Татьяна Алюшина - Далекий мой, единственный... Страница 36

– Лен, спускайся, я тебе деньги привез. Да, паспорт захвати, я деньги оформил через бухгалтерию, надо записать твои данные.

Лена вышла, села в машину. Илья заблокировал двери и, несмотря на ее возмущенные возгласы, привез в суд.

Через полчаса их развели.

Он отвез теперь уже бывшую жену назад к дому и устало сказал:

– Лен, прекращай военные действия. Тимка мой сын, и я буду видеться с ним, когда захочу и сколько захочу. Если настаиваешь на войне, предупреждаю: ты ее проиграешь.

– Ладно, Илья, мир, – согласилась Лена. – За деньги спасибо. А насчет Тимки… Родители мои не умеют с детьми возиться и не хотят, им это сложно. Предлагаю компромисс: когда я уезжаю, он живет у вас, а когда я в Москве, то со мной.

– Договорились, – кивнул Илья.

В общем, не вдаваясь в мелкие детали, можно сказать, что их развод прошел тихо и мирно.

Илья работал, матерел, богател, естественно, у него была женщина. Когда Адорин понял, что ему осточертело заниматься сексом в чужих кроватях и в гостиничных номерах – ну не приводить же любовниц домой к родителям, – он купил себе двухкомнатную квартиру. К этому времени Илья уже имел средства для такого приобретения.

Несмотря на свою занятость и некое внутреннее ощущение вины перед Игорем за уход из науки, Адорин регулярно перезванивался с Расковыми, они встречались, отмечая вместе праздники и дни рождения. Но за все это время Юльку он видел несколько раз, и то на бегу. Илья приходил к ним в гости, она куда-то торопилась, а, приехав поздравить Тимку к нему домой, отдала подарки, расцеловала всех, выпила за здоровье ребенка и упорхнула. По каким-то неотложным делам.

Может, так оно и лучше.

Илья скучал по ней. Не то чтобы он каждый день думал о Юльке, конечно, нет. Он нормальный мужик, и его голова была занята контрактами, переговорами, другими рабочими делами, свиданиями с женщиной, но…. Когда что-то напоминало о Юльке – какая-нибудь музыка, или картина, или промелькнувшая за окном машины похожая на нее девушка, или запах трав и свежести, чей-то звонкий смех – что угодно, что вызывало ассоциацию с Рыжиком, Илья мгновенно вспоминал о ней и грустил, и скучал. Она была в его крови, в его сердце, и никуда не уходила. Адорин привык к этому чувству.

Он привык, как ко второй коже, жить с осознанием того, что никогда не сбудется.

ЮЛЯ

Юлька избегала встреч с Ильей, даже редких и мимолетных. Она все знала про него, про его новую работу, про развод, про то, как он теперь живет.

Однажды она со своей компанией отдыхала в ночном клубе, довольно респектабельном, не из разряда совсем уж молодежных, ребята отмечали день рождения Людки Зосимовой, Юлькиной однокурсницы.

Пробираясь к своему столу после танцев, Юлька боковым зрением заметила знакомую фигуру. Она остановилась, присмотрелась, различить что-либо в мигающем свете прожекторов было сложно, но Юлька сразу узнала Илью.

Илья! И он был с женщиной. Юлька села за своим столиком так, чтобы видеть его, она больше не танцевала, не пила коктейли, она не могла оторвать взгляда от парочки. Сердце колотилось в груди, как в глухой барабан, – быстро-быстро, отдаваясь ударами во всем теле.

Спутница Адорина была красивой, стройной, очень стильно и дорого одетой брюнеткой с длинными, струящимися по спине волосами. Судя по поведению, дамочка немного перебрала: она громко смеялась, что-то рассказывала, откровенно заигрывала с ним, опуская руку под стол, «шалила» с основной частью мужского тела.

Юльке стало плохо. Совсем плохо!

А когда она увидела, что они целуются, отгрохотав набатом, у нее взорвалось сердце! Юлька сбежала, никем не замеченная, поймала такси и поехала домой.

На следующий день она заболела, без всякой видимой причины и симптомов какой-либо болезни, как в детстве, в пионерском лагере. У нее поднялась температура под сорок, Юлька бредила и теряла сознание. Вызванный на дом участковый врач не знал, какой ставить диагноз, и посоветовал вызвать «Скорую». Доктор со «Скорой» сделал ей какие-то уколы и сказал родителям:

– Не знаю, что это. На вирус не похоже, может, нервные перегрузки или стресс. Если завтра к вечеру температура не спадет, вызывайте нас повторно, будем госпитализировать.

На следующий день, ближе к вечеру, жар спал, сменившись такой слабостью, что Юлька проспала сутки и проснулась совершенно здоровой.

– Юлечка, господи, ты нас так напугала! – обнимала ее мама. – Что с тобой случилось? Ты, может, перенервничала сильно из-за чего-то?

– Не знаю, мамуль, наверное, устала, – не стала ничего объяснять Юлька.

Но перед глазами у нее стоял тот неприличный сексуальный поцелуй Ильи с брюнеткой.

Надо было как-то отвлечься, занять себя чем-то. Забыть, забыть, не вспоминать!

Юлька сдала летнюю сессию и уехала со своей дружной компанией в Карелию, на озера. Она отдавала себе отчет в том, что самое плохое – это то, что она не может ни в кого влюбиться, увлечься кем-то, уйти с головой в роман, ухаживания.

Никто из знакомых мужчин не интересовал ее так, чтобы с ним захотелось встречаться, влюбляться-целоваться! Чтобы голова кружилась ждать телефонного звонка от него, и бежать на свидание с бьющимся сердцем от волнения, и думать, что бы такое надеть и как преподнести себя получше!

Только один – Адорин Илья!

Черт бы его побрал! Ей нужен был только он! И все это нужно было только с ним!

А вот то, что она ему не нужна и неинтересна как женщина, Юлька поняла и усвоила как аксиому уже давно. И любит он ее как младшую сестренку, дочь своих друзей!

Понять-то Юлька поняла, но не смирилась, и что с этим делать, не знала. Потому и избегала любых встреч и напоминаний о нем, спрятала в самый дальний угол письменного стола все портреты Ильи, написанные ею когда-либо, и не доставала, запрещая себе смотреть на него.

Ректорат института организовал выставку лучших работ старшекурсников, туда вошли несколько картин Юльки, конечно же, она была в числе лучших студентов. Ну а как же! Другой Юлька быть не умела.

На выставку пришло много родственников, друзей начинающих художников, а также приехали всякие важные и именитые гости.

Юлька бегала от одной группы гостей к другой, принимала поздравления, цветы, критику, тайком от присутствующих преподавателей хлопнула с приятелями шампанского на черной лестнице и вернулась в зал. Она, раскрасневшись от волнения и бокала шампанского, улыбалась и чувствовала себя почти счастливой. Юлька ходила с родителями по залам, рассказывала им о картинах и знакомила с авторами работ.

– А мне ты покажешь свои картины? – услышала она знакомый голос за спиной.

Юлька повернулась и от неожиданности чуть не кинулась ему на шею, удержавшись в последний момент от этого порыва.