Любовь в твоих глазах (СИ) - Ти Эллин Страница 3

Все, что со мной происходит в жизни, только сильнее укрепляет веру в то, что нет любви и преданности в этом мире. Ее нет. Люди ведут себя как скот, бросая в помойку даже минимальные моральные ценности.

— Как тебе вообще живется, нормально? Ты ночами спокойно спишь? — спрашиваю, сжимая кулаки от злости. У меня в жилах кровь закипает, так мне хочется из нее всю дурь выбить сейчас.

— Я понимаю, на что ты намекаешь, — она бросает сигарету и тушит ее тонкой шпилькой, — но я не шлюха. Просто в сексе мы не сходимся, мне не хватает жести, вот и я нашла того, кто может дать мне всё, чего мне хочется. А с мужем у нас все в порядке.

— Я не хочу быть тем, с кем ты изменяешь ему, несмотря на то, что ты считаешь это абсолютно нормальным. Это грязь и полное дерьмо, Алён. Давай без меня дальше.

Ухожу, поправив сумку на плече, но Алёна цепляется за запястье, останавливая меня.

Но я не хочу. Слушать, что она права и ничего страшного в этом нет? Да нахер мне это не надо. Мне было бы плевать, если бы у нее было тридцать мужиков, чтобы каждый день месяца был разный, но быть десять лет замужем и сосать другому, где придется, это верх пиздеца.

Я не хочу даже пальцем касаться этой херни. Меня всю жизнь предают, я не верю ни одному человеку на этой планете, и становиться по другую сторону я не собираюсь.

Хочется врезать ее мужу за то, что слепой и не видит, что под его носом происходит, или видит, но принимает все это, что еще хуже.

Меня тошнит от людей, я уже сто раз пожалел, что вообще появился на свет, где нет ни черта хорошего.

На чистой злости дохожу до зала, быстро переодеваюсь и иду к груше. Мне очень надо поколотить хоть что-то, а на ринг нельзя сейчас — убью с лёгкостью. Меня бесит, что люди считают предательство нормальным. Меня бесит, что меня втянули в это дерьмо даже не предупредив. Меня, сука, всё бесит!

Первый удар без разминки отдается болью в плечо, но я не останавливаюсь. Бью еще, разбивая костяшки. Без перчаток и даже бинтов. Кожа лопается, мажу грушу кровью, но бью еще и еще, оставляя в этом квадратном метре всю свою злость. На Алёну, на жизнь, на весь ёбаный мир.

Останавливаюсь. Дышу. Руки саднят, а плечи ощутимо тянет от нагрузки на еще не прошедшую крепатуру. Встряхиваю кисти, пару раз подпрыгиваю на месте, чувствую, что отпускает. Иду в душ. Легчает.

Глава 3. Дамир

Работа успокаивает. Несмотря на то, что я не слишком люблю людей и не очень общительный, мои клиенты меня полностью устраивают. Они не задают лишних вопросов и беспрекословно выполняют все мои указания, не мешая рабочему процессу. А еще благодарят за результаты и лучшее самочувствие.

Благодарность значит очень многое. И очень малое количество людей в мире умеет его высказывать. Я не умею. Все эти громкие слова мне в принципе даются очень тяжело. Мне никто никогда не говорил хорошего, и сам я, соответственно, не научился. И сейчас, в свои двадцать пять, мне реально сложно сказать банальное «спасибо».

Последний клиент тренируется уже поздно вечером. Мы заканчиваем под самое закрытие зала, я едва успеваю принять душ и переодеться.

Домой приходится тоже пешком. Машина дома у подъезда, автобусы я терпеть не могу, а таксистам не доверяю. Поэтому снова наушники в уши, музыку погромче, капюшон на голову и дворами к дому. Так лучше, чем идти через главный бульвар, где толпы людей. Тут спокойно. И очень темно. Мне гораздо привычнее именно такая атмосфера, чем яркие фонари и шумные компании.

Через тридцать минут заворачиваю уже в свой двор, не забыв зайти в магазин для бабы Вали, как обещал. Не обращаю внимания ни на что, смотрю под ноги и считаю шаги. Успокаивает.

Чувствую крепкий хват за руку, действую отточенными движениями: разворачиваюсь и заламываю локоть подкравшегося за спину, выполняя болевой прием.

— Бля, Али, какого хера! — доносится до слуха через наушники и я отпускаю руку и освобождаю уши.

Это Яр. Один из компании, с которой я иногда вечерами зависаю во дворе. Не могу назвать их своими друзьями, но знакомыми вполне. Они собираются каждый вечер, я — примерно раз в неделю, и то, если позовут. Дело не в том что мне нужно особое приглашение, мне банально это не нужно. Точнее… я спокойно проживу и без этого. Но хоть какая-то социализация всё-таки необходима, поэтому чаще всего предложения я принимаю и пару часов провожу в компании пятнадцати человек, бутылкой сока и картами.

— Сорян, Яр, машинально, — хлопаю его по плечу, — но ко мне лучше не подкрадываться.

— Да мы звали, ты не слышишь нихера из-за наушников! Подлетай, в покер зарубимся.

— На бабки?

— Символически, для интереса. Подойдешь?

— Да, сумку только закину, — соглашаюсь и иду к дому, чтобы кинуть в стирку вещи и намешать себе что-то белковое или фруктовое. Мужики обычно пиво тянут, но я трезвенник. Поклялся, что ни одной капли не выпью, и слово держу. Сам себе поклялся. Слишком тяжело из этого дерьма вылезать. А некоторые даже не справляются, заканчивая слишком плачевно. Я не хочу.

Али… Прозвище прицепилось ко мне лет в шесть в детском доме. Я дрался вечно со всеми, со старшими и ровесниками, всеми, кто хоть что-то делал не так в мою сторону. Меня и прозвали Али. А потом, в шестнадцать, когда я сбежал и пытался сделать себе через время документы, взял себе фамилию от этого прозвища. Алиев. Настоящую я не помню. Ни черта, кроме имени, не помню.

Заношу старушке продукты и минут через пятнадцать выхожу на улицу. Почти все в сборе, сидят за столом и громко ржут, как обычно. Удивительно, что из жителей никто не жалуется, тут шесть девятиэтажек, народу дохрена.

Здороваюсь со всеми по очереди и усаживаюсь на лавку. Двух девчонок вижу впервые, но это неудивительно. Не все в этой компании страдают целомудренностью. Да и девчонки эти… по глазам видно, что пришли сюда явно не в покер поиграть, и что завтра они найдут уже новых парней, с кем также будут просто ради развлечения.

— Так это ты тренер? — обращается ко мне одна из них, жуя жвачку и наматывая белый локон на палец. Господи…

— Я.

— А как накачать попу? Очень хочется орешек, а у тебя прям хороший, значит, разбираешься в этом.

Во-первых, я ненавижу когда мне задают вопросы по работе после работы. Во-вторых я, сука, терпеть не могу такой откровенный дешёвый флирт. Ей от силы лет семнадцать, она сидит о моей задице рассуждает. Чувствую себя старым ворчуном, но это пиздец. Да мне дадут за нее больше, чем ей самой.

— Все консультации платные, запись в рабочее время.

— Натурой берешь? — продолжает предлагать мне себя девчонка.

— Только совестью. Имеется такая?

— Да пошел ты! — оскорбляется она, и пацаны вокруг ржут. Это не первая девчонка, что пытается так тупо склеить меня. Я не знаю, чё они ко мне все липнут, но надолго их энтузиазма не хватает. Стоит только пару раз ответить грубо и они уже срезаются, переключаясь на тех, кто вряд ли откажет.

Я не тащусь по малолеткам. Плюс половине из них реально еще нет восемнадцати, это сразу мимо. А еще многие наверняка мечтают о большой и светлой любви, а мой паровоз на ту станцию не едет, поэтому тут вообще не по пути и без вариантов.

Эти двое шушукаются друг с другом, поглядывая на меня. Обсуждают. Говорят, что злой и невоспитанный. Ну, простите. Некому было воспитывать. Как мог сам справился.

Становится скучно. Игра не идёт, Руса, с кем иногда общаемся, сегодня почему-то нет. Но это неудивительно. Рус очень часто зависает с девчонками. Он меняет их как перчатки, и почему они на него ведутся до сих пор, с его-то славой в городе, я не знаю. Он приводит одну, дня три с ней проводит время, потом пару дней хвастается, что они вытворяли в постели, и следом приводит новую. И так по кругу. Одна за одной. Без остановки.

— Всем привет! — звучит справа слишком тонким и весёлым голосом, и я поворачиваю голову, глядя на обладательницу этого тембра. Темно, фонари тут не горят почти, вижу что девочонка длинноволосая, да и всё. Рус рядом, с безразличием держит ее за талию и второй рукой пытается подкурить сигарету.