Однажды ты пожалеешь - Мария Летова Страница 3

Заглянув в телефон, я смотрю на Данияра, который обходит капот машины и движется на меня многообещающе.

Я не успеваю запротестовать или еще как-то выразиться — Дан сжимает ладонями мое лицо и целует с языком, буквально проглотив мои губы.

Я успеваю открыть глаза до того, как он заглядывает в мое лицо. Это было непросто, веки стали весить по килограмму.

— Я предупреждал, — произносит Осадчий, задев мои губы своим дыханием.

Я демонстративно обвожу их языком.

На губах Дана появляется улыбка. Он питает тягу к моим провокациям, и я не знаю, чего хочу больше — давать их ему или лишать его их.

Мне стоило бы выбирать второе, но я слишком пристрастилась к этим вспышкам азарта в его глазах, от этого я на себя злюсь.

Мы поднимаемся на крышу заведения, на большую веранду, где сегодня выступает какой-то стендапер, и прямо у двери сталкиваемся с Платоном — младшим Осадчим. У них с Даном разница в один год. Они похожи внешне, но характерами — нет. В отличие от Платона, Данияр не доставлял своим родителям хлопот никогда. Он — как тот самый старший ребенок из древних сказок, они существуют.

— Привет… — улыбается Платон Данияру, а мне лишь скупо кивает.

Я ему не нравлюсь. Как хорошо, что я никогда и не пыталась ему понравиться, так что никакого разочарования.

Мне плевать на чувства Платона Осадчего, плевать на его мысли или его недовольство. И я обожаю демонстрировать ему это. Неимоверно обожаю портить его розовые очки безупречности, через которые он смотрит на мир. Платон считает себя лучше меня, правда, теперь мы оба понимаем, что это не так. Я знаю один его секрет. Достаточно грязный. И я уверена, Платон бы продал душу за то, чтобы этим секретом завладел кто-нибудь другой.

— Привет, — Дан хлопает брата по плечу, потом сжимает этой рукой мою талию и притягивает ближе.

Я кладу руки ему на плечо.

— Я думал, ты сегодня отоспишься, — замечает Платон. — Всю ночь за рулем…

Переведя на меня взгляд, Дан бормочет:

— Не спалось…

Я успеваю поймать взгляд, которым Платон проводит черту по моему лицу, — колючий и холодный. В ответ я растягиваю губы в улыбке и поднимаю подбородок.

Глава 3

Мы проходим к столику, за которым уже собралось человек восемь.

Все это — компания Осадчих.

Мой парень здесь любимец. Он умеет вызывать к себе уважение, ничего специально не делая. Это его природная способность или наследственность, а может, исключительность. И он своих обожателей никогда не подводит. Всегда оправдывает их ожидания, их мнение о себе. Его ответное уважение — это не единорог. Данияр уважает много кого, не стесняясь, и он знает, что я не уважаю никого…

На мне — взгляды, как всегда.

В основном сдержанные. В открытую сказать, насколько меня здесь не любят, вряд ли кто-то посмеет. Вот уже два года свое отношение ко мне все эти люди выражают молча.

Данияр усаживается на диван и тащит меня следом.

Я не сопротивляюсь — падаю к нему на колени и обнимаю за шею. Осадчий кладет ладонь на мое бедро, чуть подавшись вперед вместе со мной, протягивает руку парню, который для рукопожатия почти перевесился через стол.

— Привет…

— Привет. Рад познакомиться, — трясет тот его ладонь.

Я смотрю на это без интереса. Гораздо увлекательнее наблюдать за тем, как Платон Осадчий укладывает руку на плечо своей девушке, садясь рядом с ней.

В его движениях — забота. В том, как он слушает ее, — забота, забота, забота.

Они вместе чуть меньше года. Она вся такая… приятная. Не только внешне. И я умудряюсь не испытывать к ней никаких эмоций — ни плохих, ни хороших, а это редко бывает. Это значит, что она в самом деле абсолютно нейтральная, что, на мой взгляд, огромный талант; правда, бывают таланты и получше.

Заботливость не стала препятствием для ее парня, когда он пустил в свой рот язык другой телки, с которой я застукала его неделю назад на парковке этого же заведения.

Я сохранила его секрет в тайне по одной причине — мне гораздо интереснее наблюдать за тем, как Платон мучается, находясь от меня в зависимости. Корчится, не зная, как я себя поведу. Вот что действительно весело!

На веранде все столы заняты. Для компании, к которой мы подсели, соединили целых три. Кто-то из присутствующих активно пиарит это место, поэтому мы бываем здесь регулярно.

— Привет. Ты Диана? — обращается ко мне парень, которому Данияр только что пожал руку.

Я перевожу на него взгляд. Он дружелюбно меня рассматривает, но дружить с ним я не собираюсь.

— Я сегодня не знакомлюсь, — отвечаю я ему.

Он смеется, но в его глазах сомнение — он не уверен, шучу я или нет, поэтому его веселье быстро заканчивается.

— Эм-м… — произносит он. — Тогда попробую в другой день…

— Я не знакомлюсь с понедельника по воскресенье, — сообщаю я с улыбкой.

— Не кусайся… — интимно произносит мне на ухо Дан, так, чтобы слышала я одна.

Я веду плечом — его губы задели кожу, это щекотно.

Я замолкаю лишь потому, что прикосновение его губ к моему уху толкнуло по позвоночнику мурашки и я на пару секунд забыла, как говорить.

— Это Диана, — обращается он к парню. — Это Семён…

Я поднимаю руку и шевелю в воздухе пальцами, приветствуя нового знакомого.

Кивнув, парень возвращается на свое место, а я ловлю на себе взгляд напротив.

Брюнетку, которая на меня смотрит, зовут Алина Толмацкая, и она отворачивается сразу, как я замечаю ее внимание в мой адрес.

Я не ленюсь усмехнуться.

Она появилась в этой компании год назад вместе с девушкой Платона и сразу прижилась. Ее родители — врачи. Она отшила все предложения перепихнуться от присутствующих тут парней, так что теперь ее рассматривают как девушку для серьезных отношений.

Но она ни с кем не встречается.

У нее тело с настоящей грудью, в отличие от меня, и прекрасная репутация. Я не пытаюсь искать причину того, что Алина раздражает меня одним своим присутствием. Она раздражает. И я принимаю это как факт. Разумеется, я не ставлю ее об этом в известность, гораздо приятнее делать вид, что ее вообще не существует.

А еще она влюблена в моего парня.

Алина смотрит на него голодными глазами, и если кто-то здесь этого не замечает, то врет. Они знают. Все.

Она смотрит на него, слушает его.

Боюсь представить,