Моника Айронс - О, Коломбина! Страница 32

Амели следовала за Луизой словно во сне, она выполняла указания Алехандро, но не очень-то верила в успех предприятия. Как только приехал ее отец, вся ее уверенность словно испарилась.

Несмотря на ранее сказанные храбрые слова, Амели превращалась в кролика перед лицом папочки. Иногда ей удавалось позвонить Рафаэлю, но часто приходилось бросать трубку прямо посередине разговора.

— Сопротивляйся своему отцу, — сказала ей Луиза однажды вечером. — Скажи ему, что выйдешь замуж только за Рафаэля и больше ни за кого.

— Тебе легко говорить, — вздохнула Амели.

— Но это и на самом деле легко.

— Для тебя, ты ведь не боишься никого и ничего.

Я боюсь своего будущего, подумала Луиза.

Сейчас оно выглядит таким тусклым и безрадостным.

— Луиза, что же мне делать? Ты сказала, что Алехандро все устроит, но как он это сделает?

Если затея не удастся, папа увезет меня домой. Я даже не могу увидеться с Рафаэлем.

— Напиши ему письмо, — предложила Луиза. А я отнесу.

— Правда? Ой, спасибо, спасибо тебе!

— Пиши сейчас. Рафаэль будет работать сегодня вечером?

— Не знаю, — ответила Амели. — Но я дам тебе его домашний адрес.

Через несколько минут письмо было запечатано в конверт, и Луиза поспешила уйти, надеясь, что не встретится с Эженом, но ей это не удалось.

— Куда вы идете? — пророкотал он. — Пора ужинать.

— Я присоединюсь к вам позже, мне надо кое-что сделать.

— Не опаздывайте.

Луизе пришлось сверяться с картой, чтобы найти крошечную улочку, на которой жила семья Вальдесов. Темнота уже окутывала город, начинали сиять огоньки на вывесках все еще открытых магазинчиков на задворках города. Свет лился и из открытых окон домов.

Она нашла нужную улицу и заколебалась перед тем, как постучать, потому что внезапно ее одолело смущение. Луиза слышала доносящиеся изнутри звуки радостных голосов и смеха. Наконец она постучала.

Дверь открыл Алехандро. На секунду они застыли, удивленно глядя друг на друга. Луиза смотрела на его лицо и видела там только смятение, такое же сильное, как и у нее.

— Я пришла к Рафаэлю, — сказала она. — Он дома?

— Да, — коротко ответил он и посторонился, чтобы дать ей пройти.

— Кто это? — послышался глубокий и теплый женский голос.

В следующий момент Луиза увидела его обладательницу. Румяная толстушка радушно улыбнулась ей, и Луиза не могла не улыбнуться в ответ.

— Здравствуйте!

— Кармен, эта сеньорита — француженка. Она пришла к Рафаэлю.

— А, вы знаете моего сына?

— Немного, — ответила Луиза. — У меня для него письмо от Амели.

Кармен вскрикнула от удовольствия.

— Вы хороший друг. Я — Кармен Вальдес.

— Я Луиза, — ответила она и чуть не задохнулась в объятиях толстушки.

— Да, я знаю. Донья Луиза.

— Нет, — быстро ответила она. — Просто Луиза.

Кармен прокричала куда-то вглубь дома:

— Рафаэль!

А затем она повлекла Луизу к двери, ведущей во внутренний дворик.

— Идите сюда. Мы только начали ужинать, и вы будете кушать вместе с нами.

— О нет, я не хочу вам мешать, — ответила Луиза. Ее очень нервировало то, что все это время Алехандро стоял рядом и молча смотрел на нее. — Я только отдам Рафаэлю письмо и уйду.

— Нет, нет, вы будете кушать вместе с нами, стала настаивать Кармен.

Она унеслась прочь, прокричав что-то на карибском наречии.

— Тебе придется остаться, — тихо сказал Алехандро. — Когда местная семья приглашает иностранца к себе, это большая честь.

— Но ты ведь не хочешь, чтобы я осталась? сказала она, повернувшись к нему.

— Это ничего не значит. Я не у себя дома.

— Да, ты не оказывал мне чести приглашением к себе домой.

— Это не так. Ты была в моем настоящем доме, доме моего сердца. Я думал, что там начал узнавать и твое сердце тоже. Ну и глупцом же я был.

Луиза ощутила отчаяние. Где тот мужчина, которого было так легко полюбить? Он исчез, а на его месте появился кто-то другой, с ног до головы закованный в доспехи. Но, должно быть, ее любимый все еще там, под поверхностью брони. Как вызволить его оттуда?

Тут к Луизе подбежал Рафаэль.

— Мама говорит, что у тебя есть для меня послание.

Луиза отдала письмо. Он прочитал его, охваченный радостным восторгом, и поцеловал бумагу. За бумагой последовала Луиза.

— Спасибо, спасибо, дорогая Луиза. — Он бросил на Алехандро быстрый взгляд. — Я поцеловал ее как брат, надеюсь, ты не возражаешь?

— Ни капельки, — сказал Алехандро с усмешкой, которая обманула бы любого, но только не Луизу.

Теперь она была внимательна к каждой мелочи, к каждому нюансу его поведения, и знала, что это лишь маска, которой он защищается от боли.

— Идите есть, — закричала Кармен из дворика.

— Но я не могу, — запротестовала Луиза.

— Кармен обидится, — сказал Алехандро.

— Но месье Дюпон ждет меня обратно…

Ей не стоило этого говорить. Губы Алехандро искривились в невеселой усмешке.

— Денежный мешок щелкает пальцами, и ты со всех ног бежишь к нему. Да, месье, нет, месье.

Можно мне разрушить еще чью-нибудь жизнь для вас, месье?

— Я не разрушала ничьих жизней!

— Откуда ты знаешь? — спросил он с горечью.

Луиза смотрела на него и ошеломленно осознавала, как глубоко она его ранила. Разрушенная жизнь? У кого, у этого богатенького мальчика, который всегда делал лишь то, что ему нравится? Неужели это так задело его?

— Алехандро…

Она протянула руку и дотронулась бы до него, но Кармен вновь позвала их, и он откликнулся:

— Уже идем.

Он взял ее за руку, и она ощутила его прикосновение так, словно это была сталь, скрытая бархатными ножнами. Он не просил, он приказывал.

Во внутреннем дворике располагался великолепный садик, посреди которого были накрыты два длинных стола. Наступили сумерки, и на столах в стеклянных стаканах стояли маленькие свечи, отбрасывающие мягкий свет на лица семьи Вальдес. Луиза тщетно пыталась запомнить их имена, когда ей представили главу семейства, его двух братьев, трех старших сыновей, дочь, мужа дочери и целую ораву ребятишек. К тому моменту, как церемония знакомства была закончена, она совсем запуталась.

К величайшему удивлению и смущению Луизы, ее представили семье, как героиню, друга Рафаэля, которая помогает ему воссоединиться с Амели. Поскольку не было никакой возможности объяснить, как все обстоит на самом деле, ей ничего не оставалось, как молча терпеть это мучение.

Рафаэль сидел на самом конце стола, он усадил Луизу по правую руку от себя. Алехандро уселся напротив нее.