The Мечты (СИ) - Светлая Марина Страница 35

- Ржать будешь, но я у тебя тоже так ни разу и не был.

- А там тоже не музей, хотя и памятник.

- С тобой очень легко, ты знаешь об этом? – не удержавшись, озвучил свои мысли Моджеевский. Прозвучало буднично, обыкновенно.

- Это хорошо или плохо? – в тон ему спросила и Женя, мимолетно вспомнив, что точно такой же вопрос уже задавала сегодня.

- Это замечательно. Наверное, именно так, как мне хотелось, когда я тебя не знал. Пойдем?

Она кивнула и послушно потопала за Романом через огромную подъездную дверь, которую он перед ней придержал, мимо комнаты охраны в огромный холл со стенами под мрамор, в котором оказались лифты. Женя чуть притормозила и с любопытством огляделась.

- Нравится? – немного самодовольно спросил Моджеевский, нажимая на кнопку.

- Честно? Не знаю, - она посмотрела на него, подумала и добавила: - А на музей, пожалуй, похоже. Науки и техники.

И рассмеялась. Смех ее отразился довольно громким эхом от окружающего их мрамора, которое поглотило звук прибывшего лифта. В раскрывшуюся просторную и (о счастье!) пустую кабинку Роман заталкивал ее уже, захапав в охапку и торопливо находя губы своими губами. Ему никогда в голову не приходило, что женский смех может так возбуждать. Смех, а не вид колышущегося в декольте бюста пресловутого третьего – любимого Моджеевским – размера. То, как она, откидывая немного назад голову, открывала обзору тоненькую шею, выглядело очень обольстительно.

Рукой он кое-как нашарил панель, лишь приоткрыв один глаз, чтобы не ошибиться с этажом. А потом вжал Женю в стенку, продолжая целовать, теперь уже пустившись в исследование ее стройного и вполне аппетитного тела. Вся она была такая... ладная, что Роман искренно недоумевал – вот такая и никто себе не отхватил раньше него? Куда вообще мужики смотрят?

Лифт до его третьего этажа докатился быстро. Дзенькнул, приводя Моджеевского в чувства и обламывая кайф от поцелуя.

- На выход, Евгения Андреевна, - хрипло выдохнул он.

Что она и сделала, вдохнув в легкие чуть больше воздуха, чем обычно. В голове нестройными рядами мельтешили обрывки мыслей. Да и как тут будешь думать, когда тебя целуют впервые за… Женя сбилась и отбросила статистику. И уж совсем не до мыслей, когда тебя целует мужчина, который действительно понравился… Женя снова сбилась, вспомнив свои рассуждения о героях романтических комедий. И вот поди ж ты, угодила! Что там было о поцелуях? Да! Целует понравившийся мужчина так, что дыхания не хватает, и перед глазами мелькают разноцветные мотыльки, и…

Все последующее было слишком быстрым и малоосознаваемым. Их совместный путь по неизвестным ей коридорам отмечался ее сумкой, цветами, обувью, пиджаками и сумасшедшими искрами, фейерверками рассыпающимися во все стороны.

С большим опозданием Женька поняла, что прижата горячим мужским телом к холодным шелковым простыням, светлым пятном выделявшимися в полумраке комнаты. Это она успела заметить, когда на мгновения раскрывала глаза, чтобы увидеть перед собой лицо Романа – живого человека, а не пресловутого Ричарда Гира. И как ей такое только в голову взбрело!

Он и правда будто бы отбросил все маски, которые носил уже довольно долгое время. С Женей у него получалось быть собой, каким он не был очень давно. Он не чувствовал потребности притворяться кем-то другим, кем-то, кому плевать на собственное одиночество, кто не ищет тепла, а только покупает и подкупает – женщин, машины, чиновников. Кто носит дорогие костюмы и вполне умеет им соответствовать. Моджеевский не лукавил. Женя была именно такой, как он и хотел, когда не знал ее. Черт подери, каких-то три дня, и он может вместе с ней смеяться над смешным и возбуждаться от этого. И хотеть. Хотеть по-настоящему сильно, а не безотчетно из-за потребностей или статуса.

Такого с ним давно не бывало и такого не заменить ничем.

Наверное, оттого и захлестывало его не по-детски. Оттого и нетерпение было столь отчаянно сильным. Оттого, их первый раз вышел таким коротким, быстрым, доведшим до разрядки обоих, но вряд ли утолившим до конца поглотившее их желание.

- Женька-а… - выдохнул Рома, сжимая ее крепче, и перекатился на спину, чтобы она оказалась лежащей сверху, на нем. – Ну привет, Женька.

- А вы жулик, Роман Романович, - рассмеялась она. – Обещали ужин, а сами…

- Ничего подобного! Я нагуливал нам аппетит. Макароны варить или обойдемся тем, что из ресторана привезли?

- Всё зависит от количества еды!

- Сейчас посмотрим, что там с количеством? Подождешь тут? Я сбегаю. Одна нога тут, другая там.

Женька скатилась с него, удобнее устроилась в постели и торжественно кивнула. Роман встал, включил подсветку в изголовье кровати, натянул халат, потом глянул на постель, оценивая открывшуюся виду восхитительную, как ни посмотри, картину и улыбнулся. А потом ушлёпал в неизвестном направлении, чтобы вернуться через четверть часа с подносом, уставленным всевозможными яствами, призванными, кажется, то ли закрепить одержанную в этот вечер их совместную, а не иначе, победу, то ли и правда просто вкусно пожрать на сон грядущий.

Водрузив все это великолепие прямо на одеяло, он с видом человека, весьма довольного жизнью, лениво поинтересовался:

- Вино? Шампанское? Или что-то покрепче? Прости, я пока не знаю, что ты больше любишь.

- Пить на ночь вредно, - сообщила Евгения Андреевна и воодушевленно потянулась к тарелке, на которой располагался довольно внушительный стейк.

- Вот горе-злосчастье, - хохотнул Моджеевский. – А сок?

- Я обдумаю твое предложение, - прозвучало в ответ, впрочем, довольно невнятно, ввиду того, что Женька была увлечена поглощением еды. Рома, похоже, и правда мало что разобравший, развеселился еще больше и уселся у нее в ногах, тоже принявшись за ужин.

- Обдумай, - заявил он. – Готов с тобой согласиться насчет спиртного – завтра на работу. И по той же причине имею еще предложение: оставайся у меня ночевать, а?

Его бровь красиво изогнулась, а сам он мимолетно подумал о том, что обычно не то что ночевать – вообще баб в эту квартиру за все время ни разу и не приводил. Дом – он для отдыха, а любовницы – либо на их территории, либо на нейтральной. В смысле – в гостинице. А Женю сразу же сюда. И даже мысли не возникло, что можно иначе. Удивляясь себе, он поспешил и это наблюдение отложить для последующего анализа. Сейчас оно несколько несвоевременно.

- Останешься? – подкрепил он свою просьбу еще одним коротким словом.

Женька озадаченно хлопнула ресницами, медленно дожевала очередной кусок стейка и проговорила с некоторой долей неуверенности в голосе:

- До моего дома близко…

- Это кошмар, просто ужас как далеко.

Следует констатировать факт, что здесь крепость по имени Евгения Андреевна Малич пала окончательно и бесповоротно. За свою уже не самую короткую и не самую насыщенную жизнь Женька не ночевала дома, если не считать поездок в лагерь и в отпуск, всего-то несколько раз, да и то чаще была у подружек. Но остаться до утра рядом с этим мужчиной в его доме ей и самой до одури хотелось, даже если она и не признавалась в этом себе до самых его слов. И все же она весело усмехнулась и сказала:

- Признайся, что тебе просто лень меня провожать.

- И это тоже, - в том же тоне ответил Рома. – Но учитывая, что я планирую брать тебя на абордаж и после ужина, мы сэкономим кучу времени на сон, если будем спать тут. И вообще...

И вообще – заняло довольно времени, чтобы они перестали о нем думать.

Когда Женя распахнула глаза, то, конечно же, не сразу поняла, где она. Но мерное сопение у плеча и тяжелая рука поперек ее талии живо вернули к реальности. Она улыбнулась и уставилась в потолок, по которому неспешно двигались тени, в отличие от ее мыслей, запорхавших счастливыми мотыльками. Жизнь совершила какой-то необъяснимый зигзаг, и Женька чувствовала себя наполненной и вдохновленной. Наверное, это и есть влюбленность – решила она и довольно потянулась.