Людмила Белякова - Сезон любви Страница 29

– Спустить за собой не забудьте, пожалуйста, – радушно улыбнулась Липа. – А то вечно мужики забывают… Не совсем приятно.

«Алла» засопела, будто маленький ребенок, готовящийся к ритуально-показательному реву, но Липа ее опередила:

– И как вас зовут на самом деле? Олег? Алик?

– Эдик. – Существо уронило голову на грудь и в самом деле начало всхлипывать.

Теперь Липа увидела, что ему, должно быть, года двадцать четыре, не больше.

– Вы меня теперь прогоните, да? – сдавленно произнесло существо.

– Ну, вообще мне не очень удобно жить под одним кровом с малознакомым мужчиной – неформат, знаете ли… Мой проект этого не предполагал изначально. К тому же вы меня обманули. Так что… Идите переоденьтесь, а? Тогда на дорогу я вас напою кофе.

Через полчаса, выйдя из ванной, Липа застала Эдика, одетого в бордовый спортивный костюм, уныло сидящим в кухне. Она молча поставила чайник и полезла в холодильник за сгущенкой и маслом.

– Я сама не хочу у вас оставаться, – вдруг зло, сквозь зубы прошипело существо. – Я-то думала, у вас тут весело, шумно, музыка, все женщины… много женщин! И все друг друга любят, заботятся… А тут!.. Мне у вас не нравится, не нравится!

– Тем лучше, – спокойно ответила Липа. – Меня совесть мучить не будет. Хотя… Я ведь вам этого и не обещала. Здесь праздников еще долго не предвидится. Одни суровые, многотрудные гетеросексуальные будни.

– А почему вот все так? – Эдик посмотрел на нее жалкими глазами в мокрых, слипшихся черными иголочками ресницах.

– Как – так? – решила получить хоть какую-то полезную информацию Липа.

– Женщин нет вовсе… никого нет… скучно… жесть одна.

– Это квартира, а не розовая коммуна и не лагерь прибабахнутых экстремалов. Не знаю, что вы вообразили. Допивайте, и с богом. Мне работать надо.

– А куда я пойду-то? Куда?! – Эдик уронил всклокоченную голову на руки и опять стал всхлипывать.

Липа подождала немного и сказала:

– Домой, естественно. Есть же у вас дом какой-то? Родные?

– Да какой это дом!.. Они не хотят принимать меня такой!

«Я тоже не хочу, – подумала Липа. – И так-то мужиков раз-два и обчелся, еще и «переходные варианты» статистику демографическую гробят!»

– Тогда действительно вам надо искать некий клуб по интересам. В Интернете или в специализированных изданиях пошукайте.

– Ну, я пробовала… Два дня подержат и начинают – сделай то, сделай это! Или у них складчина, а у меня денег нет.

– Трудиться как-нибудь не пробовали? – меланхолично осведомилась Липа, собирая со стола чашки и ложки. – Ремесло освоить какое? Тем же модельером?

– «Трудиться»! – фыркнул Эдик. – Женщина не должна трудиться! Призвание женщины – любить и быть любимой! И это все, все, все! Больше женщина ничего не должна делать на этом свете! Разве не так?! Не так?!

– Не знаю, Эдуард, не знаю, – медленно, с удовольствием выговорила Липа – как тупым серпом провела.

– Я думала, – продолжал стенать Эдик, кажется не обративший на Липину эскападу внимания, – я так надеялась, что меня здесь примут как свою, все здесь женщины, женщины!.. Меня будут любить, заботиться, а тут!..

– Все, Эдик, – сказала Липа возможно мягче. – Я вас накормила чем бог послал, и теперь мне пора работать, а вам пора домой.

– Ну ты вообще серебряная чемпионка мира по прикладной антивезухе, – констатировала любимая подруга Кузя, выслушав Липин рассказ про Аллэдика.

– А золотая кто? – живо поинтересовалась Липа.

– Угадай с трех раз… Ты чего, Тишенька?

Рыжий кот, переминаясь с лапы на лапу, огласил кухню скрипучим, тоскливым мяуканьем.

– Опять кошку хочет? – предположила Липа деловито.

– Кошкохотение – это у него общее место. Он по этому поводу так разоряться не станет. Это, наверное, его папа послал… Пап, ты меня зовешь? – крикнула Кузя в глубь квартиры и, не дождавшись ответа, пошла посмотреть, что случилось.

– Тихон, скотина, эгоисты вы оба, – заявила Липа, решив воспользоваться случаем и высказать Кузиным домочадцам все, что она о них думает. – И ты, и папа ваш – эго-исты. Заездили вы напрочь мою подругу.

Тишка беззвучно открыл пасть, показав острые зубы и розовое ребристое небо, и захлопнул ее со зловещим клацающим звуком. Кузя вернулась с запотевшей бутылкой самодельной дачной наливки.

– Папа велел тебе с собой дать, – объявила она.

– Не надо. Мне сейчас за газетами в редакцию тарахтеть на другой конец города, а потом к Алене на студию – отдать. Тяжело! Потом.

С утра Липа отвезла в УВД дискету с предварительным наброском очерка о ветеране. Зайти к Роману Гуслярову прямого повода не было, но она все-таки пошла. Кабинет был заперт. Липа чуть огорчилась, но… Не судьба так не судьба. Раз Покойницкого пока не посадили, с РДГ-2 они еще увидятся.

«А не фига его баловать визитами! – подумала Липа, выходя из здания. – Пусть вначале этого прохиндея поплотнее прижмет… И может, прав мой сердечный друг Аллэдик: единственное призвание женщины – быть любимой и кормимой?»

Но вчерашний день все-таки прошел не зря. Липа, муторно-злая на Аллэдика и старавшаяся истовой долбежкой по клавиатуре заглушить раздражение, нарубила полосную статью для милицейского журнала. Ну, этот ветеран хоть насто ящим мужиком был… А сегодня весь день Липа моталась по маршруту заказчик-редакция-заказчик – ну, совсем как в лучшие времена.

Алена экземплярам со статьей очень обрадовалась, но долго разговаривать они не могли – творческий процесс вошел в стадию активного обострения, и Аленино присутствие требовалось на площадке.

– Ты что?! «Посидеть»!.. Да без меня там все сразу встанет!.. Я даже присесть не могу – все просто сядут вокруг, и никто ничего делать не будет.

На главную роль режиссер все-таки взял звезду своего предыдущего фильма. Тут суперпрофессиональная Алена, как всегда, не ошиблась.

«А ведь во всей этой истории со сдачей жилплощади прослеживается определенная тенденция, – размышляла Липа, сидя в метро. – Те, кто ночует в большой комнате, оказываются полной и неизбывной фигней… Улететь, что за паноптикум!.. Один к одному! Проститутки-надомницы, суицидка в поиске… Мужика я переодетого не разглядела, не учуяла!.. Все, полный дамский абзац у меня!.. Но зато те, кто искренне претендует на маленькую комнатку, те неожиданно для самих себя и для меня неплохо устраиваются. Но и тут волативность рынка избыточная – торговка смертью, тайный покупатель… Все, заканчиваю с этим!.. Либо план плох сам по себе, либо я чего-то недорабатываю».

– Скорее всего, последнее, – неожиданно для себя произнесла вслух Липа, уже входя в подъезд.

Этот день был днем ожидания – начальнику, которого Липе подкинул РДГ-2, надо было прочесть, осознать и оценить Липин опус.

«А чего, – подумала Липа, убравшись в кухне после завтрака, – полное право имею на отдых и капельку безделья… После такого-то! Да, надо узнать, что там календарь думает о смысле жизни и окончании кризиса».

Утренние новости прошли без участия РДГ-1, и Липа взялась за календарик, как обычно нежившийся, словно на пляже, на видюшнике.

– Залежался, пригрелся… Гнездышко еще не свил? – поинтересовалась Липа, представляя, что в один прекрасный день найдет своего оракула окуклившимся, как шелковичный червь. – Надо тебе почаще тримминг делать – листочки выдирать…

Календарь, похоже, не имел ничего против и выдал Липе следующую сентенцию:

«ЧТО РОССИЯНЕ ДУМАЮТ О КРИЗИСЕ?

На вопрос Центра изучения общественного мнения «Октопус» были получены следующие ответы.

Достали вы с этим кризисом, мать вашу! – 19 %.

Это происки фармацевтических компаний, производящих антидепрессанты, – 17 %.

Не хрен забивать голову ерундой – идите лучше работать! – 13 %.

А я в декрете, мне по фигу! – 11 %.

Я и на картошечке с огорода проживу – 6 %.

Солдат спит, а кризис идет – 4 %.

А что это такое? – 2 %.

Зажрались вы тут в Москве! – 0,1 %.

Та ж мы с Нарьян-Мара, у нас там такого безобразия сроду не было! – 0, 001 %».

«Эх, и почему я не с Нарьян-Мара?» – подумала Липа, устраиваясь поудобнее.

«КАКИЕ КОШМАРЫ ЧАЩЕ ВСЕГО ВИДЯТ ВО СНЕ РОССИЯНЕ?

Преследование, от которого невозможно уйти.

Паралич при появлении чего-то и кого-то опасного.

Опоздание на важное событие (переговоры, свидание).

Исчезновение близких людей или очень важных предметов (документов, ключей от дома, последних денег).

Страшные события (акты терроризма, природные катаклизмы).

Увольнение с работы.

Ссоры с коллегами или родными».

«Список не полный… Хуже всего очутиться в незнакомом месте и вдруг обнаружить, что ты забыла одеться… Но потом вообще-то наступает некое успокоение – находишь, что окружающие просто не замечают, что ты голая… И это так прикольно – разгуливать голышом среди одетых… Особенно зимой».