Шпаргалка (ЛП) - Адамс Сара Страница 30

— Надеюсь на это. Итак, что нового в студии? Как девочки?

Я откидываюсь на спинку сиденья, радуясь, что часть нашей нормальности проникла в странность этой роскошной обстановки. Это больше похоже на нас. Если я закрою глаза, я почти могу представить, что мы на его диване дома.

— Все было хорошо. У Имани появился новый бойфренд, которому все и их брат, как могут сказать, завидует Сьерра, и… — У меня на мгновение перехватывает дыхание при виде его мягкой искренней улыбки. Он действительно заботится о том, что происходит с девочками в моем классе, как и я, и это заставляет мое сердце сжиматься. — …Отца Ханны снова уволили, но я смогла отказаться от платы за обучение, чтобы она могла посещать занятия, потому что некий щедрый благотворитель купил здание и снизил мне арендную плату.

Я выглядываю в окно и вижу, как рядом с нами едет машина, полная девочек-подростков, поддерживающих ту же скорость, что и наша. Та, что на пассажирском сиденье, говорит нам опустить окно, чтобы они могли видеть, кто здесь. Смелая. Насколько им известно, это старый лысеющий сенатор. Мой взгляд скользит к Натану. Не старый лысеющий сенатор.

— Благодаря тебе эти девушки могут продолжать преследовать свои мечты. И зная то, что я знаю сейчас о том, как ты помогал мне с арендной платой все это время, я понимаю, что без тебя я бы никогда не смогла держать двери открытыми для них. Так что спасибо тебе.

Он сейчас хмурится. Не тот взгляд, которого я ожидал после этой речи.

— Ты убьешь меня, ты знаешь это?

— С моей разрушительной внешностью? — Я ослепляю его чрезмерной улыбкой дебютантки.

Он не смеется над моей шуткой.

— Ты убиваешь меня, когда не видишь собственной ценности. Бри, эти двери открыты только из-за тебя. Эти девушки осуществляют свои мечты на 100 % благодаря тебе и работе, которую ты вкладываешь в их жизнь. Если бы я не купил здание, я уверен, что ты сама нашла бы другой путь. Возможно, ты бы работала на второй работе, чтобы ты могла продолжать делать свою первую работу! Так что нет, не приписывай мне это. Все, что я делал, это использовал деньги, которые лежали бы без дела, собирая пыль.

Я сглатываю и прочищаю горло, не наслаждаясь внезапной серьезностью этого разговора. Более того, мне не нравится, что его слова оседают в моем сердце пачкой горячих углей. Оно светящееся и теплое. Натан заставляет меня чувствовать себя замеченным так, как никто другой.

Но тем не менее, этот разговор кажется слишком интимным для наших обычных флюидов, поэтому я слегка усмехаюсь и отклоняюсь.

— Ты мой лучший друг. Это твоя работа — говорить такие вещи.

— Бри…

Я отрезала его.

— Эй, мне нужно кое-что тебе передать, прежде чем мы доберемся до съемочной площадки.

— А кто обходит стороной?

Я не обращаю на него внимания, достаю из сумочки листок бумаги и протягиваю ему. Он смотрит на сложенный листок бумаги, как будто я вытерла об него тысячу козявок. Я со смехом встряхиваю его перед ним.

— Здесь! Просто открой.

— Что это?

— Это список.

Он смотрит на меня, затем берет лист бумаги. Он крошечный в его большой руке. Натан осторожно разворачивает его, как снежинку, но затем усмехается, прежде чем прочитать вслух.

— Правила выживания. — Его раздраженные глаза скользят по мне. — Немного драматично, тебе не кажется?

Я киваю на бумагу.

— Продолжай читать! Это важно. Если мы собираемся вырваться из этих фальшивых отношений, сохранив нашу дружбу нетронутой, у нас должны быть некоторые основные правила. — Я набросала этот список после небольшой тренировки Натана прошлой ночью. Я больше не могу справляться с такими ситуациями, поэтому пришло время установить некоторые параметры, чтобы это больше не повторилось.

Я внимательно наблюдаю, как темные глаза Натана сканируют то, что я написала. Его челюсти сгибаются, и он прочищает горло.

— Никаких поцелуев. Никаких прикосновений, когда не на публике. Абсолютно никогда не прижиматься. — Я молча произношу слова, пока он читает. — Никакого флирта в одиночестве . Нет… — Его слова обрываются на этом последнем, и он поджимает губы к губам, чтобы облизать их, прежде чем продолжить. — Никаких халявщиков. — Его взгляд переключается на меня, и я могу сказать, что он пытается выровнять выражение лица, чтобы не улыбаться. — Что такое халявщики?

Я закатываю глаза.

— Ты знаешь что это значит. Даже моя бабушка знает, что это значит.

Он слегка пожимает плечами. Такой невинный.

— Это игра? Или… не знаю… танцевальное движение? Ты должна будешь заполнить меня здесь. И, пожалуйста, будь как можно более конкретной.

Я шлепаю его твердый бицепс.

— Останавливайся! Ты знаешь, что это значит. — Мои щеки почему-то краснеют.

Он поднимает бровь.

— Ну, у меня есть идея, но ты знаешь, она оставляет много места для интерпретации. Ханки-панки очень расплывчато. Я мог бы подумать, что это означает старомодный секс, но если это правда… это означает, что вторая база полностью готова к захвату. Может быть даже..

— НАТАН! — Мой желудок выворачивается прямо из этого внедорожника, потому что я не хочу слышать, что вот-вот вылетит из его рта. Мы так не разговариваем. Когда-либо . Внезапно кажется, что мы больше не на его диване, и мне нужно вернуть нас на ровную поверхность. — Никаких… сексуальных… ничего ! — Я с трудом произношу каждое из этих слов. — И не будь таким шутником обо всем этом. Я серьезно.

Не поймите меня неправильно — я бы не хотела ничего больше, чем шалости с Натаном, но я знаю, что это не будет означать для нас одно и то же. Я никогда не смогу отделить свои чувства от действия.

Он слышит резкость в моем тоне, и его веселье немного угасает.

— Я знаю. Я просто играю. Никаких шалостей… Я понял. Но все остальное… — Он еще раз просматривает бумагу, прежде чем покачать головой и РВАТЬ ЕГО! Мои правила теперь не что иное, как конфетти, падающие на пол.

Мой рот открывается.

— Почему ты это сделал?!

— Потому что это нелепо. Мы собираемся коснуться. Мы собираемся поцеловаться, Бри.

Мое сердце останавливается. Он сказал эти слова так обыденно. Без колебаний и вопросов. Так же, как эти губы будут касаться тех губ, ничего страшного. Это было бы очень важно для меня.

— Нет. Никаких поцелуев.

— Пары целуются. Если мы собираемся продавать эти отношения, в какой-то момент нам нужно будет целоваться публично.

Я вздыхаю, часть меня знает, что он прав.

— Хорошо, только если возникнет крайняя необходимость, мы можем поцеловаться с закрытым ртом. Просто быстрый щелчок для камер. — Я не уверена, что произойдет с нашим контрактом, если обнаружится фальшивая часть наших отношений, и я не хочу это выяснять. Мне нужны эти деньги.

Он не соглашается, просто подбирает осколки моего спокойствия и швыряет их в подстаканник. Он вытаскивает свой телефон.

— На самом деле все это напоминает мне — нам нужно вместе сфотографироваться и выложить. Официальная фотография «мы пара» для социальных сетей, чтобы охать и ахать.

О верно. Это было в контракте — обилие любви в социальных сетях. Он переводит камеру в режим селфи и наводит ее прямо перед нашими лицами. Я наклоняюсь к нему, так что наши головы почти соприкасаются, и поддакиваю.

— Почему ты не делаешь фото? — говорю я сквозь улыбающиеся зубы.

— Потому что в этой позе мы похожи на лучших друзей.

Дух. Вот кто мы.

Я опускаю улыбку и поворачиваюсь к нему лицом.

— Ладно. Ну, что нам тогда делать?

Он закусывает губу, о чем-то размышляя, а затем отстегивает мой ремень безопасности.

— Привет! Небезопасно!

Натан обхватывает меня рукой за талию и, прежде чем я успеваю возразить, поднимает меня к себе на колени. ЕГО КОЛЕНЯХ! Думаю, это выбрасывает из окна мое правило «не трогать, когда не на публике». Я чувствую его твердую грудь на своей спине и его сильные бедра под своими. Он наклоняется, и его дыхание согревает мою шею. Мое тело не знает, как на это реагировать, поэтому просто воспламеняется.