Татьяна Алюшина - Далекий мой, единственный... Страница 37

Юлька повернулась и от неожиданности чуть не кинулась ему на шею, удержавшись в последний момент от этого порыва.

– Илья!

Он протянул ей большущий букет алых роз.

– Поздравляю с первой выставкой! – Илья наклонился и поцеловал Юльку в щеку. – Не терпится посмотреть твои картины, Рыжик!

– Идем!

И, как в детстве, она схватила Илью за рукав пиджака и потащила через весь зал к стене, на которой висели пять ее картин.

– Вот, смотри!

Илья долго и внимательно разглядывал каждое полотно, переходя от одной картины к другой.

Молча.

Рассмотрел еще раз, в обратном порядке, и вернулся к одной, центральной. Юлька затаила дыхание и глядела на него во все глаза в ожидании приговора.

Она представила на выставку пять полотен: крымский пейзаж, удавшийся ей необычайно, портрет старушки, городской пейзаж, сюжетную картину и абстрактную, сюрреалистическую.

Старушку, торгующую семечками, девушка увидела возле метро и остолбенела, так ее поразило, заворожило лицо бабульки, ее руки и одноногий голубь, сидевший на колене.

– Семечек? – спросила бабулька, заметив Юлькин интерес.

– Нет, – покачала головой она. – А можно я вас нарисую?

– Рисуй, чего ж нельзя!

Юлька приходила туда каждый день, садилась на раскладной стульчик и рисовала. Спешащие в метро и из него люди толкали ее, больно задевая и ударяя по спине тяжелыми сумками, ворчали, но тот ракурс, который выбрала Юлька, был самый удачный, и она упорно сидела на неудобном месте. Через пару дней к ее присутствию привыкли и старались обходить художницу. Один раз подошел наряд милиции, поинтересоваться, что за барышня здесь образовалась. Юлька показала свой студенческий и объяснила, что это такое задание по учебе, нарисовать портрет. Милиционеры проверили ее документы, посмотрели, что у юной художницы получается на картине, козырнули и больше не тревожили. Зато подошли два мордатых парня, которые собирали дань с нищих и, наверное, еще что-то здесь контролировали. Юлька объяснила им то же, что милиционерам, продемонстрировав свой студенческий. Поняв, что девушка не зарабатывает на их территории бабки, они милостиво позволили ей рисовать.

Когда Юлька закончила портрет, то не могла оторвать от него взгляда, поставила на стол и смотрела. Еле дождавшись вечером родителей, не дав им раздеться, потащила к себе в комнату и показала картину. Они смотрели минут двадцать, без комментариев.

– Ну что, что? – спрашивала Юлька нетерпеливо.

У мамы покатилась слеза по щеке.

– Мам, ты чего? – перепугалась Юлька.

– Юлечка, это так прекрасно, так талантливо!

– Правда?

Папа обнял Юльку и поцеловал в макушку.

– Я говорил тебе, что ты гений?

– Да, и не один раз! – рассмеялась Юлька.

– Ты гений!

На другой картине Юлька нарисовала старинный московский особняк, подготовленный к сносу или реставрации. Без стекол, облупившийся и слегка покосившийся, но с остатками гордой осанки и прекрасной лепнины, он стоял бок о бок со строящимся ультрасовременным зданием, полностью в голубых тонированных стеклах. Картина получилась живая, удачная и печальная.

Сюжетную работу под названием «Окно» Юлька придумала. Поводом послужила житейская картинка. Юлька стояла на остановке и ждала автобуса, в доме, находящемся в нескольких метрах от остановки, на первом этаже в незашторенном окне просматривалась кухня, где ругались мужчина с женщиной. Слов не слышно, но по жестам и мимике и так все понятно. И Юлька их нарисовала, запомнив, как сфотографировав.

Здорово получилось!

Абстрактный сюжет родился у нее в голове сам. Она ехала в метро, думала об Илье и вдруг увидела картину. Целиком, законченную!

Картина стояла у нее перед глазами вся, до самых мельчайших подробностей. Описать словами и пояснить сюжет или идею Юлька бы не смогла – она определила ее про себя как «Много боли и чуть-чуть надежды», но назвала почему-то «Поиск».

Именно перед этой картиной стоял сейчас Илья. Он засунул руки в карманы брюк, выражение лица у него стало жестким, на скулах ходили желваки. И смотрел не отрываясь.

«Не понял! Ему не понравилось!» – оборвалось у Юльки что-то внутри от разочарования.

Она перестала слышать, что происходит вокруг, исчезли люди, голоса, звуки, запахи, как тогда, в детстве, когда Юлька первый раз увидела Илью Адорина на залитой солнцем веранде.

– Илья? – тихо позвала она, развернувшись к нему и слегка наклонившись вперед, чтобы видеть выражение его глаз.

Он с трудом, нехотя, оторвал взгляд от картины, посмотрел на Юльку непонятным, темным пугающим взглядом, протянул руку и дотронулся кончиками пальцев до ее щеки.

– Маленькая, почему тебе было так плохо? Что с тобой случилось, Рыжик? Неужели в тебе столько боли?

Он понял!!!

Он единственный, кто понял и увидел все! До самого дна, до малейшего намека!

Юлька благодарно улыбнулась, она смотрела Илье в глаза, стараясь объяснить взглядом то, что не объяснишь словами. Они не отрываясь глядели друг на друга, и Юлька чувствовала: вот сейчас, вот еще немного, и все изменится, станет на свои правильные места, вот, вот…

– Мне тоже показалось, что картина слишком мрачновата, тревожная, – услышала она откуда-то издалека папин голос.

Чуда не произошло!

Все осталось по-прежнему, так и не изменившись, не сложившись.

Как по щелчку, к Юльке вернулись звуки и окружающая реальность. Илья отвел взгляд от ее глаз, посмотрел еще раз на картину и повернулся к родителям, все это время стоявшим у них за спиной в ожидании его мнения о творчестве дочери.

– Рыжик! – бодрым голосом сказал Адорин. – Ты очень талантлива! Все твои картины прекрасны, каждая по-своему! Ты умница! Я горжусь, что знаком с тобой!

Юлька молчала, улыбалась натянуто. Ей плакать хотелось, орать! Ударить его этим дурацким букетом.

«Зачем, ну зачем ты опять это делаешь со мной?! – кричала она внутри. – Зачем подпускаешь к себе и отталкиваешь?! На кой черт я люблю тебя? Чтобы эти картины рисовать?!»

Если б у нее под рукой сейчас был нож, она бы порезала на мелкие полоски свой «Поиск». Юлька всерьез обдумывала, не снять ли работу со стены и не долбануть ли ею со всего маха Илью, уважаемого Адорина, по голове?

– Ребята! – весело проговорил ничего не подозревающий о грозящем ему воротнике из картины Илья. – Я считаю, что мы обязаны отметить первую Юлькину выставку и первый успех!

– Ты читаешь мои мысли, – отозвался папа.

– А давайте махнем в ресторан! – предложил Илья.

Юлька открыла рот, чтобы отказаться, сославшись на… на что? На что? Да на что угодно, но Илья ее опередил:

– Никаких отказов и отговорок, Рыжик! Это твой праздник и твое торжество! У тебя здесь есть еще дела, официальные мероприятия?