Елена Усачева - Влечение Страница 30

– Откуда ты знаешь? – Улыбка еще держалась у меня на губах, но в душе было тревожно.

Макс не ответил, сказал совсем другое:

– Никогда не рассчитывай на мастерство. В твоих плюсах только внезапность.

Дома остались позади. Дорога сбегала в ложбинку и исчезала в темной громаде парка.

Как же я сразу не подумала об этом! Восемь вечера, если не больше, а парк никогда не был освещен. Даже если мы и дойдем до пруда, то никаких уток не увидим, они спят давно. Обратно идти мы будем через непроглядную ночь.

Но Макс уверенно шагал вперед, как будто каждый день гуляет по темным паркам. Я шла за ним, хотя ночной лес заранее рождал тревогу.

– А чем ты занимаешься?

– Гуляю с тобой. – Макс оглянулся, ожидая, когда я его догоню.

– Нет, в жизни. – Чем ближе я подходила к Максу, тем становилось спокойней. Если он не оставит меня одну среди деревьев, прогулка закончится успешно.

– Чем обычно занимаются люди в жизни?

Словно почувствовав мою нерешительность, Макс притянул меня к себе за локоть. Сознание мое испуганно дернулось в сторону, готовое покинуть меня, но я удержала его на месте. Сейчас не время было падать в обморок.

– Учатся, работают, – пробормотала я, а сердце уже выпрыгивало из груди от восторга – он рядом, мое плечо упирается в его грудь. Я чувствовала себя парящей над землей.

– Тогда я учусь. – В лесу шаг Макса стал уверенней, плечи расправились.

– А на кого?

– Знаешь сказку про Пиноккио? – В темноте бледное лицо Макса стало особенно выделяться, словно оно светилось изнутри. – Я, как и деревянный мальчик, хочу стать настоящим человеком.

От неожиданности высказывания я прыснула. Кого еще можно назвать настоящим человеком, как не его, такого во всем великолепного?

– И что ты для этого делаешь? – Я повернулась, потому что Макс снова отстал.

Но за спиной его не было. Страх ледяной волной окатил меня с ног до головы, темные деревья приблизились ко мне вплотную, холод сковал лодыжки.

– Макс… – всхлипнула я, и он вдруг возник впереди на дорожке. Хотя должен был стоять за спиной. Может, у меня случилась временная потеря сознания?

– Чего ты боишься?

– Темноты, – выдохнула я, борясь с сильнейшим желанием схватить Макса за руку и больше никогда не выпускать.

– А что в ней такого? – Макс глянул в сторону темных деревьев. – Там же ничего нет!

– А вдруг есть? – жалобно улыбнулась я. – Никто же не видит.

– Не видит, – согласился Макс и заглянул мне в лицо. – Как же так? Ты боишься того, чего нет, а когда встречаешь реальную угрозу, то мчишься ей навстречу?

– Самый страшный противник тот, кого мы не видим или не подозреваем, что он может напасть. – Как же мне захотелось рассказать Максу все! Я была уверена, он единственный человек, способный меня понять. Понять и ни в коем случае не рассмеяться.

– Не подозреваем, что он может напасть… – как эхо повторил Макс. – Хорошее замечание. И кто же на тебя нападал?

– Никто.

Макс выпрямился, сильно втянув в себя воздух через нос.

– Никто, – согласился он. – А если ты не будешь ходить туда, куда не надо, то на тебя и подавно никто не нападет. Темнота не страшна. Ты боишься не ее, а того, что за ней скрывается. Там ведь и правда кое-кто есть. – Он пристально посмотрел мне в глаза. – Ты это знаешь.

Что-то мне перестал нравиться разговор. Почему все вокруг постоянно говорят о том, будто я что-то знаю, хотя сама я понятия не имею, о чем идет речь.

– Что я должна знать? – Мы уже давно никуда не шли, а стояли на месте, и я физически чувствовала, как темнота касается меня.

– Маша! Такое качество – умение слышать и видеть не только то, что произносится и показывается, – редко встречается у людей. Ты умеешь чувствовать другой мир, мир более совершенный. Таких, как ты, называют Смотрителями. То, что тебя окружает, только оболочка, внешнее проявление более сложных структур. Ты права, темнота вокруг тебя не пуста. Она живет, она дышит. Все то, что вы называете темной стороной жизни, – здесь, рядом. При свете дня человек настолько увлечен внешней действительностью, что не замечает ничего другого. Ночью темный мир проступает сильнее. Но люди научились убивать темноту – постоянный свет ослепит кого угодно. Города уничтожили ночь, в них светло всегда. А ты видишь и без света. Закрой глаза! Почувствуй!

Я зажмурилась. От услышанного кружилась голова, я с трудом переводила дыхание. Но даже сейчас, с закрытыми глазами, я не смогла отделаться от мысли, что стою в темном лесу.

Присела я за несколько секунд до того, как над головой что-то прошелестело. В панике я скакнула в сторону и упала в объятия Макса.

– Доверяй своей интуиции. – Лицо его было серьезным. – Всегда доверяй. И никогда не испытывай судьбу. Я уже говорил, ты сильная. Но есть вещи, с которыми знакомиться не надо.

В душу мою закралось нехорошее подозрение. Что-то наша прогулка перестала быть похожей на любовное свидание.

– Я просто хотела… – Мне очень хотелось перевести разговор на более веселый лад, но Макс не дослушал, перебил:

– Тебе нельзя искать со мной встречи. Понимаешь? Нельзя! – Что-то он там такое успел прочитать на моем лице и оскалился. – Нельзя! – снова выкрикнул Макс, хотя смысл ужасного слова успел дойти до моего сознания. И это было до того невозможно, что я перестала бояться ночи. Я развернулась и устремилась в темноту. Туда, где, по моим представлениям, должен был быть выход из парка.

Впереди показался серый просвет. Деревья расступались, готовые выпустить меня на волю.

Макс обогнул меня слева и чуть не сбил с ног.

– Маша, ты можешь уехать? Не навсегда. На время.

– Ехал бы ты сам! К чертовой бабушке! – воскликнула я, руками вперед падая на Макса, надеясь оттолкнуть его. Но руки мои встретили пустоту. Этот парень невероятно быстро двигался!

– Ты меня не поняла. – Макс немыслимым образом снова оказался передо мной. – Я хотел предупредить: ты делаешь то, чего не должна делать. И все из-за меня.

– Со своими проблемами я разберусь сама! – Гнев рвался из меня, и в слова я вкладывала всю горечь и обиду. Надо же было так повестись на всякую дребедень: он вернулся… Он передумал… А ничего не изменилось! Все то же!

– Маша! – Макс снова стоял передо мной. Невыразимо прекрасный. Глаза его были полны страдания.

Почему так мало? Почему мое счастье длилось всего несколько минут? А я ведь поверила ему! Мне было так хорошо!

– Маша, подожди! Я очень хочу, чтобы у тебя все было нормально. Чтобы с тобой ничего не случилось. Но, черт возьми, почему ты сама не хочешь себе помочь?

Я вдруг очень хорошо поняла Катрин: Макс умел довести человека до предела. Рука пошла вверх непроизвольно. С каким бы удовольствием я влепила пощечину по этому красивому лицу! Но Макс оказался быстрее и перехватил мою руку. На своем запястье я почувствовала неприятный холод кожаной перчатки.