Поцелуй Однажды: Глава Мафии - Ольга Манилова Страница 30

Не стоит драматизировать: деньги можно одолжить у Валика или у Гали. В конце концов, попросить кого-то подкинуть ее, хотя просить не хочется.

Где-то в глубинах клиники разносится жуткий по продолжительности треск, ей-Богу, словно крышу одним махом поддели и оторвали. Затем — короткие стуки и грохотание, и источник однозначно где-то в близких к ее двери помещениях.

Теперь к одному глухому удару прибавляются шум и гам.

Кира выбегает из своего укромного местечка и направляется к коридору направо, в надежде вычислить эпицентр событий.

Вычислять не приходится.

Как только она заворачивает в нужный холл, из перпендикулярного отрезка вываливается еле стоящий на ногах Серый, но следующий за ним Карелин тут же подхватывает того за окровавленный ворот майки и отшвыривает в стеклянный стенд.

-- // --

Холл мгновенно наполняется еще большим количеством людей, со всех сторон — кроме той, где тяжело и грузно дышит Брус. Взъерошенные волосы взмокли, вырванный циферблат из часов на запястье свисает на соплях, а глаза… глаза с красными прожилками лопнувших сосудов, но с ледяным блеском.

Кира пытается в них заглянуть, передвигаясь к противоположной стене, но если внутри такого взгляда очутиться — только если осторожно идти, как по льду скользить, лишь лезвием ножа удерживаться и цепляться.

— Я сказал тебе, ни на секунду не оставлять, я сказал? — его звучный, грудинный голос проходится кнутом по швам здания, словно вспарывая то, на чем держится каждый уголок и край.

Кира никогда не слышала, чтобы кто-то так кричал и, наверное, поэтому кажется, что она оглохла на несколько мгновений.

Он дергает безвольного Серого на себя и прикладывает того плечом к стене, одновременно тараня уже избитое лицо кулаком. Серый даже пальцем не шевелит для того, чтобы отбиваться. Только молча склоняет голову и будто бы старается не дышать.

— Что из этого было непонятным, я спрашиваю? — хватает Карелин подчиненного еще раз.

Его оскал словно запускает клыки в сердце самой Киры — она с места сдвинуться не может, прибитая этими клыками к полу. Ибо четыре камеры перегоняющего кровь органа ощущаются раздувшимися достаточно, чтобы и до пола достать.

Все наблюдающие молчат и не вмешиваются, только плачущая Галина кудряшками выглядывает из дальнего отрезка и ее успокаивает Валик, внимательно наблюдающий за боссом и подельником.

Ну как все.

Почти все.

Когда Карелин заново прикладывает Серого уже к другому стеллажу, Кира взрывается:

— Рома! Отпусти… его. Хватит! Хватит!

Брус тянет упавшего за майку наверх, и прислоняет к стене, все еще удерживая бандита.

— Все было понятным? — коверкает слова глава мафии, от ярости и гнева не проговаривая окончания.

Неаккуратными взмахами рук Кира просовывается между спинами двух незнакомцев впереди, направляясь к Карелину, но на горизонте появляется Валик.

— Спокойно, — пытается отвести он подальше девушку.

— Рома! — продолжает кричать Кира. — Что ты делаешь!

— Ты отстранен на месяц, — еще раз потряхивает Брус избитого, и тот кивает и кивает и кивает. — К Лешею за остальным.

— Я понял, — старается отвечать четко Серый. — Принято.

Карелин разворачивается — словно многотонный груз, утягивающий за собой и каждый покусившийся на него кран — и направляется к ним с Валиком.

Карелин, что на саму Киру еще ни разу не взглянул.

Смахивая циферблат на пол, он застегивает манжет другого рукава.

— Ты что ли рехнулся, — от возмущения Кира багровеет на глазах и темные волосы взметаются, когда она толкает Романа в грудь. — Что ты делаешь!

В этот раз руку Валика она отталкивает, и во все обеляющей вспышке гнева, рвущегося наружу искрами слов, обрушивается кулаком на плечо мафиози еще раз.

— За что ты побил его! За что!

— Спокойно, Кира, — уговаривает Валик, снова пытающийся оттянуть девушку, — он в своем праве, Серый не должен был теб…

— Не указывай ей, — обманчиво тихо начинает Карелин. Проходит, наверное, минута перед тем, как он продолжает, и теперь уже наступает на парня. — Не разговаривай с ней. Не смей, блядь, прикасаться даже пальцем, и немедленно, сейчас же отойди ОТ НЕЕ.

Валик пятится, но упираться особо некуда, а Брус будто намеревается податься вперед, чтобы загнать того в угол.

Кира впивается пальцами в рубашку мафиози, навалившись весом всего тела, и тащит за собой, в противоположную сторону. Он повинуется.

Глава 13

Вваливаются они в приглянувшийся до этого Кире кабинет, только теперь Роман включает кулаком одну из настольных ламп. Хлопает дверью девушка сознательно громко, стараясь куда-то направить злость.

— Ты что ли на него напал, потому что меня не оказалось рядом? Из-за такой мелочи! И это после того, как Тимура почти до смерти избили?

Он расхаживает по тесной комнатушке, грузно и грозно, словно невидимые разломанные оковы тащатся за ним по полу.

Иногда поводит головой, едва ли не дерганьем: то ли приводя себя в чувство, то ли наоборот подстегивая.

— Мелочи, — хрипло повторяет он. — Мелочи. Он слил приказ, мы тут не кружок декоративного шитья. Ему было сказано: ни на секунду не спускать с тебя глаз.

— Окей, не получилось. Ты что ли убить его решил за это!

— Не получилось, — криво усмехается Роман, но на нее все равно не смотрит. — Не получилось — это когда авто не заводится. А когда после нападения я приказываю держать рядом…

— … на меня никто не нападал, это Тимур…

— … пострадавшую, мою девушку, и не отпускать ни на секунду, то это самый ВАЖНЫЙ ПРИКАЗ В ЕГО ЖИЗНИ, — орет он ей прямо в лицо. Наконец-то заглядывая в глаза. Буйством. Яростью. Потерянностью.

Кира не отшатывается.

— Уже не изменить этого, и так как со мной все в порядке, — спокойно проговаривает, пока Роман продолжает рвано дышать на нее, — то избивать его до крови — чудовищно, и…

— Да, чудовищно. Именно затем я так и сделал. В чем ты ни хрена не понимаешь, Кира. Это то, что здесь работает, и тот язык, на котором понятно, — резко, но негромко он чеканит каждое слово. — В следующий раз никто не посмеет отнестись спустя рукава. И что я, по-твоему, должен был подумать, увидев этого идиота в коридоре без тебя? Я должен знать, где ты есть!

— Я буквально находилась на одном с вами этаже! Он ни в чем не виноват, Рома!

Карелин