Моника Айронс - О, Коломбина! Страница 31

— Подождите, — упорствовал Эжен, — а что вы там делали в таком наряде? Из-за него я принял вас за Рафаэля…

— Это он Рафаэль, — сказал Алехандро. — А я Алехандро.

— Но вы… — совсем запутавшись, Эжен переводил взгляд с Алехандро на Рафаэля, и с Рафаэля на Луизу. — Вы, нет, подождите…

И тут к Луизе пришло вдохновение.

— Месье Дюпон, я думаю, нам надо обсудить это фиаско, — сказала она, добавив в голос напористости. — Как, скажите, я могла выполнить задание, если вы дали мне неверные сведения?

Он выпучил на нее глаза.

— Я?

— Посмотрите на эту фотографию. — Она ткнула в снимок пальцем. — Вы убедили меня в том, что мужчина с мандолиной — это Рафаэль Вальдес. На основании этих сведений я уделила поиску этого человека довольно большое время, которое, надо сказать, недешево стоит. И через неделю я узнаю, что «Рафаэль» — это совсем другой человек, и что я попусту теряла время.

— Но вы сказали, что знаете его, — воскликнул Эжен.

— Я не говорила ничего подобного. Я сказала, что наши семьи какое-то время назад были связаны. Конечно, я была рада повидаться с графом, который был знаком с Эжени, но все остальное время я потратила на пшик, и во всем этом вините себя.

— Хорошо, хорошо, может быть я немного ошибся, — сказал Эжен успокаивающим голосом, — но все же вы кое-что выяснили. Теперь мы точно знаем, что он… — Тут он показал на Рафаэля. — Он вовсе никакой не аристократ!

— Поскольку он никогда и не выдавал себя за аристократа, это мало чего стоит, — поспешила заметить Луиза. — Мы можем перестать обсуждать подобные глупости? Все, что я узнала, это то, что человек, которого любит ваша дочь, не пытался никого обмануть. Вот это действительно важно.

На какое-то время Эжен впал в нехарактерное для него нерешительное молчание. Его медленно работающие мозги наконец уразумели, что Алехандро — настоящий аристократ, и, значит, с ним надо считаться, а Рафаэль — его друг. Алехандро догадался, о чем тот думает, и выступил вперед, излучая очарование.

— Я думаю, мой дядя будет рад познакомиться с вами, мсье Дюпон, — вкрадчиво начал он. На следующей неделе он устраивает бал-маскарад, и присутствие вас и вашей дочери очень бы его порадовало.

По лицу Эжена было видно, как его снобизм борется с желанием отправить Амели во Францию. Снобизм победил.

— Это очень мило с вашей стороны, — воскликнул он. — Мы с удовольствием придем, правда, котенок? Это очень, да… Должен сказать…

Под прикрытием этого шумного излияния благодарности Алехандро прошептал Луизе:

— Браво! Коломбине снова удалось обхитрить простака. Ты знала, как обращаться с ним.

— Его снобизм просто неисчерпаем, — насмешливо ответила Луиза.

К тому времени Эжен уже пришел в себя и с энтузиазмом потряс руку Алехандро.

— Скажите своему дяде, что я скоро нанесу ему визит. Состоятельные люди должны держаться друг друга…

— К сожалению, мой дядя сейчас в отъезде, — поспешно сымпровизировал Алехандро, — но он будет рад видеть вас на балу. — Он быстро повернулся к Луизе. — Как я понимаю, вы тоже там будете, сеньорита. Буду рад с вами встретиться.

Рафаэль, нам пора идти.

— Но… — начал было протестовать Рафаэль.

— Не сейчас, — прошипел Алехандро сквозь сжатые зубы и буквально вытолкал несчастного влюбленного из комнаты. — Ради Бога, друг мой, надо уходить, пока мы еще на коне.

11

Алехандро удалось устроить так, что Эжен не мог увезти Амели домой, и это выиграло какое-то время для влюбленных.

Эжен переехал в Королевский номер, заняв вторую спальню, поэтому Амели и Луизе пришлось делить первую. Он проводил дни, исследуя город, и был рад до поросячьего визга, что баронесса Луиза служит его гидом. Дочь он повсюду таскал с собой.

Он потребовал полного и детального рассказа о том, как Луиза провела вечер в асьенде, уделяя особенное внимание аристократическим привычкам графа.

— То, что я заработал себе богатство, вовсе не говорит о том, что я невежда, — воинственно провозглашал он. — И я не хочу, чтобы кто-нибудь подумал иное.

Луиза успокаивала его, что никто и не будет думать ничего такого.

Алехандро связался с ней только один раз по телефону и спокойным голосом объяснил, что лучшие маскарадные костюмы продаются в магазине возле моста Любви. Ей нужно будет пойти туда вместе с Амели и купить ей костюм Коломбины.

— Разве этот наряд не для меня? — спросила она.

— Ни в коем случае. У них есть много разных костюмов, и, я уверен, ты выберешь себе что-нибудь подходящее. Пожалуйста, скажи Амели, что если все пойдет хорошо, после карнавала она больше не разлучиться с Рафаэлем.

— Ты планируешь их побег?

— Я придумал нечто иное, но все должно быть сделано правильно.

— У меня есть какая-нибудь роль в этой пьесе?

— Да, и я уверен, у тебя прекрасно получится, когда придет время.

Но сейчас ты не хочешь говорить о моей роли, потому что не доверяешь, подумала она.

— Очень многое зависит от того, чтобы вы детально следовали моим инструкциям, — продолжал Алехандро. — Доверься продавцу в магазине, она знает, что именно вам будет нужно.

— Как я понимаю, у тебя знакомства в этом магазине…

— Я им владею, — ответил он.

И на этом разговор закончился. Ни слова больше.

Луиза была слишком горда, чтобы снова разыскивать Алехандро. Хоть он и хотел, чтобы она осталась, он делал это только потому, что она могла помочь Рафаэлю и Амели. Он не простил Луизу и ни капли не смягчился.

Раньше Луиза считала, что Жюль сделал ее несчастной, но теперь она видела настоящую величину несчастья. Жюль был подлецом, и все, что случилось, было к лучшему. Луиза знала об этом даже тогда, когда ей было больно. Но Алехандро был совсем не таким. Он был тем самым, единственным. Луиза подумала, что отношения между ними были настоящими, пусть их лица и были скрыты масками, но разве Алехандро сам не сказал, что, когда лица людей спрятаны, они свободнее проявляют свою истинную натуру?

Если бы только все было иначе… Как было бы здорово вместе узнавать себя и друг друга, на это могла бы уйти целая жизнь. А теперь в будущем зияла пугающая пустота.

Следуя наказу Алехандро, Луиза отвела Амели в магазин, где можно было взять напрокат маскарадный костюм. Эжен настоял на том, чтобы сопровождать их. Он выбрал щедро украшенный поддельными драгоценностями костюм Людовика Четырнадцатого, а Луизу уговаривал выбрать костюм маркизы де Помпадур, но она отказалась. В результате он выбрал костюм Клеопатры, что, по ее мнению, было не менее безвкусным.