Любовь с первого клика - Дарья Владиславовна Сойфер Страница 30

Тогда она решила сменить диспозицию и выйти на улицу: там, у входа, шанс столкнуться с Вайцем был минимальный, да и сбежать в случае чего было бы куда проще. Расправив плечи и сосчитав до десяти, Лена тряхнула головой, откинув волосы назад и уже собралась выйти из своего импровизированного укрытия, как вдруг сзади кто-то закашлялся. От испуга Лена отскочила как пугливый козленок, из-за каблуков еще и звук вышел соответствующий, и обомлела. В полуметре от нее стоял бородач из «Goomble» и отфыркивался.

– Вы задели меня волосами… – Он потер нос.

– Простите, я… Я, кажется, вас не заметила.

– Ничего страшного. – Русаков окинул ее заинтересованным взглядом. – Такие, как вы, наверное, привыкли не замечать мужчин.

Эта фраза застала Лену врасплох. Если она к чему и привыкла за двадцать три года, так это к тому, что мужчины не замечают ее, а не наоборот. Разумеется, за исключением тех случаев, когда она с разбегу врезалась в стены или чихала им на плащ. Но не признаешься же в этом вслух, да еще и самому Русакову!

– Есть немного. – Она небрежно отмахнулась, будто с утра до ночи только и делала, что топтала каблуками кавалеров, свалившихся к ее прекрасным ногам.

– У меня такое чувство, что я вас где-то видел. – Бородач склонил голову набок, не переставая изучать Лену. – Мы могли где-то пересекаться?

Фетисова прикусила язык. Изначально у нее не было цели соврать Русакову о том, кто она такая. Он много раз наведывался в «SeeU», пока готовилась сделка, и Лена не сомневалась, что сегодня он узнает ее с первого взгляда. Однако то ли Никита во время поцелуя заразил ее авантюризмом, то ли средства для укладки проникли в мозг слишком глубоко… Словом, Лене захотелось предстать перед Русаковым не каким-то там рядовым программистом, а дамой влиятельной и загадочной.

– Нет, – пожала она плечами. – Не припоминаю. А вы?..

– Русаков, – спешно представился бородач и протянул руку. – Артем Русаков, «Goomble».

Лена вложила пальцы в его ладонь и кокетливо повела плечом. Что-то такое было в Жанниных средствах для укладки, и это что-то постепенно пропитывало мозг Фетисовой, превращая ее в роковую женщину.

– Зинаида, – сорвалось у нее с языка. – Розеншмидт.

Русаков тут же изменился в лице и отдернул руку.

– Несмешно! Я прекрасно знаю Зину, и выдавать себя за нее… Это либо глупая шутка, либо вы здесь что-то разнюхиваете. – Он отступил на шаг назад. – Я уточню у организаторов.

– Я?! – Лена изобразила оскорбленную невинность. – Я никогда не шучу. Просто у меня была веская причина.

– У вас пять секунд, чтобы ее назвать, – и я зову охрану. – От прежней любезности в тоне бородача не осталось и следа.

Был бы сейчас здесь Никита! Уж он-то точно на ходу придумал бы какую-нибудь убедительную ложь! Надо мыслить как он… Что там говорил Кобзев про блеф? И про подгоревшую шапку?..

– Охрана не понадобится, – как можно спокойнее произнесла Лена, отчаянно надеясь, что дрожь в ее голосе слышна только ей самой. – Я из отдела внутренних расследований.

Стоило признать: Кобзев не зря изводил Лену все последние дни и в одно рыло изничтожил все содержимое ее холодильника. Во вранье и психологии он разбирался как бог: слово «расследования» подействовало на Русакова как одно из темнейших заклинаний. Даже объемная и любовно уложенная борода не могла скрыть внезапной бледности, будто лицо Русакова подвергли цветокоррекции, лишив красных тонов.

– Полиция? – выдохнул он, попятившись.

– Нет.

И это напугало Русакова еще сильнее.

– Следственный комитет? – Лена с трудом расслышала его встревоженный шепот.

Если до этого момента совесть еще давала о себе знать, потому как Лена с молоком матери впитала прописные истины вроде «врать нехорошо» или «поступай с людьми так, как хочешь, чтобы поступали с тобой», то теперь Фетисова отбросила все сомнения. Ей было очевидно: человек, который не натворил ничего противозаконного, не станет впадать в коматоз при мысли о правоохранительных органах. Очевидно, у Русакова шкафы просто-таки ломились от скелетов, а значит, эту легкую встряску он заслужил.

– Да нет же, – улыбнулась она, чувствуя, как по венам растекается уверенность. – Внутренние расследования «SeeU».

– Так бы сразу и говорили. – Бородач явно испытал облегчение, но тут же нахмурился. – А при чем здесь этот митап? И Зина Розеншмидт?

Вранье оказалось штукой увлекательной и затягивало почище нового шутера для приставки: пройдя первый уровень, Лена ощутила сладкий привкус победы и уже не могла остановиться.

– Мы следим за одним из наших сотрудников. – Для убедительности она выглянула из-за угла. – Есть основания считать, что он пытается продать на сторону одну нашу секретную разработку…

– Ну, тут я вам ничем не могу помочь… – Русаков, равнодушно пожав плечами, двинулся через фойе ко входу в зал.

– Постойте! – Лена засеменила следом, неуклюже балансируя на каблуках. Градус ее элегантности при этом мгновенно снизился до нуля. Видимо, во время движения магия Жанны не действовала. – Мне нужно, чтобы вы ответили на пару вопросов…

Нет, так она больше похожа на журналиста-неудачника. И как там положено говорить у внутренних следователей? «Признавайтесь, кто еще состоит с вами приступном сговоре»?

– Извините. – Русаков, чтоб его, даже не снизил скорость. – У меня нет времени на чужие междусобойчики.

– Но речь идет о крупном деле! – Лена отчаянно швырнула ему в спину последний аргумент, понимая: войди сейчас бородач в зал, она его упустит. Ведь пока там Вайц и пока он бодрствует, для нее туда вход закрыт, как для вампира на солнечный пляж. – Ущерб на несколько миллионов… Долларов… И суд… Уголовное преследование…

Никита что-то рассказывал ей про специальную статью, про незаконное получение информации и коммерческую тайну, но сейчас от страха у Лены в голове все смешалось, а наугад цитировать кодекс она не рискнула. К счастью, Русакову хватило упоминания суда.

Он остановился, видно, просчитывая все возможные риски, потом медленно повернулся к Лене.

– А можете хотя бы уточнить, о какой разработке идет речь? – спросил он недоверчиво.

– Я же говорю: все очень секретно, – замялась Лена, но, заметив, что интерес в глазах Русакова гаснет, спохватилась. – Но я постараюсь… Хотя бы отчасти… Может, пока не