100 дней плена (СИ) - Гутовская Ирина Страница 32

— Диктатор, значит… Сильная личность — это хорошо, конечно… — Катя задумалась на полминуты. — Но ты права… И каждый, по-своему, прав. Слушай, прямо интересно, посмотреть на твоего Матвея. Он, наверное, и внешне жестким выглядит?

— Нет, — улыбаюсь, вспоминая любимое лицо, в котором нет грубых черт. Он привлекательный, но без слащавости. Я бы назвала его внешность правильной и мужественной. — Хочешь взглянуть? У меня есть фото.

Она быстро кивает.

Роюсь в своей сумочке. Достаю телефон, где единственная фотография. Помню, как выпросила ее, в буквальном смысле. Матвей не хотел позировать, ссылаясь на то, что не любит это и редко фотографируется. Пришлось применять убедительные методы в виде ласки…

— Вау, Голливуд отдыхает! — внимательно разглядывает. — Красивый мужик. Добавить рядом тебя — идеальная пара. И детки будут — загляденье. Осталось только решить ваши разногласия…

Я забрала телефон и сама не без удовольствия посмотрела на него.

«Как же люблю тебя… И почему ты такой упрямый?» — провела рукой по гладкому экрану.

— Да уж… Работа нужна как можно быстрее. А мое место занято? Видела объявление как-то…

— Ага, долго не могли найти сотрудника. Но если б было свободно, шеф сказал, чтобы ты даже на пороге не появлялась. Михалыч негодовал не один день, после того, как на него наехали — теперь понимаю, кто именно.

— В этом весь Матвей, — вздохнула, ничему не удивляясь. И пусть прошло всего несколько часов, соскучилась, хочу понежиться в его руках, ощутить горячие губы…

— Но ты не унывай — выход есть. Мы с Натальей Борисовной поможем, — продолжает Катя, упомянув непосредственную начальницу — хорошая женщина и грамотный руководитель.

— Как? Уговорите Михалыча сжалиться надо мной и уволить кого-нибудь?

— Зачем такие сложности? У нашей НБ знакомства во многих местах имеются. Поговорю с ней, спрошу… Она точно поможет.

— Думаешь? — выражаю сомнения.

— Ты ж ее любимицей была: «ответственная, исполнительная, пунктуальная…» — продолжать твою характеристику? Это часто до сих пор можно от нее услышать, заставляя всех работать.

— Приятно, что помнят…

— Давай, так: завтра уточню все, потом определимся. Может, подойдешь в обеденное время в наше кафе… Хотя бы письменные рекомендации даст тебе. Я позвоню и приглашу.

— Неплохой план. Спасибо.

— Пока не за что. А теперь спать. И выше нос. Не забывай: ты будущая мамочка — только положительный эмоции!

Засыпая, думала о Матвее и нашем малыше… Это невероятно приятно знать, что во мне растет новая жизнь.

Матвей

Я ждал с нетерпением вечера. Как же хотелось увидеть ее, обнять, поцеловать — ощутить мою девочку. Отправил сообщение с напоминанием об ужине, в ответ получил сухое «хорошо, буду». Это вызвало мою улыбку.

«Пытается сохранять выдержку, твердость намерений, уверенность в своем решении… Конфетка моя…» — знаю, что не меньше соскучилась, а ведь прошли всего сутки и уже такая тоска накатила.

Меня трясло от предвкушения встречи. Это что-то новое. Не было романтики в моей жизни. И сейчас в сотый раз перебираю в голове — все ли предусмотрел?

Оглядываю кабинет, решил, здесь будет спокойнее, чем в самом ресторане, еще мягкий диванчик имеется. Без «десерта» не отпущу…

Итак: цветы есть, свечи по совету официантки — расставил и зажег, создавая особый уют; ужин на Настин вкус — рыба и морепродукты, томится под крышками; шампанское охлаждается в ведре со льдом; во внутреннем кармане пиджака дожидается своего часа коробочка с кольцом. Кажется, все…

«Музыка!» — вот, что забыл. Выбираю песни из той же области — мелодичные, романтичные, о любви… Включаю не громко, чтобы лишь разбавить звучанием атмосферу.

И жду Настю.

Она приходит вовремя, как договаривались ровно в семь вечера. Неуверенный стук в дверь известил о приходе. Быстро открываю. Терзаем друг друга взглядом, желая приблизиться и почувствовать любимого человека. Но продолжаем смотреть и не двигаться.

Проходит не меньше минуты. Первым не выдерживаю я: тяну на себя, прижимаю к стене своим телом, заведя руки над головой, и целую сладкие губы. Мечтаю продолжить, хочу ее, но не сейчас…

— Привет, — шепчу в губы.

— Привет. Как ты? — интересуется, голос возбужденно дрожит, а глаза взволнованно бегают.

— Без тебя угасаю и медленно погибаю… — в интонацию вкладываю как можно больше грусти и обреченности. Мне, действительно, плохо без нее. Не представляю дальнейшей жизни, она заполнила собой все аспекты. За эти сто дней стала близкой, родной, бесконечно любимой… В моих планах склонить ее к другому решению и вернуться.

— Матвей… не переигрывай… — улыбается и не пытается освободить свои запястья, которые по-прежнему удерживаю.

— А ты, значит, рада, что избавилась от меня? — улыбаюсь в ответ, хочу откровенности — услышать, как скучала и как мучилась бессонницей, не в состоянии уснуть без моих объятий.

— Ты же знаешь… — выгибается, теснее прижимаясь. — Люблю тебя… И все теряет значение, когда не рядом…

— Тогда… вернись? — аккуратно намекаю, что оценил решимость, с которой она покинула квартиру.

— Я с тобой не расставалась…

Почему-то возникает ощущение, будто в ее словах звучит скрытый смысл? Но не стану пока доставать вопросами, желая узнать мысли. У нас романтический ужин. Пусть все идет по порядку.

— Присядем? — приглашаю к столу, отодвигая для нее стул.

— Ты ухаживаешь за мной… Так необычно.

«Это только начало» — думаю про себя. Затем беру цветы и дарю их, рассчитывая на нужную реакцию. Первый раз все-таки!

— Матвей… ромашки… какие красивые… — она вдыхает цветочный аромат, и, кажется, готова пустить слезу. Пришлось немало времени потратить на поиски этих огромных ромашек, но именно они ассоциировались с нежной красотой Насти.

«А машине не обрадовалась вовсе…» — нет меркантильности и корысти в ней. Искренняя, открытая… Моя…

— Это еще не все… — волнуюсь, как юнец. Тянуть больше не могу, хотя планировал на конец вечера отложить, подержать в напряжении обоих, но самого разорвет от эмоций.

Встаю на одно колено перед ней, развернув на стуле к себе.

— Не знаю, как это делают… — начинаю говорить, по моей фразе догадаться не сложно, что собираюсь произнести.

— Матвей… — ее глаза моментально увлажнились. Цветы отложила в сторону.

— Только не перебивай, — с трудом подбираю слова, и мысли путаются. — Я… э… Должен был раньше сказать это…

Настя теребит край юбки, грудь вздымается от частого дыхания, а щеки раскраснелись. И волнуется не меньше.

— В общем… — достаю коробочку, открывая ее, где лежит кольцо с крупным бриллиантом. — Выйдешь за меня?

Она ждала предложения — теперь вижу это. И подобно мне растерялась. Смотрит на кольцо, не может вымолвить ни слова.

— Насть? — касаюсь ее лица.

Поднимает глаза на меня, нервно сглатывает.

— Да или нет?

Молчит, качает головой, крепко обнимает и… плачет…Такая реакция не совсем понятна. Избыток эмоций… Но что стоит за этим? Уже боюсь услышать ответ.

— Скажи что-нибудь, — перебираю ее волосы.

— Да… — шепчет в ухо.

У меня вырывается облегченный выход. Всего минута, а переживаний хватило… Отстраняюсь, чтобы, наконец, надеть кольцо на тонкий пальчик — оно село идеально.

— Ты сумасшедший… — она вытирает слезы и приближает руку к глазам, разглядывая произведение ювелирного искусства, единственное в своем роде, из частной коллекции. — Оно дорогущее.

— Для тебя ничего не жалко.

Играет приятная мелодия, и думаю, потанцевать — это мы тоже не делали прежде.

Встаю с колен. Протягиваю ладонь в приглашающем жесте. С наслаждением обнимаю Конфетку. От нее так вкусно пахнет, что голова плывет…

— Слушай, я, наверное, все неправильно делаю, не в том порядке…

— О чем ты? — Настя откидывает голову назад, придерживаю ее затылок. И не могу устоять — целую шею, местами посасывая бархатную кожу.