Руки прочь, профессор - Джина Шэй Страница 31

Но и шов я тоже вижу. Грубые черные стежки вдоль неровного, небольшого разреза. Подтверждаю, что вижу, коротким кивком, и Ройх снова закрывает его защитной прокладкой из пластыря и бинта.

– Ты готова платить по счету, холера? – опасным шепотом спрашивает он. Я тут же ощущаю слабость в ногах. Вот сейчас я снова буду для него танцевать. Я, оказывается, очень этого боюсь.

– Готова, – произношу, стискивая себя в кулак, – где вы хотите, чтоб я для вас танцевала?

– Что за вопрос? – улыбается Ройх и разваливается на диване. – Везде конечно. Везде, где обещала. Стол, стул, мои колени. Так и быть – начинай со стола.

13. Обещанное и сверх того

Думал – сразу снимет эти свои джинсы, под которыми спрятала наряд для привата. Нет. И не подумала. И кофточку свою светлую поверх оставила. Только туфли снова надела.

Думал – встанет на стол в полный рост и будет смотреться нелепо. Она же уселась на колени ко мне спиной. Пальцами растормошила темную гриву своих волос. И прямо сейчас у меня на языке становится сухо. Потому что паршивка явно хорошо знает, что делает. И села она так выгодно, так волнующе выставив задницу, что бывалая модель не смогла бы лучше.

Правда вместо того чтобы начать, холера зачем-то зависает в телефон. Причем настолько надолго, что я даже нетерпеливо покашливаю.

– Ты хочешь, чтобы я заснул от скуки?

– Вы в ресторане у шеф-повара тоже над душой стоите и торопите?

– Я просто хочу наконец получить свой заказ.

– Одну минуту, – сказала-то она это бесстрастно, но так на меня косо глянула из-под ресниц. Да еще и такой дивный ракурс точеного профиля продемонстрировала…

Волосы блестящим свободным водопадом струятся по спине. Густые ресницы взволнованно дрожат. Пухлые губы чуть приоткрыты, будто требуют, чтобы их немедленно раздвинул шире… язык. Для начала, язык.

Она еще не начала, а у меня снова начинает посвистывать внутренний чайник самообладания.

Господи, вот зачем ты послал на мою голову эту красивую дрянь? Мне так прекрасно жилось до этого. До того, как жизнь моя превратилась в эту бесконечную охоту.

Первые аккорды мелодии дают нам “команду” к старту. Именно после них холера откладывает телефон и заставляет гриву своих волос веером взметнуться в воздух.

Не то чтобы я сомневался, что она справится в отсутствии пилона. Но то, как охуенно она справляется – заставляет меня податься вперед и впиться в гибкое тело глазами. Сейчас все это – только мое. И господи, как же я завидую сейчас своему столу! Потому что такой неторопливый разврат холера на нем вытворяет – только смотри и дымись… И хорошо, что у стола кованые ножки. Потому что даже надежная Икея вот этого всего бы не выдержала. От стыда бы сгорела.

Ясное дело, кофточка была оставлена, чтобы медленно её расстегивать. По пуговке. Спуская рукава то с одного, то с другого плеча. И раз за разом призывно стрелять в меня взглядом, томно закусывая губу. Будто спрашивая безмолвно: “Хочешь? Хочешь, расстегну еще одну?”

Под светлым невинным трикотажем у холеры – черный кожаный лифчик. И я бы с удовольствием посмотрел, как она немедленно снимет его, но…

Но естественно, теперь пришла очередь джинс.

Можно подумать, я до этого заблуждался насчет того, какая роскошная у этой паршивки задница. Именно сейчас мне её демонстрируют во всей красе. Холера ею крутит. Холера прогибается к полу, выставляя свое достояние. Да еще и оглаживает попку руками, зараза, будто и сама наслаждается собственной охуенностью.

С джинсами все оказывается чуть проще. Она спускает их за один раз, низко прогнувшись и лишний раз продемонстрировав загорелые сильные ноги. Длинные, как космос. И я даже помню, как крепко она ими может стискивать тело.

Я отчаянно хочу, чтобы она облажалась. Чтобы что-то у неё пошло не так, чтобы я хотя бы моргнуть наконец смог. Да боже – хоть бы вдох нормальный сделать.

Нет. Небрежное движение ножки – и ненужные джинсы летят к стене. И я совершенно уверен, что нашлись бы и те, кто хотели бы и на месте джинс сейчас оказаться. Лишь бы эта девочка коснулась их носком шипастой черной туфли.

Танец продолжается. Накал его откровенности повышается с каждой секундой. Короткие шортики отлично сочетаются с лифчиком.

От издевательств над моим столом холера переходит к надругательству над стулом. Делается еще на шаг ко мне ближе.

Мне осталось ждать совсем немного. А пока я могу наслаждаться зрелищем.

Музыку она подобрала ровно такую, какую нужно. Она прекрасно чувствует или знает наизусть все акценты трека, подгадывает под них самые удачные элементы танца.

– Хлоп, – ладонь холеры смачно приземляется на собственную ягодицу, обтянутую черным латексом. – Хлоп, – и вторая её рука делает то же самое, вызывая у меня внутренний спазм.

Сам этого хочу.

Положить её животом на мои колени и выдрать. Отходить по этой упругой заднице, наслаждаясь возмущенным писком. За то лишь, что посмела со мной играть. За то, как жестко меня поимела. И дело ведь даже не в должности…

А потом – содрать с неё трусы и полюбоваться румяными от этой простенькой порки половинками одного роскошного целого.

Все, что происходит сейчас – это почти агония. Агония, каждой секундой которой я наслаждаюсь. То она ближе, то она дальше. То, казалось бы – вот-вот уже закончит со стулом, то снова возвращается за его спинку. Задевает её вершинками лифчика, заставляет меня гадать – напряжены ли сейчас соски, спрятанные под черной блестящей тканью. Откидывается на спину, выгибаясь и сексуально переплетая ноги.

Когда с её задницы наконец-то сползают шорты – я испытываю что-то вроде катарсиса. Господи, как же стринги эти охуенно на ней смотрятся… Как бы слюной не захлебнуться уже сейчас.

Нет. Нельзя. Тем более, что терпеть-то осталось совсем чуть-чуть. Еще чуть-чуть – и она окажется в моей власти.

И точно. Холера небрежно с истинно королевским видом ступает на спинку стула и вместе с ним – оказывается на полу. Отточенный фокус, видно сразу!

Она была бы не собой, если бы не устроила из своего приближения целый спектакль. Извивается на полу так откровенно, будто не ко мне идет, а без члена прямо сейчас умрет. По