Дорогая, я не изменю(сь) (СИ) - Попова Елена Страница 33

Все сводилось к тому, что вот-вот случится что-то очень страшное. И как это произойдет, одному богу было известно…

«А если он подожжет занавеску и у меня не будет возможности подобраться к окну? А если подожжет кровать и будет ждать, когда пламя охватит ее полностью, чтобы убедиться, что мне уже точно конец?»

Смесь страха и паники парализовала все внутренние органы, я даже почувствовала, как на руках онемели пальцы.

И больше не смогла оставаться в кровати.

– Ты куда? – приподнявшись, спросил Гера.

– В туалет, – тихо ответила я и прошла по комнате.

Кровать скрипнула, и в следующую секунду я остановилась, услышав его шаги. Замерла, зажмурила глаза, и вздрогнула, когда он внезапно накрыл мои плечи вязаным кардиганом.

– Пойдем, провожу. Там очень темно.

И идея сбежать на машине с треском провалилась.

Через пять минут мы оба вернулись в кровать. Мне ничего не оставалось, как притвориться спящей. Понимала: так просто он меня теперь не отпустит.

Прошло минут десять, как я начала посапывать, но Герман все еще лежал рядом.

Теперь в голову полезли мысли, что я слетела с катушек

«Может, под фразой: «Решить с ней вопрос» было нечто другое? Просто разговор, к примеру…» – с большой надеждой, подумала я.

Мне все еще не верилось, что он способен на такое страшное преступление.

Но уже через пару минут поняла, как сильно в нем ошибалась.

Гера почти беззвучно встал с кровати, его выдал лишь скрип старых пружин, и так же беззвучно прошел по комнате.

Я была накрыта одеялом с головой и, негромко посапывая, следила за ним через маленький просвет: он взял с кресла свои вещи, на цыпочках вышел из комнаты, в коридоре послышался шорох. Спустя пару минут он вернулся уже одетым и… с пустым ведром. Аккуратно положил его на пол, затем что-то достал из кармана брюк и подошел к креслу.

С замиранием сердца наблюдала, как он чиркнул зажигалкой и поднес ее к накидке…

Когда кресло объяло пламенем, Герман повернул голову и задержал на мне взгляд – взгляд, который словно не принадлежал ему: никогда прежде я не видела в глазах мужа столько холода и ненависти…

И он вышел из комнаты.

Под одеялом набрала полную грудь воздуха, прижала к лицу дрожащую руку, соскочила с кровати и бросилась к окну. Понимала: я должна все сделать на одном дыхании. Если сделаю вдох, то уже не выберусь из этой комнаты никогда.

Почти теряя сознание от нехватки воздуха, я с третьего раза попала в дырку и вставила в нее ручку. Окно открылось.

Слава богу, высота первого этажа не стала для меня преградой – я в два счета оказалась на улице и даже находясь в панике догадалась закрыть за собой окно.

Нагнувшись, пробежала вдоль дома и, притормозив у окна коридора, с секунду наблюдала, как Герман держал одной рукой дверь комнаты, а другой – зажимал нос.

Через мгновенье я оказалась у машины. Выглянула, убедилась, что его нет, и еще через одно мгновенье выскочила за калитку.

Знаете, страх блокирует все остальные чувства: на улице было не больше трех градусов, я была босой и в одной сорочке, но не помню, чтобы тогда я чувствовала холод. И когда бежала по дороге через лес, и когда выбежала на трассу.

И только сев в машину пожилого мужчины, который не проехал мимо моих отчаянных криков: «Умоляю, помогите!» я ощутила, как сильно горели мои ступни. Кожа была ледяной, меня трясло как на электрическом стуле.

– Бог ты мой, что с вами? – испуганно смотрел на меня мужчина.

– Прошу вас, отвезите меня в город, – разрыдалась я.

– Позвонить в полицию?

И, не дожидаясь ответа, он вытащил из кармана телефон и набрал короткий номер.

– Вот же а… Связь не ловит! – сжал губы мужчина. – Ну, ничего, сейчас отъедем чуть дальше, там должно быть нормально. – Он торопливо снял с себя куртку, подал ее мне и прибавил скорость.

Задавал мне какие-то вопросы, но я не смогла выдавить ни слова. От шока и холода колотило так, что зубы отбивали чечетку.

Мужчина снова набрал номер и выругался, что все еще не было сети.

– Давайте проедем в полицейский участок. Через пару километров будет отворотка на Ивантеевку, – вдруг сказал он.

– Ивантеевка? – уставилась на него я.

«Точно! Это же дорога на Ивантеевку!»

– Отвезите меня туда, – крикнул я. – Там… там есть деревня в трех километрах от города, в ней живут мои родственники. Я буду вам очень благодарна. – И вцепилась в его руку. – Я заплачу вам, как приедем туда, обещаю.

«Крестная наверняка сейчас дома. Вместе с ней вызовем полицию и поедем обратно к рыбацкому дому. Степанова задержат, потом – посадят. Обязательно посадят. Эта сволочь за все ответит», – стуча зубами, думала я.

Крестная разом побелела, когда увидела меня в одной сорочке на пороге своего дома. Закричала от страха:

– Поля! Ой, ой, – схватилась она за сердце. – Полечка, милая, что с тобой? Почему ты в таком виде?

На крик прибежал ее муж.

Дядя Ваня вылетел на крыльцо в одних семейках и с ружьем наперевес.

Глава 31. Все продается и все покупается

Полина

Когда крестная с трудом уговорила дядю Ваню положить ружье, он накинул куртку и, по пути вынимая из кармана бумажник, спустился к водителю.

– Простите, я не могу остаться до приезда полиции, у меня командировка. Запишите мой номер. Я готов пойти как свидетель, – крикнул мне мужчина.

Крестная записала номер, мы вошли в дом, и там мне понадобилось несколько минут, чтобы прийти в себя, отогреть ноги и только тогда, задыхаясь от слез, я смогла рассказать обо всем, что произошло в рыбацком доме.

– …Потом я открыла окно и выбралась на улицу, – дрожащим голосом закончила я, сжала в руках кружку с горячим чаем и подняла мутный взгляд на крестную. – Я видела через окно, как он держал дверь в комнату, чтобы я не выбралась…

Слезы градом хлынули из распухших глаз, и я больше не смогла сказать ни слова. Закрыла ладонями лицо и разрыдалась.

– Вот мразь! – выплюнул дядя Ваня. – Ну, я его… Голову на забор повешу!

Крестная всхлипнула.

– Полечка, милая моя девочка, я бы не пережила если б с тобой что-то случилось. – И крепко обняв меня, расплакалась в плечо.

– Дядя Ваня, вы полицию вызвали? – осипшим голосом спросила я.

– Полицию, – вздохнул он и закатил глаза. – У меня в прошлом году гараж спалили. Сосед решил отомстить за то, что я ему, видите ли, мешал спать, когда утром газон косил. Прямо при мне поджог его, зараза! И что думаешь? – вскинул брови дядя Ваня. – А не доказал я его вину! Полгода выходил в полицию, все без толку. Свидетелей нет, улик нет, значит, и поджога не было. Сам сгорел мой гараж, понимаешь?

– Вы думаете я тоже не смогу доказать его вину? – испуганно округлила глаза я.

– А кто кроме тебя видел, что он подносил к накидке зажигалку? Никто! А кто видел, что он дверь комнаты держал? Что ручку с окна открутил? Гера, конечно, та еще тварь, но не дурак – наверняка все продумал. Вон, свечка ж не зря оказалась на тумбочке.

– Да и снотворное, небось, не случайно вычеркнул из списка. Понял, что в крови смогут обнаружить, – добавила крестная.

– И бензин вычеркнул… – вспомнила я. – Знал, что останутся следы.

– Вот теперь и думай, как доказать, что это он подпалил дом, – процедил сквозь зубы дядя Ваня и, дергая ногой, с задумчивым видом уставился в окно.

– Этот зараза выкрутится, как пить дать выкрутится. Останется безнаказанным, а тебе потом ходи и оглядывайся, – снова всхлипнула крестная.

– Да я его вот этими вот руками! – потряс кулаками дядя Ваня. – Удушу и в лесу закопаю. Ни одна собака не найдет!

– Тьфу на тебя, Вань! – заругалась крестная. – Не хватало мне еще на старости лет передачки в тюрьму носить.

– Да, дядь Вань, не стоит он этого, – прерывисто вздохнула я. – Но как же тогда быть?

– А поехали-ка к рыбацкому дому. Я его так ружьем припугну, что он у нас как миленький поедет в полицию и во всем сознается!