любимое слово, — покачал головой Мэт.

Ханна подошла к ребенку.

— Время спать, дорогая мисс Кейси. Твой Мистер Кролик ждет не дождется тебя в твоей кроватке. Он тоже о-о-очень устал. И хочет, чтобы ты поскорее пришла.

Насупившись, девочка неохотно оторвалась от Майкла, позволив матери взять себя на руки.

— Пусть тебе приснится хороший сон, Кейси, — прошептал Майкл.

— Спокойной ночи, детка. Поцелуй за меня Мистера Кролика. — улыбнулся Мэтью. Затем повернулся к Майклу: — Я готов.

Несколько эскизов стояли на мольберте, другие лежали на полу. Мэтью молча переходил от одного к другому и внимательно рассматривал каждый.

— У вас хороший глаз, — сказал он Майклу. — Они действительно замечательные. Это, возможно, лучшее, что она сделала.

— Интересно, — задумчиво спросил Майкл, — вы чувствуете то же самое, что и я? Ветер, шум моря, шторм?

— О, безусловно. Я могу точно представить, что чувствовала Ханна, когда рисовала эти эскизы.

— Как ей это удается?

— Талант, — кратко ответил Мэтью.

— Несомненный талант. А она утверждает, что это просто хобби, — покачал головой Майкл.

— Куин никогда не поощрял ее увлечение. Я даже думаю, что сознательно преуменьшал его. У Ханны была близкая подруга, Tea, она была просто помешана на искусстве, ничего другого для нее не существовало. — Мэтью сделал многозначительную паузу. — Куин быстро сообразил, что у Tea склонность витать в облаках и она не замечает, что творится вокруг нее. Живопись для нее стала смыслом жизни. Ханна много общалась с ней, но, слава Богу, она более жизнерадостный человек, чем Tea. Может быть, этот пример очень подействовал на Куина, и его опасения были не лишены оснований?

— Вы когда-нибудь видели, как Ханна работает? — поинтересовался Майкл. — Она обо всем забывает. Работа поглощает ее целиком. Но в другое время она прекрасно общается с людьми и видит все, что творится вокруг. Вот почему ей удается услышать и передать завывание ветра, и соленый привкус морских брызг, и…

Мэт продолжал скрупулезно изучать очередной эскиз, Темные тучи заполнили небо, сердитые волны обрушивались на берег, и одинокие, но самоуверенные чайки гордо расхаживали по песку.

— Эта картина, например, многое говорит о Ханне. Несмотря на то что она прекрасно передает чувство одиночества, которое, увы, весьма хорошо знакомо ей, все равно ее взгляд на мир остается позитивным. Она хочет убедить всех в том, что преодолеет все трудности и пойдет дальше с улыбкой на лице.

— Если она продолжит в том же духе, — сказал Майкл, — представляю, какие шедевры она создаст! Вчера она трудилась над одним эскизом, и ее карандаш просто летал по бумаге! И она все время что-то напевала.

— И это, без сомнения, был Шон Майклз, — улыбаясь, прокомментировал Мэт.

Неловко кашлянув, Майкл кивнул:

— Да, Шон Майклз.

Мэтью как-то странно посмотрел на него.

— Наверное, вам не нравится эта музыка? Но она помогла Ханне выжить. Ее жизненный путь отнюдь не усыпан розами.

Ханна вошла в комнату и услышала последние слова брата. Она так посмотрела на него, что он готов был провалиться сквозь землю.

— Почему-то мне кажется, что вы тут сплетничаете про меня? И к тому же критикуете мои работы. И я готова поспорить…

— Ханна, дорогая, — перебил Майкл, — мы только говорим, что ты должна больше времени уделять творчеству.

— Майкл. — Она передразнила его менторский тон. — Ты заключил союз с моими занудными братьями?

Он рассмеялся и обнял ее за плечи.

— Глупышка! Мы с тобой, Ханна, а не против тебя!

— Да, — подтвердил Мэт. — Мы на твоей стороне. Ты должна рисовать. Для тебя это так же естественно, как дышать. Ведь правда?

Она метнула на брата острый взгляд.

— Мне кажется, ты меня с кем-то путаешь. Я люблю рисовать, но не до такой степени, как Tea.

— Но когда ты рисуешь, — настаивал Майкл, — ты так поглощена этим…

— Иногда.

— Ты не могла не рисовать в ту ночь…

— Просто больше нечего было делать, — перебила она. — Снаружи бушевал шторм, и у меня был подходящий объект. Я не могла не воспользоваться возможностью…